Владимир Казаков - Вспомни, Облако!. Книга четвёртая. Рассказы об отважных пилотах всех времён и о тех, кого не отпустило небо

• Название: Вспомни, Облако!. Книга четвёртая. Рассказы об отважных пилотах всех времён и о тех, кого не отпустило небо
• Автор: Владимир Казаков
• Жанр: Прочие приключения

«У русского служивого люда, патриота, россиянина, во веки веков в первую голову стояли честь и верность клятве. И если для кого-то эти понятия – пустой звук, то, слава Родине-матери, есть воспитанные ею и другие сыновья. С другим отношением к данному слову, к своей присяге. И, братишки, оставим за собой право выбора – жизнь или честь» – это слова из открытого письма Николая Иванова к воинам, прошедшим Афганистан. А эта книга Владимира Казакова о тех сыновьях нашей Родины, кто выбрал честь.

---

– Молодец! Молодчина! – По-юношески резво начальник слета вскочил в «газик» и помчался к месту предполагаемого приземления.

Сергей Анохин действительно оказался молодцом. Ему удалось сохранить самообладание. Он нащупал вытяжное кольцо парашюта сразу после выброса из кабины, однако не дернул его, подумав, что части планера зацепят и порвут раскрывшийся купол. Летел вниз, опережая обломки, уходя от наиболее крупных частей аппарата.

«Пора!»

Резкий рывок кольца – и над ним раскрылся снежнобелый зонт, прекратилось стремительное падение. Приземлившись у подножия северного склона горы, рядом с остатками развалившегося аппарата, Анохин отстегнул подвесную систему парашюта, собрал купол так, как этого требует инструкция, и сел на землю: ноги плохо держали его.

Когда волна участников слета докатилась до места спуска, Сергей Анохин спокойно сидел среди обломков «Рот-Фронта», будто моряк, потерпевший кораблекрушение и счастливо выплывший на твердую землю. Возле него лежал аккуратно сложенный в ранец парашют.

Одним из первых обнял лётчика Олег Антонов.

– Это невероятно, Сергей Николаевич, поздравляю вас! Вы невредимы? – говорил он, все еще переживая событие.

– Полный порядок, – отвечал Анохин, прикрывая на лице сочный синяк. Полураскрытые, бледноватые губы трепетали в счастливой улыбке: испытательный полет, хотя и закончился вынужденным прыжком, оставил в его душе небывалое ранее ощущение торжественной победы, ликующую радость, большое удовлетворение собой.

Поздравления сыпались на удачливого пилота со всех сторон. На «газике» подъехали начальник слета и профессор Ветчинкин.

Анохин встал и, оправив комбинезон, доложил:

– Товарищ начальник слета! Задание техкома выполнено.

– Поздравляю, это блестяще… Пока вы ничего не забыли, расскажите все по порядку.

– Но прежде всего скорость, какая у планера скорость, когда вы, гм?.. – замялся профессор Ветчинкин.

Двести двадцать пять километров в час, Владимир Петрович! – весело отчеканил Анохин.

– Успели заметить?!

– Точно.

Профессор победно оглядел стоявших рядом:

– А кто тут ратовал за триста? А?.. Спасибо, Сережа!

Кое-кто за дерзость и своеволие все-таки получил нагоняй. Но, как нередко бывает, руководителей слета поддержала пресса. Газеты посвящали целые подвалы подвигу Сергея Анохина. Западная печать назвала испытание «Рот-Фронта» «небывалым испытанием на прочность».

Из Америки телеграфировали: «За любую цену покупаем кинопленку, фиксирующую этот неслыханный эксперимент». К сожалению, уникальный полет кинооператорами снят не был, хотя в Коктебеле находилась киногруппа известного режиссера Якова Протазанова. Он потом страшно переживал, что такой «трюк» – разваливающийся в воздухе планер и вылетающий из него человек – не удалось заснять.

(слева-направо) летчики-планеристы С. Ф. Гавриш, Н. Я. Симонов, С. Н. Анохин у пятиместного планера конструктора Г.Ф Грошева Г №4

Известный в то время лётчик-испытатель Василий Степанченок, присутствовавший при эксперименте, поздравил Сергея Анохина и сказал:

– Ты все выполнил без ошибок. Предлагаю тебе перейти с инструкторской на летно-испытательную работу. Рекомендацию дам.

– С удовольствием! – согласился Анохин.

– Неужели летали так уж и без ошибок? И в жизни не делали? – однажды спросил его журналист.

– В воздухе крупных не помню, а вот на земле однажды совершил, – улыбнулся Сергей Николаевич. – Когда работал инструктором в Коктебельской высшей школе парителей, отказался принять в свою группу молоденькую девушку – Маргариту Раценскую. Я тогда искренне считал, что женщинам в планерном спорте не место. Ошибся. Впоследствии Раценская стала рекордсменкой мира, заслуженным мастером спорта, судьей международной категории и… моей женой.

Сергей Анохин согласился быть лётчиком-испытателем, но судьба распорядилась иначе. Центральный совет Осоавиахима командировал его в Турцию учить полетам на планерах членов авиационного общества «Турецкая птица». Вместе с Маргаритой Раценской он пробыл там пять лет. Они сделали много полезного не только для турецких авиаторов, но и для родной страны. Например, к их заслугам можно отнести то, что турки немецким планерам «Цоглинг» предпочли советские аппараты УС-4, ПС-2, Г-9. Там же, в Турции, Сергей Анохин на пилотажном Г-9 освоил выполнение фигур высшего пилотажа «на спине», то есть в перевернутом полете, что впоследствии сослужило добрую службу и ему лично, и другим лётчикам-испытателям, и воздушным спортсменам. Он и Гавриш доказали возможность выхода из перевернутого штопора и буксировки планера Г-9 в перевернутом положении.

После возвращения из Турции окончательно сложилась судьба Сергея Анохина как лётчика-испытателя. И помог ему в этом Михаил Михайлович Громов, организатор летно-исследовательского института и школы лётчиков-испытателей.

– Наше дело требует высокого мастерства, – сказал Громов Анохину, – особенно в пилотировании. У вас есть ощущение машины, остальному научим.

С.Н Анохин и М. К. Раценская на Всесоюзных планерных состязаниях в конце 40-х

Не сразу (сомневался, что у него что-то получится) Анохин согласился с доводами Громова и, по собственным словам, «прикипел» к этой работе. И заслужил от «лётчика №1» вот такие слова:

– Сережа Анохин – человек безусловного бесстрашия, для которого не существовало никаких установленных пределов. Он летал необычайно красиво, виртуозно, всегда с определенным замыслом и только ему присущим неповторимым почерком…

Сергей Николаевич испытывал самолеты, планеры транспортные и десантные, парашюты, иную десантную технику. В частности, ему довелось первому в мире поднять в воздух летающий танк конструкции О. К. Антонова.

Крылатый танк… Ничего подобного до этой конструкции Олега Константиновича Антонова и после нее создано не было. Правда, пытался американский инженер Кристи в 1932 году построить бронемашину с крыльями и пропеллером, так называемую «мечту полководцев», но у него не полетела даже модель. Конструировал подобную машину и советский изобретатель Павел Гроховский, но тоже дошел только до модели.

Вновь идею крылатого танка (КТ) родило все возрастающее партизанское движение в тылу гитлеровской армии. А-7, Г-11 и другие десантные планеры возили народным мстителям пулеметы, минометы, стрелковое оружие, боеприпасы, взрывчатку, но не в состоянии были взять на борт орудие, танкетку. Отсутствие такого рода вооружения не позволяло партизанам увеличить огневую мощь отрядов, препятствовало выходу на широкое наступление.

Тогда и задумали построить летающий танк. Энтузиасты, еще до того, как идея обрела плоть, видели широкие возможности применения «гибрида» из броневой стали и полотна.

…Ночь. Самолет буксирует аппарат к активно действующему аэродрому противника, с которого беспрестанно взлетают коричневые «хейнкели» и криволапые «юнкерсы», несут в бомболюках взрывчатку на наши города. Над таким аэродромом водитель крылатого танка, он же планерист, отцепляется, бесшумно планирует на взлетно-посадочную полосу. Приземлившись, сбрасывает крылья и хвостовое оперение. Развернута орудийная башня, в боевой готовности пулеметы. Многотонная броневая машина гусеницами давит вражеские самолеты, экипаж пушечно-пулеметным огнем уничтожает крупные машины и летно-технический состав противника.

Закончив дерзкую операцию, танк уходит на соединение с партизанами в заранее намеченный район. Уходит благополучно, ведь охрана глубинных аэродромов не имеет противотанкового оружия.

Подавали голоса и скептики, а их всегда немало.

– Форма танка совершенно не аэродинамична, – говорили они. – Тяжелая махина не полетит, даже не оторвется от земли, хоть к каждому углу прилепи по крылу!

Авиаконструктор Антонов сел за расчеты и нашел оптимальные данные для будущих танковых крыльев.

Инженер Александр Эскин, один из помощников конструктора, командируется из Тюмени в Москву за танком. Получает его в городе Горьком и железной дорогой отправляет в Тюмень.

В Тюмени долгожданный Т-60 обступили конструкторы, инженеры, рабочие. Неужели полетит? С крыльями – должен. Попробовали сверлить броню – не берет, – садится крепчайшее сталинитовое сверло!

И все-таки в холодных цехах бывшего пивоваренного завода, недосыпая, недоедая, построили диковину. Тщательно закутав брезентом корпус танка и комплект крыльев, оперения и обтекателей, отправили секретный груз в столицу. Доверили испытывать новинку Сергею Анохину. Его вроде бы удивить чем-нибудь трудно, но и он, увидев аппарат, поразился дерзости затеи. Познакомившись с расчетами, поверил в возможность полета. Его и других смущало только одно: не разлетятся ли вдребезги гусеницы танка на взлетной скорости 115—120 километров в час, если их крепость рассчитана на обычную дорожно-транспортную скорость? И хотя специалисты ЦАГИ обнадежили: «Выдержат!» – решили начинать испытания с пробежек за самолетом.