Коллектив авторов - Стихи русских и зарубежных поэтов

• Название: Стихи русских и зарубежных поэтов
• Автор: Коллектив авторов
• Жанр: Поэзия

Сборник состоит из более 300 избранных стихотворений 120 русских и зарубежных поэтов, со дня смерти которых прошло более 70 лет. Указаны их годы жизни, фамилии расположены по алфавиту. Стихи не претендуют на какую-то антологию. Цель этой подборки одна – ознакомить читателя с рядом хороших стихов разных авторов, заинтересовать его этим видом искусства. Составил В. Федоровский

---

М. Волошин (1877—1932)

***
Кто ты, Россия? Мираж, наважденье?
Была ли ты, есть, или нет?
Омут… стремнина… головокруженье…
Бездна… безумие… бред…

Всё неразумно и необычайно:
Взмахи побед и разрух…
Мысль замирает пред вещею тайной
И ужасается дух.

Каждый, коснувшийся дерзкой рукою, —
Молнией поражён:
Карл под Полтавой, ужален Москвою
Падает Наполеон.

Помню квадратные спины и плечи
Грузных германских солдат —
Год… и в Германии русское вече:
Красные флаги кипят.

Кто там? Французы? Не суйся, товарищ,
В русскую водоверть!
Не прикасайся до наших пожарищ!
Прикосновение – смерть.

Реки вздувают безмерные воды,
Стонет в равнинах метель:
Бродит в точиле, качает народы
Русский разымчивый хмель.

Мы – заражённые совестью: в каждом
Стеньке – святой Серафим,
Отданный тем же похмельям и жаждам,
Тою же волей томим.

Мы погибаем, не умирая,
Дух обнажаем до дна.
Дивное диво – горит, не сгорая,
Неопалимая Купина.

***
С Россией кончено… На последях
Её мы прогалдели, проболтали,
Пролузгали, пропили, проплевали,
Замызгали на грязных площадях.

Рспродали на улицах: не надо ль
Кому земли, республик, да свобод,
Гражданских прав? И Родину народ
Сам выволок на гноище, как падаль.

О, Господи, разверзни, расточи,
Пошли на нас огонь, и язвы, и бичи,
Германцев с запада, монгол с востока.

Отдай нас в рабство, вновь и навсегда,
Чтоб искупить смиренно и глубоко
Иудин грех до страшного суда!

П. Вяземский (1792—1878)

***
Простоволосая головка, улыбчивость лазурных глаз,
И своенравная уловка, и блажь затейливых проказ.

Всё в ней так молодо, так живо, так не похоже на других,
Так поэтически игриво, как Пушкина весёлый стих.

Она пылит, она чудесит, играет жизнью, и шутя,
Она влечёт к себе и бесит, как своевольное дитя.

Её игрушка – сердцеловка: поймает сердце и швырнёт;
Простоволосая головка всех поголовно оберёт.

***
Нужно ль вам истолкованье, что такое русский бог?
Вот его вам начертанье, сколько я заметить мог.

Бог метелей, бог ухабов, бог мучительных дорог,
Станций – тараканьих штабов – вот он, вот он, русский бог.

Бог холодных, бог голодных, нищих вдоль и поперёк,
Бог имений недоходных – вот он, вот он, русский бог.

Бог грудей и щёк отвислых, бог лаптей и пухлых ног,
Горьких лиц и сливок кислых – вот он, вот он, русский бог.

Бог наливок, бог рассолов, душ, представленных в залог,
Бригадирш обоих полов – вот он, вот он, русский бог.

Бог всех с Анною на шеях, бог дворовых без сапог,
Бог в санях при двух лакеях – вот он, вот он, русский бог.

К глупым полон благодати, к умным беспощадно строг,
Бог всего, что есть некстати – вот он, вот он, русский бог.

Бог всего, что из границы не к лицу, не под итог,
Бог по ужину горчицы – вот он, вот он, русский бог.

Бог бродяжных иноземцев, к нам зашедших на порог,
Бог в особенности немцев – вот он, вот он, русский бог.

Г. Галина (1870—1942)

***
Кода угрюмый дождь стучит в моё окно
И лампы огонёк так ласково мерцает,

Я думаю о том, кто в этой тьме блуждает,
Кому найти приют всю ночь не суждено.

О, если б я могла ту лампу, как маяк,
Поставить на окно, как вызов ночи тёмной;

И гостем бы вошёл ко мне мой брат бездомный,
Оставив за собой осенний дождь и мрак.

Но мы – условности трусливые рабы —
Ни ярко чувствовать, ни жить мы не умеем,
И голову поднять свободно не посмеем
Из-под ярма приличий и судьбы.

***
Лес рубят – молодой, нежно-зелёный лес…
А сосны старые понурились угрюмо
И полны тягостной неразрешимой думы…
Безмолвные, глядят в седую даль небес…

Лес рубят… Потому ль, что рано он шумел?
Что на заре будил уснувшую природу?
Что молодой листвой он слишком смело пел
Про Солнце, Счастье и Свободу?

Лес рубят… Но земля укроет семена;
Пройдут года, и мощной жизни силой
Поднимется берёз зелёная стена
И снова зашумит над братскою могилой.

***
Всем вам, что спите так мирно, спокойно
В ваших богатых нарядных домах,
Снится ли вам хоть в полуночных снах
Дикая, страшная бойня?

Слышите ль вы, как бушует и стонет
Море чужое в далёком краю?
Это погибших в неравном бою
Жёлтое море хоронит.

Видите ль вы, в глубине под волной
Мёртвою тенью лежат корабли,
Залиты тёмною кровью они,
Кровью такою родною.

К вам не глядят ли в окно по ночам
Взоры тяжёлой немой укоризны?
Жертвы ненужные бедной Отчизны
Снятся ли вам по ночам?

Г. Гейне (1797—1856)

***
Твои глаза – сапфира два, два дорогих сапфира;
И счастлив тот, кто обретёт два этих синих мира.

Твоё сердечко – бриллиант, огонь его так ярок;
И счастлив тот, кому пошлёт его судьба в подарок.

Твои уста – рубина два, нежны их очертанья;
И счастлив тот, кто с них сорвёт стыдливое признанье.

Но если этот властелин рубинов и алмаза
В лесу мне встретится один, – он их лишится сразу!

***
Как ты поступила со мною, пусть будет неведомо свету.
Об этом у берега моря я рыбам сказал по секрету.
Пятнать твоё доброе имя на твёрдой земле я не стану,
Но слух о твоём вероломстве пойдёт по всему океану.

И. Гёте (1749—1832)

***
Боюсь, дружок Тереза, как острого железа,
Твоих сердитых глаз.

И всё ж, когда ты водишь, ты вмиг меня находишь,
Меня находишь враз.

Поймав меня, в смущенье, прижмёшься на мгновенье,
И в лад стучат сердца.

Но вот повязка сбита, и снова ты сердито
Глядишь, как на слепца.

Мечусь я, спотыкаюсь, на стены натыкаюсь
В весёлой кутерьме.

Твоей любви молю я, не то, всегда горюя,
Блуждать буду во тьме.

***
На старой башне, у реки, дух рыцаря стоит.
Он, лишь завидит челноки, приветом их дарит:
– Кипела кровь и в сей груди, кулак был из свинца,
И богатырский мозг в кости, и кубок – до конца!
Пробушевал полжизни я, полжизни проволок.
А ты плыви, плыви, ладья, куда несёт поток!

З. Гиппиус (1869—1945)

***
Есть счастье у нас, поверьте, и всем дано его знать.
В том – счастье, что мы о смерти умеем вдруг забывать.
Не разумом ложно-смелым, пусть он и твердит своё,
А чувственно, кровью и телом не помним мы про неё.

Но счастье так хрупко и тонко: как слово, будто меж строк;
Глаза больного ребёнка; увядший в воде цветок.
И кто-то шепчет: «Довольно», и вновь отравлена кровь,
И ропщет в сердце безвольном обманутая любовь.

Нет, лучше б из нас на свете и не было никого.
Только бы звери да дети, не знающие ничего.

***
Изнемогаю от усталости, душа изранена, в крови…
Ужели нет над нами жалости, ужель над нами нет любви?
Мы исполняем волю строгую, как тени, тихо, без следа;
Неумолимою дорогою идём неведомо куда.

И ноша жизни, ноша крестная, чем далее, тем тяжелей…
И ждёт кончина неизвестная у вечно запертых дверей.
Без ропота, без удивления мы делаем, что хочет Бог.
Он создал нас без вдохновения и полюбить, создав, не смог.

Мы падаем, толпа бессильная, бессильно веря в чудеса;
А сверху, как плита могильная, слепые давят небеса.

Ф. Глинка (1786—1880)

***
Когда б я Солнцем покатился
И в чудных заблистал лучах,
И в ста морях изобразился,
И пировал на ста горах;

Когда б Луну – мою рабыню —
Посеребрял мой длинный луч,
Цветил воздушную пустыню,
Пестрил хребты бегущих туч;

Когда б послушные планеты,
Храня подобострастный ход,
Ожизненные мной, нагреты,
Текли за мной, как хоровод;

Когда б мятежная комета,
В своих курящихся огнях,
Безумно пробежав полсвета,
Угасла вся в моих лучах,

То стал бы я тогда счастливым
Среди небес, среди планет,
Плывя светилом горделивым?
Нет, не был бы я счастлив, нет!

Но если б в рубище, без пищи,
Главой припав к чужой стене,
Хоть раз увидел бы я, нищий,
Увидел Бога я во сне,

Я отдал бы земные славы
И пышный весь небес наряд,
Всю прелесть власти, все забавы
За этот лишь на Бога взгляд!

***
В небе всё сияло, в поле всё цвело;
Но тебя не стало – всё с тобой прошло.
Ты, как сон крылатый, милая, ушла
И все ароматы сразу унесла.

Только одни думы – грустный мой удел,
И такой угрюмый ветер зашумел.
Но вечною весною пусть всё цветёт для ней.
Живу я ей одною, живу я и без ней.

***
Если хочешь жить легко и быть к небу близко,
Держи сердце высоко, а голову – низко.

М. Горький (1868—1936)