Александр Басов - Камень богов

• Название: Камень богов
• Автор: Александр Басов
• Жанр: Прочие приключения

Я не следую за литературной модой, и в этой книге читатели не встретятся с попаданцами, засланцами, протуберанцами, резиновыми сланцами… На страницах не громоздятся горы трупов, политых реками крови. Несчастная Вселенная не будет гибнуть в муках через каждые пять-шесть абзацев текста. Но если Вам нравятся неторопливо рассказанные истории с неожиданными поворотами сюжета, если Вы любите наблюдать за развитием характера героев, если Вам хочется видеть детально описанный мир, то эта книга для Вас.

---

Она сделала паузу, потом легонько хлопнула себя ладонью по лбу и сказала:

– Отменив службу, старый плут наверняка побежал приводить в порядок церковное хозяйство. А это значит, что, скорее всего, на церемонии будет присутствовать сам архиепископ.

Таверна «Кривой Дуб» была в числе самых первых городских строений, каковыми, помимо неё являлись: крепостная стена, казармы и башня многоугольной формы – донжон, положивший начало современному баронскому дворцу. Их архитектура разительно отличалась от прочих, строившихся в разные времена разными людьми и представлявших пёструю смесь стилей и направлений, когда-то считавшихся передовыми или просто модными. Кифернвальд никогда не испытывал недостатка в строительном камне – залежи слоистых горных пород, позволявших без особых затрат производить каменные блоки, разрабатывались, чуть ли не сразу за городскими воротами. Но первые здания строились совсем другими методами. Огромные каменные монолиты, без всяких следов обтёсывания и скрепления раствором, были с поразительной точностью подогнаны друг к другу. Камень был тот же – местный, но из таких пластов, какие никогда не использовались по причине их невероятной толщины.

Под самым потолком таверны, в длинной стене, была прорезана пара квадратных отверстий непонятного назначения. Слишком маленькие для окон, они совсем не годились для освещения. На первых этажах других зданий окна не предусматривались вовсе, а в донжоне не было и двери, находившейся на уровне второго. Стропила и перекрытия между этажами состояли из пропитанной неизвестным составом древесины, полностью лишённой способности гореть и впитывать влагу. Возможно, что и двери были сделаны соответствующим образом, но ни одна из них не сохранилась – период междоусобиц был долгим и город несколько раз переходил из рук в руки. Не сохранилась и оригинальная черепица, хотя, кто может вспомнить, имела ли она особенности?

Никто толком не знал, когда и кем были возведены эти постройки, за долгие сезоны своего существования, обросшие большим количеством легенд, домыслов, а то и просто откровенных небылиц. Разумеется, первым номером в этом списке стояло, усердно поддерживаемое церковью, предположение, что эти строения были дарованы благочестивым людям милосердными Богами. На что скептики – а находились и таковые – взглянув на собор, интересовались: «Почему же он не похож на творение Богов»? Пастыри ответствовали, что Божества сами не могут строить себе храмов – это удел людей, обязанных быть верными завету Двуединого. И тут скептики задавали вопрос, всегда приводивший в бешенство любого священника: «Храм, значит, они сами строить не могут, а таверну получается, могут? И, может быть завет и состоит в том, чтобы вкусно поесть и хорошо выпить»? «Осквернили дом Божий нечестивцы и лишили его истинного предназначения», – сокрушались священники, не высказывая, однако никаких внятных предположений по поводу этого самого «истинного предназначения».

Да и трудно представить себе, что здание, имеющее кухонное помещение с огромной печью, внушительных размеров погреб, большой зал на первом этаже и несколько изолированных комнат на втором, могло использоваться для других целей. Более того, зал на первом этаже обставлен столами и скамьями, вмещавшими по четыре человека в ряд. Мебель была сделана из того же самого камня и могла сдвигаться с места на место, но желающие тягать неподъёмную тяжесть находились не часто, поэтому расстановка столов никогда не менялась. Говорили, что ещё совсем недавно таверна была чем-то вроде офицерского клуба, пока её в этой роли не заменил ресторан при гостинице. С тех пор в «Кривом Дубе» стало собираться простонародье, а также солдаты и нижние чины. Одна из местных легенд гласила, что своё нынешнее название таверна получила по имени содержавшего её когда-то отставного майора по прозвищу Дуб. У широкоплечего здоровяка был недостаток, из-за которого он, собственно говоря, и вышел в отставку – отсутствие одного глаза, выбитого плетью во время отражения очередного набега демонов из Легиона Сатаны, добиравшихся, бывало и до городских ворот. Впрочем, ходили слухи, что название таверны менялось не так уж и редко, а в более ранние времена она называлась «Любвеобильная Гертруда».

Милена не стала дожидаться послеполуденного колокольного звона, благо никакими больше обязанностями связана не была. Прежнее стремление разобраться в значении сновидения уже порядком поиссякло, но желание встретиться с Кирсой не пропало. Посетителей в таверне не оказалось, как обычно и бывало, пока не наступал обеденный час. Свет проникал внутрь, лишь через распахнутую настежь дверь, а внутри царили полумрак и прохлада – толстые стены еле-еле успевали немного нагреться к вечеру и к утру снова оказывались холодными. Вход был сориентирован так, что максимум освещения приходился на предзакатные часы, поэтому зашедшая в полдень Милена, в первый момент не смогла разглядеть, есть ли кто-нибудь за стойкой в глубине зала.

– Мила! – Из кухонного проёма, на ходу вытирая руки о передник, выбежала Кирса – дородная, солидного роста, розовощёкая женщина. – Мила! Как хорошо, что ты зашла к нам. Эй, Герман! Пошевеливайся, бездельник! У нас важная клиентка.

Вмиг здоровенные ручищи сграбастали «важную клиентку» в охапку и прижали к необъятных размеров груди. Милена закрыла глаза и всхлипнула – как же хорошо, что есть к кому прийти, обнять и, можно даже ничего не говорить, просто греться, как у большого костра, который никогда не обожжёт.

– Как я рада, – Кирса отстранилась, – дай, хоть, на тебя посмотреть. Постой-ка, – она нахмурилась, придирчиво осмотрела гостью. – Тебя там совсем не кормят? Тощая-то какая, тростиночка, да и только. Знаю я, как едят в этих дворцах! Всё вопросы государственные за столом решают – куска в рот положить некогда. Наговоритесь вволю, а кишки пустые. Герман! – Закричала она в сторону кухни. – У тебя там что, вторая нога отвалилась?

– Кирса, я успела по тебе соскучиться. Декады две, наверное, прошло, как мы не виделись.

– Да, ну! Кажется, что ты не была здесь целую вечность. Пойдём, хоть поешь по-человечески.

Милена знала, что бесполезно убеждать хозяйку таверны в том, что во дворце умеют вкусно готовить, и никто, даже из дворни, там плохо не питается. Но, при каждой новой встрече, Кирса сокрушалась, что «несчастную девочку морят голодом в этой каменной клетке».

– Садись за господский стол, а я сейчас пойду прижгу кочергой задницу старому лодырю.

«Господским» называли небольшой круглый стол недалеко от стойки. Возле него стояли три деревянных стула, выглядевших иначе, чем две декады назад. Впрочем, ничего удивительного – это была единственная мебель, которую приходилось обновлять после каждой крупной драки. Из кухни раздался шум, как будто что-то тяжёлое упало на пол, а потом громкий возглас:

– Соус где, я тебя спрашиваю? У нас такие люди, а ты опять в своём погребе отраву варишь!

Шевели костями!

Вскоре послышались шаркающие шаги, но восхитительный аромат опередил их, и уже изрядно пощекотал носик Милены, когда из кухни появился хромой старик, неся большой поднос, уставленный горшочками с блюдами знаменитой, на всё Восточное герцогство, кухни.

– Ты уж не серчай, ваша милость, – Герман тяжело дышал, видимо спешил, как мог. – Я и не слыхал, в подвале-то. На, вот, покушай горяченького. Бульончик с клёцками, как ты любишь. Капустка. Колбаски уже жарятся.

– Спасибо, вкусно как пахнет. – Она зажмурилась и шумно втянула носом воздух. – М-м-м…

– Мила! Я уже колбаски несу. А ты, пень старый, давай на кухню! Полюбовался на молоденькую, и хватит.

Кирса поставила на стол судок и уселась рядом с Миленой.

– Представляешь, поставил в погребе котёл и наловчился делать зелье из адской дряни. Хорошо, хоть не тянет в нашу сторону, а то вонища, как будто протухшее вымя коровье варят.

Милена не представляла, как пахнет сей продукт, но поморщилась и, на всякий случай, поинтересовалась:

– Адская дрянь? Что это?

– Охотники, ну, дикари которые, промышляют. – Кирса понизила голос. – Демона прикончат, выпотрошат, то, что можно взять, возьмут, потом вымочат в… – она сделала паузу, скривив губы, искоса посмотрела на девушку – … пожалуй, лучше тебе этого не знать. Так вот, и мясцо это в деревнях крестьянам втихаря продают. Ворожеи хорошо берут, да и бабы, для мужиков своих. Говорят, если сосисок из такого мяса мужику скормить, – Кирса мелко заколыхалась всем телом, издавая негромкий горловой смех, то… – она осеклась, закашлялась, отхлебнула из принесённой с собой кружки, и продолжила: – Так вот, а Герман отвар из него делает, с травками разными. А потом отвар в крепкий шнапс добавляет – забористая штука получается. Я один раз попробовала, так чуть глаза не повылазили. Офицеры хорошо берут, говорят, бодрит. Даже лекарь наш, и тот… А ты чего это покраснела вся? Перцу переложил что ли, хряк колченогий?