Лука Птичкин - Мелкотравчатая явь

• Название: Мелкотравчатая явь
• Автор: Лука Птичкин
• Жанр: Драматургия

Роман уникален тем, что он глубоко субъективен, в нём детально и образно рассматривается внутренний мир запутавшегося и самодеструктивного представителя студенчества так называемого «поколения 2007-го». Не надо верить главному герою. Он довольно саморазрушительный, остро чувствующий юноша, одинокий в своей странной проблеме, которую, может быть, просто выдумал. Что вообще с ним и с миром вокруг него происходит, предстоит разобраться только читателю.

---

Это была яркая, но эпизодическая любовь к моей жизни.

* * * *

Мне не спится. Я лежу на диване и пялюсь в звездное небо. Сегодня небо необычайно чистое. Лишь небольшая группа серых облаков кучкуется где-то над домами, там же – край большой луны. Я рассматриваю самое маленькое и мутное созвездие. Никогда не удавалось рассмотреть его как следует. А теперь получается. Четыре звезды образуют крохотный ромб, рядом еще три примостились подряд, а все остальное – какая-то мелкая, едва различимая звездная пыль.

Я закидываю руки за голову и локтем прикрываю луну. Пыль превращается в крошечные точки. Но их композицию я уже разглядеть не могу.

Я долго думаю, какой же я звук только что слышал, прежде чем он повторяется. Это тихий стук в мою дверь. Кого же это могло принести? Я сразу подозреваю, что это Рчедла. Кто еще может прийти так поздно. Не то, чтобы Рчедла приходила ко мне раньше также поздно, просто, действительно, больше идти некому.

– Я спасаюсь от индейцев. – Говорит кто-то шепотом у меня за спиной. Я в растерянности кручу головой, оглядываю все вокруг, даже включаю свет. Но никого не обнаруживаю.

Тем временем в дверь постучали еще раз. Так, будто уже собрались уходить: последний удар точно куда-то провалился, проглотил сам себя.

Я открываю дверь. Сначала я думаю, что надо мной подшутили. Улица совершенно пустынна. Напротив меня – стена другого дома, по которой ползет дикий виноград, окне дома горит свет. Виноград даже не ползет, а висит. Такое чувство, что ему вдруг стало лень ползти, и он обмяк отдохнуть.

– Здравствуй. – Говорит чей-то бас. Откуда-то прямо передо мной. Я посильнее высовываюсь из дверей, смотрю вверх (может кто-то свисает с крыши), а затем вниз, под ноги. У ног моих сидит большая черная птица, очевидно, грач.

– Здравствуй. – Наконец отвечаю я.

– Не заметил, что ли? – Спрашивает грач, как будто не спрашивает вовсе, а говорит что-то само собой разумеющееся.

– Да, пожалуй. – Чешу я затылок, – проходи.

Голос у птицы мягкий, бархатный, низкий, томный и слегка скрипящий. Такое чувство, что грач находится на склоне лет. Но я ошибся. Он влетает в мой дом с бодростью юного и садится на подлокотник дивана. Его лапы мягко цокают о лакированное дерево.

Я сажусь на диван и открываю банку пива. Ключ хлопает в пиво смачно и самозабвенно. Я отхлебываю немного и мы с ним вместе смотрим на бесстрастно мерцающее небо.

– Спасибо, что помог мне выбраться из этого ада.

– Благодари Рчедлу. – Он некоторое время молчит.

– Вокруг столько смертей, не правда ли?

Грач молча смотрит на меня. Я даже начинаю верить, что он – обычная птица. Только вот взгляд у него человеческий, а может, даже более осознанный, чем у человека.

– Нет, не правда.

Я не понимаю, что он имеет в виду.

– Как так? Ведь умерла Сайнтголга, умирает Бьюфорд. А может, уже умер.

– Вопрос уже в не в этом. А в том, будут ли они жить для тебя мертвыми.

– Конечно будут…

– Я не о том. – Как будто читает мои мысли Грач. – Не принимать смерть человека или понимать, что человек умер, но живет в твоем сердце – совершенно разные вещи.

– Ах, это… – Я делаю большой глоток. – Знаешь, это произошло и всё тут. А я живу дальше.

– Я понимаю. Но пришел я не из-за этого. Я пришел поговорить с тобой о том, что в твоей жизни не так.

– Но в моей жизни все в порядке, – начал было я. – Кроме того, что я теперь безработен и живу на пособие. А так – все в порядке.

– Я имею в виду, в Большой Реальности, не глупи. Ты сразу понял, о чем я.

А я ведь и вправду понял сразу. Я смеюсь и снова глотаю пиво, глядя на небо. Крупный метеор мелькнул где-то высоко на долю секунды и исчез бесследно. Желание я загадать не успел.

– Ладно, ты прав. Похоже, от тебя ничего не утаишь. Да и, наверное, мне незачем утаивать. Да, – киваю я, – мне кажется, там я что-то делаю не так.

– А ты оглядись вокруг. Взгляни на руины электростанции и, возможно, ты поймешь.

Я всерьез задумываюсь над его словами и пью пиво, болтаю банку концентрическими движениями, и допиваю.

– Что же, мне пора.

– Ага, – мотаю головой я и провожаю Грача. Открываю дверь, прощаюсь, и он резво упархивает прочь. Сила, тяжесть и скорость. Потрясает его полет.

Я кидаю пустую банку в урну и сажусь обратно на диван.

Что же он хотел мне этим сказать?

Электростанция не видна отсюда из-за домов. Что же это значит?

Я ложусь снова под одеяло и разглядываю небо. Луна на горизонте выползла чуть правее и выше, загородив собой туманность, которую я рассматривал до появления Грача. Облака в том же месте разошлись в разные стороны. Одни почернели, потому что их перестала подсвечивать луна, и они стали похожи на крадущихся чертей, над другими засветились яркие нимбы и они стали напоминать ангелов, трубящих в трубы. Я лежу и наблюдаю за этим действом. Медленно, но оно все же происходит.

Я предчувствовал беду – она и случилась. Взрыв. Я не умер. Мой круг не закончился и я не стал опять ни Взглядом, ни полностью не исчез из этого мира. Я выжил. Умерли другие люди.

Я пробую переставить местами эти данные и дополнить. Предчувствие – взрыв – балка – Рчедла вытаскивает меня – смерть людей – руины – огонь – улица – дом – смерть людей.

Глупая цепочка, все было не так. Это даже не данные, а последовательность получается какая-то. «А если наоборот?» – мыслю я. Смерть людей – дом – улица – огонь – руины – Рчедла вытаскивает меня – балка – взрыв – смерть людей – предчувствие. Все равно чушь получается. Тут нужно что-то, от чего можно отталкиваться. Начало – середина – конец. Нужна какая-то система. И почему Грач мне так сказал? Неужели не мог мне намекнуть чуть больше…

Я снова слышу стук в дверь. Такой же, как и в прошлый раз. Я гляжу на часы в углу, стрелка указывает на половину первого ночи. Почему всем понадобилось приходить ко мне сегодня ночью?

Я открываю дверь, ожидая увидеть у ног Грача, но взгляд мой натыкается на черные туфли без каблуков. И чуть худые ноги. На одной из них красуется бинт с большим темным пятном от крови, кажущимся в ночи сиреневым.

– Мне не спится, – произносит Рчедла и смотрит не на меня, а куда-то в сторону. Вернее, она сверлит глазами дверной косяк, а боковым зрением смотрит на меня. Я как-то могу сразу это определить.

– Что же, проходи. На небе сегодня показывают бой ангелов с демонами. – Я улыбаюсь ей, скрывая, что я ее совсем не ожидал. Более того, на сегодня я планировал в своей голове спасение от индейцев. Как в школе на уроке физики, ковбой a спасается от индейца b…

Она проходит, снимает фиолетовый вязаный жакетик и вешает его на один из двух крючков в прихожей.

Я ложусь обратно на диван. Она садится рядом.

– Мне было страшно дома.

Я киваю и смотрю на нее. В лунном свете ее глаза блестят, как мокрые угли.

– В голову все лезли мертвецы. Понимаешь, очень трудно быть дома, когда настолько привык к своему жилищу, работе и погибшим людям, что не мыслишь их по отдельности. Дома такое чувство неуютное, как будто не хватает одной стены, а там, где она должна быть – скалистый обрыв. Очень неприятное чувство.

– Я рад, что ты пришла, – говорю я ей. Она склоняется надо мною. Волосы падают с ее головы мне на лицо, как новогодние гирлянды, разве что, не светятся. У меня возникает желание ее поцеловать. Но я ничего не делаю. А она как будто специально щекочет мне лицо и смотрит прямо в глаза. В ночной тени люди выглядят намного естественней. Раскрывается их истинная сущность. Я гляжу Рчедле в глаза и вижу высокую траву, колышущуюся на склоне того обрыва, должно быть, про который она говорит. Ночь. Облачно. Вдали, над горизонтом, виднеется желто-красное огниво на тучах – это свет города в них отражается. Но это вдали, а здесь, совсем близко, ветер, то едва коснется пары стебельков, то обхватит всю поляну, колосья и листья травы и вихрем полощет их в своих теплых порывах, точно меж гигантских невидимых пальцев. Такая вот у нее, на мой взгляд, сущность.

Это происходит где-то минуту. Затем она ложится рядом, не снимая туфель.

– Ты похож на кактус.

– Это почему? – удивляюсь я.

– …диковинный и колючий, —как будто не слыша меня, говорит Рчедла.

– Почему? Это как?

Ангелы на горизонте немного растворились, один бросил трубу и в ошеломлении смотрит на чертей, а другой даже перевернулся на девяносто градусов, как будто улетает вдаль. Тем временем, черти подкрались прямо под луну, а двое из них, кажется, даже накололи ее на вилы и глумятся. Ангелы ретируются и не знают, что делать. Интересно…

Рчедла, видимо, смотрит в то же место, но никакого боя, наверное, там не видит.

– Ну, до тебя дотронуться трудно, понимаешь? Я не буквально, конечно, говорю. Просто ты уж очень заковыристый какой-то… Сам себе на уме.