Александр Козин - Найденные во времени

• Название: Найденные во времени
• Автор: Александр Козин
• Жанр: Русское современное
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-906817-97-6

Автор романа А. Козин тонко и многогранно показал мистическое слияние прошлого и настоящего. Становление как христианина, древнерусского воина IV века от Р.Х. Алексы и современного поэта, журналиста Александра в 80-х годах ХХ столетия – воцерковление одной личности. Да и все герои романа, живущие в современной Александру Москве, живут одновременно и в далеком прошлом… Их падения и подвиги, казалось бы, различны по своей сути… Но это – только на первый взгляд. Время в романе легко смещается и в ту, и в другую сторону. Потому что духовные события видимым образом совершаются в Вечности, где нет ни прошлого, ни настоящего, ни будущего.

---

– Надеюсь, ваши величества и ваше высочество, вы хорошо искупались? – но в глазах его я увидел злое удивление, словно он ожидал чего-то другого.

– Благодарю, Гердерих, – мягко, но сухо ответила королева Гаафа, мы освежились, а теперь хотим отдохнуть.

– А где же конь королевы-вдовы? Почему она на славянской лошади? – заметил вдруг он.

– После, Гердерих, после… – махнула рукой королева.

И женщины поскакали к своим шатрам.

– Что же случилось? – строго спросил меня Гердерих.

– Волчица напала. Зарезала коня, – ответил я.

– Ну и где она? – в голосе Гердериха звучала насмешка. – Королю волчьи шкуры очень нужны.

– Убежала раненная.

– Что ж вы, славяне, одну волчицу убить не могли? Вот его величество-то огорчится…

– Не могли, – я спокойно глянул в его полные злорадства глаза.

– Интересно, а зайца вы без Горемысла подстрелить смогли бы?! – махнул рукой Гердерих и, развернувшись, зашагал к шатрам.

Я обернулся к своим. Они сидели верхом и отводили свои взгляды от моего.

– Не горюй, Алекса! – положил мне руку на плечо спешившийся Ольг. – Мы все видели, как ты спас королеву-вдову. И Горемысл с волчицей не справился бы. Она ж как змея вертелась. Сдается мне, уж не оборотень ли это был?!

– Скажи отрокам, чтобы коней обиходили, – ответил я и зашагал к своей палатке.

Я и не заметил, как подошел к даче со стороны леса. Отец что-то колотил в доме. Мать пропалывала грядку, а сестра Алина мыла посуду.

– О! Кто к нам приехал! – весело воскликнула мать. И тут же недовольно проворчала, – а что ж на выходные не приезжал? И почему сейчас не на работе?

Из дома вышел отец с двумя бутылками пива в руках. Мы сели за стол под старой развесистой сливой, и я рассказал о случившемся, о разговоре Хмурого с главным инженером, о том, что двое суток не вылезал из подвала. Разумеется, о разговоре с Силычем я умолчал. А то мать опять напридумывает о моем здоровье что-нибудь.

– Ну почему именно с тобой все такое случается? – всплеснула руками мать. – Лёнь, – обратилась она к отцу, – позвони Васе Григорьеву, пусть этого Ульяна приструнит. А ты тоже, – теперь это относилось ко мне, – сам ушами не хлопай, не болтай лишнего. А то до тридцати лет дожил и ничего не нажил: ни семьи, ни квартиры… Это все твои стихи! Правильно отец говорит: «ахматовщина»!

– Мама, – оправдывался я, – ну я же работаю.

– Не спорь, мать правильно говорит, – вмешался отец. – Ну, хватит об этом. Два дня, говоришь, тебе дали отдохнуть. Вот и хорошо. На даче всегда дело найдется. Надо в лес сходить: я там две осины присмотрел, столбы надо менять у забора. Душ не хочешь принять с дорожки? Или вечером, после работы?

– Нет, сначала поработаем, – допил я свое пиво и поднялся из-за стола.

– Ты хоть завтракал сегодня? – спросила мать.

– Да, перекусил, – ответил я и пошел в дом переодеваться.

Я помог отцу добить «вагонкой» веранду, растопил летнюю печь под навесом, где мать и сестра собирались готовить обед. И мы с отцом, взяв две старые детские коляски без верха, топоры, пилу, веревки, пошли в лес за осинами.

– Осина менее всего поддается гниению. Поэтому из нее лучше всего получаются столбы для забора, – рассуждал отец. – Только в месте соприкосновения земли с воздухом даже железные столбы гниют быстро. Ржавеют. Поэтому осиновые столбы следует обжигать до обугливания, обворачивать целлофаном от основания и – выше уровня земли…

«А еще осиновые колы применяют против нечистой силы», – непонятно откуда возникла у меня в голове мысль…

– Вот одна, – показал отец.

Высокая, ровная, как корабельная мачта, осина была сломлена у самого основания. Упав, она подогнула молоденькую березку, рябинку, какой-то кустарник. Но корой осина еще соединялась с корнями. Поэтому листья на ней казались свежими.

– Другая – подальше, – указал рукой отец. Мы прошли через болотце. Эта осина была сломана прямо посередине. Над ней придется потрудиться.

– Здесь неделю назад такой ураган был, – пояснил отец, – без света два дня сидели. Прямо светопреставление. Кстати, много берез повалило. Если их поперепилим и отвезем на дачу, то дровами будем обеспечены года на два.

– Папа, у меня же только два дня: сегодня и завтра. А в четверг – на работу, – напомнил я.

– Ну, в пятницу вечером сможешь приехать на все выходные.

– Посмотрим…

– Опять ты свое?!.

– Папа, да пойми же ты, у меня есть какая-то личная жизнь. Мне уже тридцать лет. А вы с матерью сами говорите, что я ничего не добился. Хотя я – старший инженер производственного отдела самого мощного в Москве строительно-монтажного управления. Вот и надо чего-то добиваться в личной жизни…

– Ты сам уже один раз добился! Андрюшка теперь растет безотцовщиной… Впрочем, прости… – и отец замолчал. Двуручной пилой мы быстро пропилили и повалили стоящий кусок осины. Потом разметили ее на три равные части – будущие столбы, я обрубил топором ветки. Распилили ствол. Сцепив между собой коляски, погрузили на них бревна. И, как бурлаки, потянули их к даче.

Выпив по стакану ледяного – аж зубы свело – кваса, который мать достала из погреба, мы отправились за второй осиной. Она была потолще. Распилив ее, стали грузить на коляски, подсунув петли веревок под концы столба. Так легче – накинув веревку на плечи, поднимаешь тяжесть всем корпусом. Когда погрузили третий столб, отец ойкнул и не смог разогнуться.

– Папа, что с тобой? – крикнул я.

– Опять спину сорвал… Радикулит, – опустился он на бревна. Я присел тоже. Мы закурили.

– Знаешь, я хотел поговорить с тобой, – начал я. Отец молча посмотрел на меня: мол, давай поговорим.

– Есть люди, которые носят кресты, – я не мог найти начала разговора.

– Христиане… – пожал плечами отец.

– Это-то я знаю…

– Бабушка твоя, Наталия Алексеевна, мама твоей матери, в церковь ходила, крест носила. Мать где-то прячет иконки. А я?.. Знаешь, мне как-то все это непонятно. Я ведь даже некрещеный…

– А я?..

– Тебя крестили еще младенцем – Наталия Алексеевна и сестра ее Ольга. Она крестила и мать твою. Поэтому мама и называет ее Кокой. Но крестили тебя тайно. Ты думаешь, поступил бы я учиться в академию, если б узнали, что я согласился крестить тебя? Эх, сынок, если б ты знал, столько, сколько я знаю…

– А где мой крест? Ведь всем, кого крестят, выдают кресты.

– Это ты у матери спросишь когда-нибудь. Понимаешь, я не знаю, есть Бог или нет. Кто Его видел? Говорят, Он – на небесах. Но космонавты летали, – и не видели. Какие у нас сейчас телескопы, да тоже не видать…

– Папа, но ведь людям не все говорят.

И я рассказал про Силыча, и что видел его после смерти. И про то, что он сказал мне.

– Видишь ли, сынок, – отвечал мне отец, – Мозг человека еще до конца не изучен. Да ты и сам знаешь. Вспомни, в своей дипломной работе ты исследовал зависимость профессионально значимых качеств офицеров, несущих боевое дежурство на ракетных комплексах, от основных свойств их нервной системы. Можешь ли ты сказать, что хоть на сотую часть исследовал этот вопрос? Конечно, нет. Мозг человека непознаваем. И никто не даст тебе стопроцентного ответа о том, что может вытворить тот или иной человек в непредвиденной ситуации. Разве не так?

– Да, так. Но, значит, все, что я исследовал – ерунда.

– Нет, дорогой мой. Это еще просто то, чего не открыла наша наука. Вот и Силыч твой – неисследованное явление твоего, заметь, тво-е-го мозга. Это я так думаю. Может быть, и ошибаюсь. У меня же другая специализация… А вот если бы ты не женился тогда на Татьяне, не ушел бы в результате всего этого из армии, может быть, тогда и пришел бы к началу решения многих проблем инженерной психологии.

– Папа, может быть, хватит о Татьяне?! Она же никогда не любила меня…

– А ты?..

Я замолчал. Потом спросил:

– Папа, а с тобой никогда не случалось такого, как со мной и с Силычем?

– Как тебе сказать? Такого – нет. Все, что происходило со мной, я всегда анализировал с точки зрения материализма и неисследованности наукой. Впрочем, был один странный случай… Наши ракетные войска стратегического назначения тогда еще только формировались. Монтировались и ставились на боевое дежурство первые ракетные комплексы. Помнишь, ты учился в третьем классе в Юрге, на Северном Урале? Там это и случилось. Мы шли колонной на установку наземного комплекса. Зима, мороз, тайга, ночь… Я тогда только стал заместителем главного инженера ракетного корпуса и возглавлял эту колонну. Представь, десять ракет на тягачах, все технологическое и монтажное оборудование к ним. И вдруг один из тягачей с ракетой на повороте начал сползать в кювет левыми задними колесами. Тридцать тонн! Представь, если б ракета завалилась! Все тут же по рации узнали об этом. Колонна остановилась. Я и все офицеры кинулись к сползающей в кювет ракете и подставили себя под нее, как будто мы могли удержать такой груз… И вдруг один из нас крикнул: «Господи! Помоги!..» – и ракета остановилась. Мы вытянули тягач, выправили и добрались благополучно до места. А ведь и это можно просто объяснить: сползающие колеса наткнулись на валун под снегом, и сползание прекратилось…