Димитри Учанеишвили - In Homo

• Название: In Homo
• Автор: Димитри Учанеишвили
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-906829-28-3

Что такое смерть? Что такое страх? Возможно ли победить в себе страх смерти и как это сделать? На эти и другие вопросы пытается найти ответ автор этой книги.

---

«Сначала ничего не было, ни людей, ни зверей, была только темнота и было темно, и когда все время было темно, это называлось хаосом. Хаос был долго, пока потом не создали небо и землю. Небо и земля родили дитя, которого его назвали Кроносом. Кронос был злой, убил собственного отца и стал главным богом. Потом Кронос женился на своей сестре и глотал своих маленьких детей, потому что боялся… Предсказатель сказал, что и он будет побежден собственным сыном. Потом так и случилось, Зевс выбросил его в пропасть и сам стал главным богом…»

4 августа

Я проснулся замерзшим, меня трясло, несмотря на то, что сейчас август и кошмарно жарко, хотя после пробуждения чувствовал себя нормально, холодно не было.

Ситуация тяжелая. Не могу писать, только одно вертится в мыслях. Стараюсь насильственно убежать, но вопрос прокрался в мою голову, как червь в мякоть яблока, и грызет меня изнутри. Что такое смерть? Что значит умереть? Когда это происходит? Я не знал даже, откуда начать. Открыл энциклопедию. «Перманентный конец жизни биологического организма». Все. Ответ ученых на важнейший вопрос человечества оказался никчемным. Неясное, смутное толкование. Кроме этого, сказано, что научное объяснение смерти становится все более трудным. Смерть головного мозга, остановка сердца, остановка дыхания – это основные признаки, но возможно человека с остановленным сердцем присоединить к аппарату, и он продолжит жить, мозг может умереть, а остальные органы могут продолжить функционировать. Физиологическое объяснение недостаточно.

5 августа

Только сегодня догадался, что мои записи принимают вид дневника, и обрадовался. Подумал, что так смогу легче разобраться в ситуации и даже найти выход. Пока я ничего не знаю о смерти. Я похож на ученика, который изучает азбуку. Раньше смерть была далеко или ее не было. Я помню даже такое время, когда смерти вообще не существовало. Светлое и безмятежное детство, заботливые родители. А сейчас она тут. Это мое новое знание. Изменило ли оно что-нибудь? Раньше это знание было гипотетическим и бесплодным. Знал так же, как то, что расстояние от Земли до Солнца составляет сто пятьдесят миллионов километров, хотя в моей жизни это ничего не меняло. А теперь я чувствую, что желания исчезли, я больше ни к чему не стремлюсь. Кроме этого, пока я еще не осознаю, но чувствую, что что-то важное происходит.

6 августа

Я должен осознать, что это такое. Должен познать, до какого бы предела мне ни пришлось дойти и каким разочаровывающим и болезненным ни был бы ответ.

Сказать только то, что смерть значит уход из этого мира или что после смерти человека нет, недостаточно, так как это общие фразы и они настолько избиты, что не достают до сущности явления. Я должен объяснить себе, что значит моя смерть. Поначалу мне пришло в голову, что я перестану любить, не буду любить ни одного человека, но в то же самое время я и равнодушным ни к кому не буду… Следовательно, и меня перестанут любить и ко мне не будут равнодушны. Я не буду путешествовать и, видимо, не засижусь в одном месте; не промокну под дождем, но и не избегну промокания; не буду радоваться детям, но и печалиться из-за их отсутствия не буду; не буду встречать людей, которых встречал, и тех, которых никогда не встречал; не пройдусь по улице, по которой гулял, и по той, по которой никогда не проходил… нет… нет… нет… Смерть – это отрицание всего! Осознав то, о чем я думал, разум выдал более глубокий и угнетающий вывод: «Я не смогу писать!» Я ничего не делал, кроме письма, и желания не имел делать что-либо, кроме этого. Я жил для того, чтоб творить. Я писал про людей, про их жизнь и чувства. Мне нравилась такая жизнь, и по-другому я даже и не представлял. Я придумывал людей, влюблял и разъединял их, отправлял их в путешествия и посылал им мечты; я строил города, поднимал волны и заставлял солнце восходить. Я творил. Если не творил, я не считал, что живу. И того никак не мог представить, что без жизни когда-нибудь будет возможно. Я радовался каждому утру, чтоб продолжать творить.

«Не смогу писать, – опять почернели мысли. – Возможно, не смогу писать уже через час, или послезавтра, или через год или через десять, но я точно знаю, что придет день, когда я не смогу писать только по той причине, что меня не будет, и это не будет зависеть от меня». Умереть – значит не произойти тому, что могло произойти. Умереть – значит не создать то, что ты мог бы создать.

«… у Зевса было много жен и детей, но в один день он решил, чтоб у него был сын-повелитель, и он пришел к одной женщине и она родила героя Геракла. Другой предсказатель, которого звали оракул, сказал, что Геракл будет героем, но Геракл пока не был героем и его не звали Геракл. У Геракла было второе имя, сначала его назвали Алкидом. Геракла не любила главная жена Зевса. Ее звали Гера, и когда она узнала, что у Зевса Геракл родился от человека, решила убить его и послала ядовитых змей, но маленький Геракл обеих удушил. Этого предсказатель не говорил, но все равно случилось… наверное, другой предсказатель сказал…»

7 августа

Неужели я так быстро нашел ответ? Ничего никогда быстро и легко в моей жизни не происходило. Если я чего-то достигал, только за счет титанических усилий. Я ждал признания одиннадцать лет, к чему я пришел ценой самоотверженности, принципиальности и пренебрежения собственным здоровьем и благополучием. Я никогда не шел на компромисс с собственной совестью, несмотря на то, что часто было искушение эффектной, но не необходимой фразой повлиять на читателя, но я никогда не позволял себе этого, потому что я всегда писал правду, то есть писал только то, во что я верил и делал это с самоотверженностью. Если я писал о любви – я любил, если моему герою было холодно – было холодно и мне, когда я описывал радость, я и сам радовался, а когда я говорил о смерти – сам оказывался на ее грани, и даже в такое время уделял то же самое внимание как мелочам, так и ключевым местам произведения. Я верил, что истинный творец должен был быть именно таким. Я должен был быть уверен в каждом знаке препинания. Бывало и так, что конкретное слово я искал в течение недель. А сейчас я начал размышлять, и ответ появился молниеносно. Это, наверное, произошло так быстро потому, что я думал об этом подсознательно. Ответ существовал, но вопросом я не задавался никогда.

8 августа

Опять замерзаю, особенно во время сна. Холод меня пробуждает. Стоит такая жара, что, лежа неподвижно, обливаюсь потом, но каждое утро при пробуждении я окоченевший, как будто кровь остановилась, как запруженная вода.

9 августа

«Не созидать…» Мне понадобилось несколько дней, чтоб переварить этот вывод. Угнетающим представляется, что то, что я создал, могло быть не создано, и, возможно, не создастся то, что я замыслил и запланировал, хотя если подойти с чисто логической стороны, принимая во внимание, что это рано или поздно обязательно произойдет, уже не имеет значения, когда это произойдет и такая перспектива для разума приемлема. С другой стороны, опять логическим подходом: зачем я родился, если должен умереть? А вот приспособиться к этому невозможно. Тут разум восстает против несоответствия. Существование двух противоположных подходов в одном сознании невозможно. Тут всего два выхода: закрыть глаза, как будто ничего не происходит, чем с успехом занимается человечество уже несколько тысячелетий, или сделать выбор. В случае выбора сознание склоняется против смерти; против смерти, а не рождения. Никто не говорит: «Я хочу быть нерожденным!», когда большинство рожденных отрицает смерть. Если рождаюсь, я не должен умирать, а не наоборот: если умру, не должен рождаться. Вот подход, таков человек, он от мира сего и он оптимист, а корни этого оптимизма зарыты где-то глубоко. Да, это правда, все, что начинается, когда-то кончается. Таков миропорядок, но ведь допустимо, что человеческий организм – это ошибка? Может, произошла ошибка когда-то, на каком-то этапе эволюций, и конечность жизни стала правилом? Может, мы так привыкли к этому, что считаем ее всеобщей данностью? Существует медуза turritopsls nutrlcula. Она теоретически бессмертна. Может, этот организм развился правильно, а мы нет? Может быть, мы чувствуем эту ошибку на уровне клеток или молекул и поэтому делаем выбор против смерти? Человек ищет бессмертия уже тысячи лет. Представим, что он достиг этого. Представим, что бессмертие существует как возможность, а не как неизбежность. Хочу ли я бессмертия? Никогда об этом не думал.

«…Зевс хотел, чтоб Геракл стал великим повелителем, но Гера его обманула, и повелителем стал другой человек, которого звали Еврисфей, который потом, когда стал повелителем, давал приказы Гераклу, которые Геракл должен был исполнить, но до этого, когда маленького Геракла мать оставила на поле, потому что боялась Геры, Гера сама обманулась, не узнала его и накормила грудью, а так как его накормила богиня, Геракл потом стал бы бессмертным. Зевс, Гера и другие боги были бессмертными, но мать Геракла не была бессмертной, потому что жила на земле…»