Галина Щекина - Банкет

• Название: Банкет
• Автор: Галина Щекина
• Жанр: Русское современное

«Банкет» – развлекательная литература высокого класса. Легкость первого порядка – языковая. Она достигается путем отказа от любых, даже самых невинных художественных средств. Вторая легкость – легкость структурная. Главы не связаны друг с другом ничем, кроме общих героев. Еще одна легкость – в отношениях героев, в невесомости их диалогов, в свободе и ненадсадности их общения. Молодые герои занимаются наукой, пьют пиво и самоутверждаются. И делают это легко. Ната Сучкова, поэтесса, Вологда

---

– На республиканской турбазе. На озере. Автобусы администрация дает…

– Оооо… Аааа…

Начался стихийный выброс мнений. Все загалдели как в кулуарах.

– Посмотрим, – тихо сказал Эпикур. – Еще ничего не закуплено.

– Ну да, сфокусируйтесь, – командовал Кондор, расхаживая у доски. – Какая у кого тема и вообще.

– Да зачем? Все там купим.

– Список тем и ответственных товарищей надо составить немедленно. А открывашки обязать взять всех! А то никогда ни у кого нет.

Входить в режим не имело смысла. Стоило переварить информацию. Перспективные ЦУ так даром для нас не проходят. Осознаешь, насколько ты быдло и насколько ты творец. И насколько уступаешь рутине. Все склонились над бумагами.

Вошел в тихо пропевшую дверь помятый Митюля. Он опаздывал настолько, что говорить об этом просто не имело смысла.

И товарищ Кондор ласково заметил:

– Движется космическое тело.

Осуждать не любили. Помнили, как вахтерша «товарищ Зеленая», годами ходившая в зеленом платье, однажды вошла на пьянку: «Сколько можно отмечать Новый год?». Ей никто не ответил. «Можно веселиться, но не до такой же степени?»

Эта лаборатория для товарищ Зеленой – красная тряпка. Но Зеленая ни для кого не парадигма. Вахтеров в институте трое, но как только пиво пить – так дежурит Зеленая. Поэтому когда она на вахте, хочешь не хочешь, а бадейку настраивай. Закономерность. В этом смысле Зеленая – парадигма.

Митюля Попутчик внимательно оглядел суровую обстановку трудовых будней. Затем продолжительно вздохнул.

– Вы вообще… – тускло сказал он.

Все молчали, никто вслух не поддерживал. Хотя про себя сопереживали. Еще как!

Митюля попытался открыть свой стол и не смог. Он еще плохо ориентировался в этом мире.

– Я у кого ночевал? – спросил он как можно тактичнее.

– Об этом не говорят вслух, – заметил Борода. И указал глазами на румяного Змей Горыныча, который сильно гримасничал.

Тот сказал несколько фраз с этими ужимками, но на ультразвуке, за порогом слышимости.

– …А потом ты пришел ко мне, – втолковывал, жестикулируя, Змей. – Вернее, тебя привезли. Потому что – туда! где ты был! – вернулись родители. И произошла очистка территории. Понял?

– Почти.

– А ключ мой у тебя?

– Какой ключ? Нету. Мне чужого не надо.

– Я тебе на шею вешал, ну?

– Ага, вот он. Следовательно, спасибо.

И опять воцарилось. Многим хотелось узнать, куда кто девался после того, как… Но было еще не время.

– Вы опять, опять… – покачал головой Кондор.

– А тебя почему не было? – бесцеремонно спросил Горыныч, желая опередить нападки Кондора, но отчасти превышая…

– Я бы мог спросить, почему ты не был на конференции, – зловеще улыбнулся Кондор, – ну да ладно. Не считайте меня полным штрейкбрехером. Ко мне просто приехали предки из Мелитополя.

– Да нет, Кондор у нас мужик неплохой, – догадался Комбрат.

– Не какой-нибудь зануда. Душа-парень…

Все затихло. Кто зашелестел, кто-то распахнул, но минимально.

– Жизнь дала трещину, – намекнул Митюля Попутчик.

Это была правда. Но кому она нужна, такая горькая правда? Лучше сладкая ложь. Лучше сладкая правда, чем горькая ложь.

– Я поражен… Мы только вчера пили водку! Как жить дальше?

«Удивлялась птица-боинг, заедая гоби яком…

Как вы можете, ребята, столько лет без капли влаги?» – процитировал Е. Бучкиц.

Попутчик искал попутчиков, но еще было не время. Он не ориентировался. И, сломленный людским равнодушием, тихо вышел из лаборатории. Зато вошел давешний дипломник и лихо пришвартовался прямо к Бороде.

– Здрасте, вы заняты?

– Да, – отчеканил Борода Эпикур, мрачно куря «Родопи».

После этого самые недогадливые обычно покидали помещение. А этот даже и не подумал. Хрупкое веснушчатое существо в негнущемся джинсовом костюмчике. Никогда не подумаешь, что такой злодей.

– Хорошо, что я застал вас наконец, – радостно отрапортовал этот глухой, – мне надо получить рецензию. Помните, вы обещали…

Борода глубоко задумался. Думал он всегда красиво и долго. Его серые очи излучали неземной свет. Сигаретная дымка реяла вокруг лба подобием нимба. Это был мыслитель, которого отвлекали на суету. Наконец он спустился на грешную землю.

– Сделаем так, – сказал он, – сейчас я дам вам записку к товарищу Кондору. Он сидит на кафедре на третьем этаже. Вы его найдете, и он среагирует молниеносно. Даст указание – и вы получите рецензию товарища Рэма, а ведь он ваш декан, не так ли? Что до меня, я загружен на ближайшее время. До отказа.

После этого вытаращенный дипломник вышел, держа в зубах записку к Кондору. Тот сидел тут же, через два стола и плакал от смеха.

Эта маленькая акция поддержала силы Бороды. Зазвонил телефон.

– Да, – сказал богатым баритоном Борода, – да! Я передам Кондору с еще большей убедительностью.

– Ну что там, что там?

– Перестановка с вечерниками. Ты это слышал уже много раз.

– А я не слышал, – Вошел Биг Кассий, Сын Самого и тем самым тоже нашелся.

Пришел он, чтобы работать – это было так очевидно. Он включил установку разогреваться, потом разложил везде журналы со статистикой опытов и пошел включать телевизор. Не каждый бы решился включать телевизор в рабочее время, да еще на другой день. Но Кассий мог это сделать. У него статистика опытов была солидная. И он писал диссер быстро. И отец у него был – Шеф. Но Кассиум не только биг, но и ум. Поэтому позубоскалить никто не прочь, а что касается работы, тут с ним не потягаться… Пионер – всем ребятам парадигма. Кассиум – для мэнээсов парадигма.

По телевизору шел матч наших с французами. Все подглядывали, но демонстрировать не рисковали.

– Делайте ставки, – улыбался Кассий, – я предскажу, чем кончится матч. Кто кого обыграет.

– Может, ты смотрел по ЭмТиВи?

– Там такого не увидишь. Нет, я просто провидец.

– Вы смотрите, как уверен!

– Ставки сделаны. Чего ждем?

– Митюлю. Он не сделал ставку.

– Да мы ждем конца матча!

Кассий все сидел, улыбался. Матч кончился в пользу тех, на кого поставил этот умник и огреб солидную сумму. Улыбка распространилась на всех. Все знали, что любое пари – только повод, чтобы выигравшего пари послать в магазин. Однако тут ожидаемой развязки не последовало. Касс заглубил выигрыш в пиджаке и переместился к своей установке… Несмотря на отличные показатели по диссеру, он, к сожалению, еще не был частью Тедиумма. Атмосфера муфельной печи его еще не обожгла…

«Работать, чтобы жить или жить, чтобы работать?»

«Для определенной части страны, обремененной собраниями, забастовками, выборами, детскими воплями, а также выписанными на свои кровные, но так и непрочитанными газетами, этот вопрос уже не стоит. Или стоит не так остро. Или потерял знак вопроса, превратившись в изящный каламбур либо пищу для невеселых размышлений. Или оттеснен с горизонта повседневщиной и финансовыми бурями. Или просто заменен философской сентенцией «пропади все пропадом».

Наверное, больше задумывается об этом едва народившееся поколение, успешно переходя из детского сада в члены партии или в предпринимательство, из школы в панки, из хулиганов в новаторы производства и мэнээсы. Первобытный неандерталец или кроманьонец тоже, вероятно, полагали, что должны убить мамонта, чтобы выжить, а не затем, чтобы полностью истребить зверье в округе.

Нынешнее поколение в отличие от древних людей успешно совмещает и то, и другое. Кроме того, прожить на то, что отпущено студентам и мэнээсам, никак невозможно, а всякую чертовщину и метафизику мы отметаем.

Поздний начальник высокого ранга является домой только на ночь. Как раз он не страдает от недостатка средств, а его день складывается по формуле «работа плюс сон». Он может не производить полезной работы, его работа может быть и отрицательная. Для него справедливо «жить, чтобы работать».

Рантье живут под лозунгом «жить и не работать», тунеядцы и безработные, что суть одно и то же, выбрали для себя «не работать и жить». Неистребимая бюрократия пошла еще дальше, убрав слово «жить», выдвинув два варианта: «работать, чтобы работать», то есть строить, чтобы ломать, например, и «работать, чтобы не работать», ведь вряд ли просиживание штанов является работой.

Одни говорят, что светлое будущее впереди – в виде коммунистическом или феодальном. Другие – что «золотой век» миновал, точно так же, как и «серебряный». А в каком веке живем – веке атома, космоса, СПИДа, тотального футбола? Живем или работаем? Или не живем и не работаем? И не много ли вопросов на достаточной и без того извилистой дороге познания?

Не стоит ломать голову, подвергая сомнению устройство мира. Если сосредоточиться, то почти каждый из нас может сказать: «А что – дерево я посадил, дом построил, женщину любил, детей на ноги ставил. Что же – не жил? Или не работал?» И правда.