Ольга Плисецкая - Я есть

• Название: Я есть
• Автор: Ольга Плисецкая
• Жанр: Русское современное

«Я есть» – так назвала свой дневник памяти автор блога «Разговор по душам» Ольга Плисецкая. «Я – есмь. Ты будешь, – так писала поэтесса Марина Цветаева. – Ты скажешь: – есмь! – а я скажу: – когда-то…» Вот и этот дневник памяти кто-то когда-то откроет, прочтет, вспомнит, кто-то удивится, а кто-то улыбнется, кто-то найдет что-то свое, похожее, родное…

---

Сначала бабушка Люба украсила подоконники на нашем этаже в нашем подъезде горшками с цветами. Красиво. На следующий день самые яркие цветы, те, что с бутонами, украли, и около метро можно было увидеть прытких торговцев горшками с бабушкиными цветами. Соседи решили поставить замок и домофон на входную дверь. А она повесила на стены рамки с изречениями великих, пробуждающими совесть и действующими как заповеди. И снова поставила цветы на подоконник. Уютно. В подъезд стали проникать шумные подростки. Бабушка Люба вышла и… предложила им воды или чаю. Они долго смеялись. Пообрывали цветы и перевернули рамки.

На следующий день она снова поставила цветы, вернула рамкам прежний вид и положила на подоконник книги. Классику. Пришли подростки. Галдели, шумели. Она вышла и… предложила им чаю со своими плюшками, аппетитными и вкусно пахнущими. Ребята не смогли отказаться. И даже уволокли с собой книги с обещанием прочитать. Цветы они не тронули, рамки – тоже. На следующий день она вынесла пластиковую бутылку с водой, чтобы каждый, кто решил позаботиться о цветах, смог их полить. И… новые книги. Вечером пришли подростки, обливали друг друга водой, хохотали и галдели. Бабушка снова вышла к ним и предложила чаю, плюшек, забрала бутылку, наполнила её водой и попросила их полить цветы. Ребята стали приходить в подъезд каждый день, соседи возмущались, даже как-то вызвали милицию, но бабушка сказала, что это, мол, к ней, её ученики пришли за книжками, раздала при милиционерах книги растерянным подросткам и проводила милицию: «С богом!»

В подъезде появился шкаф с книгами. И рядом объявление: «Просьба! Если у вас дома есть интересные и важные книги, уже прочитанные вами, поделитесь! Будьте добры! А те, кто взял почитать, пожалуйста, верните для тех, кому так же это может быть нужно и важно!» Шкаф заполнился книгами. Цветы появились на подоконниках на всех этажах. Красивые рамки с цитатами тоже. Каждый вечер входную дверь в подъезд стали оставлять открытой. Вечером можно было увидеть на лестницах подростков, читающих книги. Бабушка положила на подоконник несколько фонариков, чтобы им было удобнее читать. Дети сидели в подъезде с включенными фонариками, и в нем было светлее, чем обычно. Бабушка умерла.

На первом этаже нашего дома открыли клуб для детей и подростков. С библиотекой и цветами на подоконниках. Символом клуба стал фонарик…

А вы как думаете, эту бабушку можно назвать Просветлённым лидером?

Позвольте объяснить, почему я начала рассказ со слова «живёт», а не «жила». Потому что такое ощущение, что она по-прежнему «живёт» в нашем подъезде, в доме, в клубе, в городе, в стране, на планете, во Вселенной. Жива любовь. Ведь так?

Здравствуй, милый человек!

В грустном и тёмном мире мы – маленький островок радости.

Стивен Кинг. Страна радости.

Если Ты читаешь эти слова здесь и сейчас, значит, я наконец-то нашла Тебя.

Как же долго я ждала нашей встречи!

Мы виделись с Тобой уже много-много раз. Вернее, это я видела Тебя, а ты меня – нет.

Я вглядывалась в Твои грустные глаза, но Ты отводил их в сторону или просто смотрел себе под ноги.

Я пыталась снова и снова поймать Твой взгляд и Твоё внимание.

Всё было тщетно.

Чего я только не делала…

Превращалась в тёплый летний дождь, чтобы смыть Твою печаль.

Была пушистым снегом, чтобы позволить Тебе упасть на мягкий снежный ковёр и увидеть звёздное небо.

Стала солнцем, чтобы Ты согрелся и, прищурив глаза, насладился всеми цветами радуги.

Пробовала быть влажной весенней травой, призывая Тебя просто побродить по городскому парку.

Я притворялась любознательной старушкой, пытаясь начать с Тобой разговор, расспрашивая Тебя о Твоих делах и заботах.

Однажды я даже явилась к Тебе в роли маленького мальчугана лет трёх, который решил поделиться с Тобой своими игрушками: «Давай играть?! Смотри, что у меня есть!»

Я превращалась в маленькую строчку в газете: «Ищу…»

В объявление на одинокой, но уютной остановке: «Приму в дар…»

В попрошайку у метро, похлопывая Тебя по плечу и называя своим братом.

В яркий фонарь у Твоего дома, приглашая посидеть на лавочке у подъезда со вздыхающим и уставшим от прожитых лет дедом.

В букет цветов в шуршащей упаковке, просясь к Тебе в руки: «Подари меня кому-нибудь, а?»

В подушку в чистой свежей наволочке, пахнущую детством и нежностью.

Как-то раз я даже приняла вид выброшенного стола, гордо стоящего на помойке и точь-в-точь похожего на стол Твоей любимой бабушки, которой уже давно нет, как, впрочем, нет и стола: «Забери меня. Забери хотя бы на дачу, я еще пригожусь, потому что я круглый, а бабушка всегда говорила: «Нет острых углов, значит, нет поводов для конфликтов».

Однажды я трансформировалась в пианино у друзей в гостях, приглашая Тебя насладиться звуками Твоего детства, да-да, просто «Собачий вальс», попробуй?!

Я умудрилась спрятаться в телефонный звонок с предложением о встрече, в неожиданное письмо с тёплыми, как вкусный утренний чай, словами, в подаренную книжку, в единственную в ней, нужную только Тебе, фразу: «Душа каждого человека радуется, когда он делает добро другому».

Я преобразовалась в билет на самолёт и Твоё любимое место у окна, в приглашение на новую работу, на новую должность, в новый проект.

Я звала Тебя на яркие мероприятия: волшебные тренинги, мастер-классы и игры.

Приглашала в новые впечатления, предлагала новые знакомства, дарила новые идеи.

Оставляла сердечки, нарисованные на стекле твоей машины.

Я перевоплощалась в тысячи, миллионы, миллиарды, триллионы возможностей.

Ты меня не замечал.

Ты по-прежнему считал, что с Тобой что-то не так, что Тебя невозможно любить, что к Тебе нельзя относиться по-доброму, что Тебя некому пригреть, что Ты одинок, что Миру Ты не нужен, что люди не те, что человечность рушится, что всё никогда не будет таким светлым и добрым, как Ты бы хотел, что понимания не достичь, как не достичь скорости света…

И вот я здесь.

Я снова к Тебе пришла.

Послушай, послушай меня, пожалуйста!

Услышь мою просьбу.

Услышь мой тихий шепот.

Я очень-очень прошу тебя: улыбнись!

Улыбнись этому Миру, и Он улыбнётся Тебе.

Прямо сейчас встань, пожалуйста, из-за стола.

Выпрямись во весь рост, расправь плечи.

Посмотри на себя в зеркало.

Увидь себя там. Такого настоящего и уникального, единственного и неповторимого. И… улыбнись.

Улыбнись этому Миру, этому чудесному приключению под названием Жизнь.

Ты есть.

И с Тобой всё хорошо.

Слышишь?!

ВСЁ ХОРОШО.

Твоя радость

P. S. Помни обо мне. Я всегда рядом. Я с Тобой. И я… за Тебя. Как сказано было: «Радости вашей никто не отнимет у вас».

P. P. S. Видишь, я тебя и здесь нашла;)

Василий Уткин, правда и я

Правда редко бывает чистой и никогда не бывает простой.

Оскар Уайльд

Я не увлекаюсь футболом.

И мало во всём этом разбираюсь.

И всё-таки однажды познакомилась с Василием Уткиным.

Я тогда преподавала в Детской академии телевидения и сопровождала своих юных студентов – детей, которые хотят, «чтоб меня по телеку показывали», или родители которых хотели/хотят реализовать свои несбывшиеся мечты.

Сопровождала на экскурсию, на самый что ни на есть Первый канал. Я показывала им, где и как пишутся новости, показывала студии, гримёрные.

О, знаете, сколько восторга!

– Вот-вот, она самая, ну, как же её зовут?

– Екатерина Андреева.

– А, это у неё денег на прическу не хватает? Так моя бабушка говорит.

– А вот он, он про погоду рассказывает. Ух ты, ботаник, живой!

– Ой, не могу, Малахов! Смотри-смотри, вот он выскочил из студии, ой, маленький, оказывается, такой щупленький. Я-то думал, он великан!

– Вот идёт великан. Великан так великан!

– Это ж сам Василий Уткин! Смотрите-смотрите, ой, он с нами в лифт, ух ты, точно будет перевес, а мы не застрянем?

Обожаю детей, они скажут – так скажут. Они же не раздумывают, как мы с вами, что можно, а что нельзя.

И вот мы едем в лифте, Василий Уткин смотрит на всю эту ораву, на меня недоумённым взглядом. Малышня стоит, затаив дыхание, а мне, боже, так стыдно признаться, что я его и не знаю, ни разу не видела даже до этого, и в общем-то весь их восторг мне непонятен.

И тут Уткин этот спрашивает меня:

– А они, что?! Все ваши?

Наверное, он так пошутил, не понял, что это за 12 чертенят прижались все к какой-то новоявленной Мэри Поппинс, обхватили её от испуга, уставились на него своими яркими глазёнками.

– Да, все мои, – с гордостью ответила я. Надо же было что-то сказать…