Владимир Казаков - Вспомни, Облако!. Книга четвёртая. Рассказы об отважных пилотах всех времён и о тех, кого не отпустило небо

• Название: Вспомни, Облако!. Книга четвёртая. Рассказы об отважных пилотах всех времён и о тех, кого не отпустило небо
• Автор: Владимир Казаков
• Жанр: Прочие приключения

«У русского служивого люда, патриота, россиянина, во веки веков в первую голову стояли честь и верность клятве. И если для кого-то эти понятия – пустой звук, то, слава Родине-матери, есть воспитанные ею и другие сыновья. С другим отношением к данному слову, к своей присяге. И, братишки, оставим за собой право выбора – жизнь или честь» – это слова из открытого письма Николая Иванова к воинам, прошедшим Афганистан. А эта книга Владимира Казакова о тех сыновьях нашей Родины, кто выбрал честь.

---

Мы взлетели, едва стемнело. Ночь опустилась быстро. Единственные ориентиры, которыми я мог пользоваться, – всплески огня из выхлопных патрубков двигателей. Видны они были лишь в том случае, когда я держался прямо за самолетом.

Вести планер в таком режиме очень трудно. Здесь требуется предельное напряжение зрения и внимания. К тому же…

Был в нашей части начальник штаба, майор, прозванный Косточкой. Этот самый Косточка перепутал установленные на ту ночь сигналы «свой-чужой», и, оповестив о своем пролете наших зенитчиков красной ракетой, мы тотчас вызвали на себя ураганный зенитный огонь. Глупо погибать от огня своих батарей! А снаряды рвутся все ближе и ближе. В черном небе то справа, то слева возникают белые облачка разрывов. Мы идем в их кольце. СБ проделывает головокружительные пируэты, пытаясь уйти от разрывов. Следом за ним повторял каскад фигур и мой планер.

Как-то нам удалось уйти от огня. Но… мы тут же врезались в зону аэростатных заграждений (и здесь Косточка что-то намудрил). Стальные нити тросов, готовые перерубить и самолет, и планер, почти касались крыльев. Даже в кромешной темноте я видел эти смертоносные нити, настолько близко они проносились от планера. СБ опять маневрировал. Опять я абсолютно синхронно должен был повторять маневры вслед за самолетом. Порой хотелось отдать буксирный трос, освободиться от самолета и в свободном планировании уйти из опасной зоны. Наверное, то же самое думал командир буксировщика. «Хвост» больше ста метров длиной был для него страшной обузой. Тем не менее, мы оба выполняли приказ. Абсолютно точно. Без всяких оговорок.

Через два с половиной часа стало ясно, что базу Казанкина нам не найти. Сколько мы ни кружили в указанном районе, сигнальных огней не было. СБ потащил меня назад. И опять были аэростатные заграждения, и опять зенитный огонь. Мы шли, связанные тросом, держась друг за друга. Вернулись на свой аэродром целыми и невредимыми. Часть генерала Казанкина нам отыскать не удалось потому, что генерал за это время с боями пробился из окружения…»

– Весной 1943 года, – рассказывает Сергей Николаевич, – мы находились на Калининском фронте. Командовал группой один из первых советских планеристов-конструкторов – Павел Владимирович Цыбин… Так вот, летали мы за Полоцк, там был партизанский аэродром. Его держала бригада, которой командовал капитан Титков. В то время его называли Железняком…

Началось все с того, что партизаны бригады «Железняк» попросили с Большой земли помощь (они сильно нуждались в оружии, боеприпасах, военном снаряжении) и предлагали использовать для этого авиацию и небольшой Бегомльский аэродром.

Москва не сразу согласилась с предложением партизан. Непривычно было в условиях вражеского тыла решиться на такой шаг, как посадка транспортных самолетов в районе населенного пункта на площадку ограниченных размеров. Тут и наземная боевая обстановка могла быть не совсем подходящей. И все же партизаны получили сообщение, что для осмотра местности в бригаду вылетает самолет с представителем ВВС. Командованию бригады предписывалось в определенном порядке жечь костры и обеспечить безопасность посадки самолета.

Но, как назло, вдруг испортилась погода. Небо с ночи затянулось серыми облаками, в воздухе повисла сизоватая дымка. Это вроде и хорошо: меньше вероятности нападения вражеских самолетов. Но и для своих лётчиков большая помеха. Сидят партизаны на аэродроме и гадают: прилетит или нет?

На землю уже давно спустились вечерние сумерки. Поселок Бегомль тонул в ночной мгле. Весь состав штаба бригады ждал на аэродроме. Забыли про обед и ужин.

Среди ночи в воздухе послышался гул самолета. Он то приближался, то удалялся. Один из партизан вскочил на ноги, сорвал с головы фуражку, подбросил ее кверху и крикнул во весь голос:

– Братцы! Так это же наш, советский самолет! Угадываю в нем ЛИ-2. Но он не один, поверьте, не один. Не тянет ли за собой планер? Уж слишком медленно приближается. Да и гул не совсем нормальный.

Не ошибся партизан, бывший авиатор Константин Сидякин. В небе показался воздушный поезд. Две черные птицы со свистом разрезали черное небо и зажгли световые сигналы. На земле сразу вспыхнули костры. Они были разложены в две линии на кромках аэродрома по четыре костра в каждой. Теперь воздушный поезд совершал круг над аэродромом. Но вот он отошел в сторонку, и партизаны увидели, как одна из этих птиц устремилась вниз, скользнула над крышами домов и плавно коснулась посадочного поля. Планер докатился до середины аэродрома и отвернул в сторону.

Самолет на посадку не пошел. Планерист послал в его сторону зеленую ракету, и тот, сделав прощальный круг, подался на восток.

Самолет ушел, а партизаны чуть не задушили в объятиях пилота-планериста, впервые севшего на их аэродром. Им был Сергей Николаевич Анохин.

Когда все волнения улеглись, командир бригады капитан Титков пригласил Анохина в штаб. Планер затащили в густой кустарник и замаскировали его ветками. Когда Титков смотрел на эту бесшумную машину, у него невольно вырвалось:

– Вот бы на ней отправить в тыл тяжело раненых партизан!

– Планер без буксировщика от земли не оторвешь, – ответил Анохин. – А для аэропоезда хватит ли взлетной площадки? Завтра днем посмотрим.

Двинулись к поселку. Навстречу человек. Что-то неуловимо знакомое в его облике показалось Анохину. И вдруг слышит:

– Сережа! Вот не ожидал!

– Никак Костя?!

– Да, это был Константин Сидякин, старый знакомый по работе в Осоавиахиме, он давно уже воевал в тылу врага и за боевые заслуги был награжден Орденом Ленина.

Обнялись, расцеловались. И опять, так же как ранее Титков, Сидякин первым делом заговорил о раненых партизанах:

– Дело серьезное… Двое в очень тяжелом состоянии. У одного началась гангрена, у второго прострелено легкое, и ему срочно нужна хирургическая помощь. Вывезти раненых на легком самолете нельзя: носилки не войдут, а сидеть они не могут. Остается один выход – планер, в нем можно поставить носилки.

– Но ты-то понимаешь, что с такой площадки аэросцепка не взлетит?

– Ты… сможешь, Сережа.

– Ладно, – потупился Анохин. – До утра…

На планере возвратились в свою бригаду партизаны, ранее, с разными заданиями, посланные командиром на Большую землю. Шли большой группой, разговаривая. В поселке, видимо, никто не спал, так как многие жители стояли возле домов, встречали на улице.

В помещении штаба были накрыты столы, приготовлены для гостей теплая вода и чистые полотенца.

За столом, конечно, было шумно. Вопросы к прилетевшим сыпались со всех сторон. Ведь до партизан газеты доходили редко, не очень регулярно слушали они и радиопередачи из Москвы. Им было интересно во всех подробностях знать, как живет и борется родной народ по другую сторону фронта. Так и прошла эта ночь за разговорами и воспоминаниями. Наступил рассвет, а никто еще не смыкал глаз.

В голове командира бригады Титкова навязчивая мысль: не забракует ли представитель авиации летную площадку? В таком случае можно было предложить еще три, но там требовались большие работы по очистке поля от камней и кустарника, вырубке леса, ям много пришлось бы засыпать.

После завтрака поехали на аэродром. Сергей Анохин измерил все поле шагами и закурил трубку. Титков с нетерпением ожидал его приговора.

Анохин вывел командиров на дорогу, что шла на Бояры, показал на телефонные столбы и произнес:

– Эту линию придется все же убрать. И вон те высокие деревья в лесу спилить. Они могут помешать при посадке самолетов. А так – лады!

У партизан гора с плеч свалилась. Перенести телефонную линию в сторону и срезать с десяток деревьев – дело выполнимое. Бойцы из роты связи тут же принялись за работу. Но представитель ВВС все еще прикидывал, смотрел:

– Потребуется, – сказал он, – специальная команда, которая будет обслуживать костры, разгружать планеры и самолеты, собирать парашютные мешки, ремонтировать посадочное поле.

– Сделаем! – заверил Титков. – А как же с тяжелоранеными?..

Еще раз осмотрели аэродром. Картина безрадостная проталины, грязь, небольшие воронки. Да и длина площадки метров пятьсот, не больше.

«Легкий самолет не поднимет планера с людьми, рассуждал Анохин. – Нужен мощный, типа СБ. А кто сумеет посадить двухмоторный бомбардировщик на такой пятачок?.. Разве что старшина Юрий Желютов, лётчик решительный и классный?..»

Туг же на аэродроме Анохин написал текст радиограммы в Москву, в которой доложил командованию о создавшейся обстановке и попросил прислать лётчика Желютова.

Радиограмму передали. Вскоре пришел ответ.

«ЗАВТРА НОЧЬЮ БУДЕТ САМОЛЕТ ЖЕЛЮТОВА»

– Вот с него и начнем работу на вашем аэродроме, – сказал командиру бригады Анохин.