Георгий Мосешвили - Избранное. Том II

• Название: Избранное. Том II
• Автор: Георгий Мосешвили
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-98604-447-7, 978-5-98604-449-1

Вашему вниманию представляется сборник стихов Георгия Мосешвили.

---

[Незавершённый венок сонетов]

I

Молчанье держит за руку меня,
И всё кругом молчит. И все предметы
Безмолвны. Это похороны лета.
Здесь неуместны смех и болтовня.

Приходит осень, пред собой гоня
На поводу дожди, листву, приметы,
И память в золотую ткань одета,
И ночь-болезнь уносит силы дня.

Ну что ж, прощай, весёлый, вольный век
Поющих трав и виноградных рек! —
И лето исчезает в чёрной Лете,

И спотыкаясь тень моя бредёт
В начало осени, где время ждёт
И неспокойный слух раскинул сети.

II

И неспокойный слух раскинул сети
Вдоль стен моих – и ловит каждый звук,
Но тишина очерчивает круг,
Круг тишины – как бы катрен в сонете.

Проходит мимо время, не заметив
Меня, летит куда-то бог разлук.
Слепой Эрот натягивает лук,
Но стрелы далеко уносит ветер.

Лучник, у ветра слишком много дел,
Нет дела ветру до любовных стрел,
Ему подвластны семь тысячелетий.

Ему подвластны все: и я, и ты,
Чернила, перья, белые листы
И византийский символ на монете.

III

И византийский символ на монете,
Ромейский герб, российский исполин
Готов взлететь с серебряных равнин,
Затмив все звёзды. Так, слепой комете

Подобный, он промчался бы, из клети
Освобождённый в век лихих годин,
О двух венчанных головах – один,
Но нет – он скован цепью лихолетий.

Но нет: молчанье, страж его, стоит
Над ним и надо мной – и держит щит,
Пока не сгинет ложь земного рая.

Орлу нет места в стае воронья,
И всё же он – назло вороньей стае —
Готов перелететь границу дня.

IV

Готов перелететь границу дня
Мой дух. Вот-вот часы пробьют двенадцать.
О тишина, пора нам разобраться
Во всём, без слов, друг друга не браня.

О тишина, коней своих гоня,
Куда же ты спешишь? – и кони мчатся
Всё дальше… Мне бы за тобой погнаться,
Но у меня – ты знаешь – нет коня

И времени – ты видишь – тоже нет.
Так ночь темна, и так далёк рассвет,
И ты так далека. И значит, даром

Я прожил день, ярмо твоё кляня.
Но бьют часы. С двенадцатым ударом
День умирает, тишину храня.

V

День умирает, тишину храня.
Так умирают люди и растенья.
И ночь из света звёзд сковала звенья
Цепочки, что упала вниз, звеня.

Верлен в углу бормочет: «Il n’y a
Plus de Silence»[18] – и вот я слышу пенье
Не птиц – теней осенних. Тень за тенью
Они проходят, лето хороня.

Так было много лет. И будет так
Всегда. Цепочкой света Зодиак
Благословляет осень на планете

Пустынных городов. И ночь одна
Молчит. В её пределах – тишина,
И в тишине хранится сон столетий.

VI

И в тишине хранится сон столетий.
Не помнящим родства – им нет числа.
Кто сосчитал века? Кого спасла
Цифирь времён? Что – пафос междометий?

Где? – в Вифлееме или в Назарете
Искать спасенья? Горестная мгла
Нас окружает. Тёмные дела
Уносят жизнь в её пустом расцвете.

Нас окружают тёмные века,
Нам не сорвать тернового венка
И не взойти на крест. И кто в ответе

За все распятья ночи? – Мы одни,
И сон веков уносит наши дни,
Столетья спят – и вот темно на свете.

VII

Столетья спят – и вот темно на свете,
Книг не прочесть, икон не различить,
И кажется, осталось лишь почить
С тем миром, что бессмертен в чёрном цвете.

И всё же мы – слепцы, поэты, дети —
Во тьме столетий продолжаем жить.
Поэт ещё пытается сложить
Во сне легенду о другом поэте,

Слепой ещё пытается прозреть,
Дитя играет, чтоб не умереть,
И жизнь по кругу водит их впустую.

Смеётся смерть, над ними суд чиня.
Ночь наступает. Ветер торжествует.
Пора искать защиты у огня.

VIII

Пора искать защиты у огня.
Огонь, ты был всегда моей защитой.
Твой светлый щит, плющом любви увитый,
Хранил меня надёжней, чем броня.

Твою приязнь и мощь твою ценя
В мой чёрный век, печально знаменитый,
Я знал: ты – Солнце над святой Бригиттой,
Ты – жизнь моя! Ты, как мираж, маня,

Вёл разум мой. Ты посылал мне сны,
И вот теперь, когда без тишины
Приходит осень – будь моей опорой…

Молчанье держит за руку меня,
И неспокойный слух раскинул сети,
И византийский символ на монете
Готов перелететь границу дня.

День умирает, тишину храня,
И в тишине хранится сон столетий.
Столетья спят – и вот темно на свете,
Пора искать защиты у огня.

И вот огонь нарушил тишину,
Молчанье уступает место сну.
Орёл двуглавый уронил державу.

Сон держит руку на моём виске,
Мир гаснет. Жизнь висит на волоске,
И в воздух кто-то подмешал отраву.

31.08–06.09.1983

Тёмные сонеты

I

Где ствол стальной и чёрная листва
Бросают тень на ветер до-минор,
Где город искривляет корни гор
И впитывает кровь земли трава,

Где спорят, чуть не плача, острова
И морем дышит их бесплодный спор,
И пахнут прелью отголоски ссор
Островитян, не помнящих родства,

Здесь, в этом мире есть пустое место,
И ветер до-минор с подсказкой «presto»
Несёт туда осколки нот своих.

Но тень ствола ему ломает крылья —
И острова звенят туманной пылью —
Лишь человек живёт в местах пустых.

II. Сон деревьев

Ладонью влажной небо нас укрыло,
И воздух стал темнее, чем вчера.
Спадает с нас древесная кора,
В нас темнота движенье обнажила.

Мы все – деревья. Всё, что с нами было —
Лишь горечь страха в золоте костра.
Дыханье нам дано лишь до утра,
Пока судьба нам кроны не вскружила.

Но вот, держась ветвями друг за друга
И корни вырывая, вдоль стены
Идём во тьме к морскому побережью…

Неясный свет с востока. Ветер с юга.
Деревья спят. Всегда одни и те же
Им видятся несбыточные сны.

«Бабочки шепчут ночью…»

Бабочки шепчут ночью,
Воду из чашек пьют,
Сонному многоточью
Песенку лжи поют.

Определяют тенью
Каждый печатный знак,
Строят свои владенья
На белизне бумаг.

Бабочки ночью плачут,
Чтоб не сойти с ума,
Прячут свою удачу
В чёрные терема.

Бросив глухое пламя
В пепельный миоцен,
Медными коготками
Чертят морщины стен.

Бабочки ночью крылья
Бьют, не разбив стекла.
Книжной чернильной пылью
Вьётся узор крыла.

И когда наступает
В комнате смерть огня,
Бабочки умирают,
Не дожидаясь дня.

28.09.1983

«Зажгите огонь хотя бы во сне…»

Зажгите огонь хотя бы во сне,
Хотя бы во сне – зажгите,
И ваша печаль исчезнет в огне
Всех писем и всех событий.

Бумаги цветной пустые цветы
Останутся в чёрном цвете,
И выйдет из недр земли темноты
Огонь – и угаснет ветер.

Зажгите огонь, не знающий слёз,
Откройте окно без света.
Над пеньем сверчков, над звоном стрекоз
Во тьме умирает лето.

Храните огонь разбитых зеркал
В каком-нибудь чёрном склепе.
Он скоро умрёт – и светлый кристалл
Во тьме превратится в пепел.

«Дарвин заводит шарманку свою…»

Дарвин заводит шарманку свою,
И происходят различные виды
Трав и животных. В едином строю
Люди и черви, козлы и сильфиды
Множатся в благоприятной среде,
В совокуплениях, страхе, вражде…
Жизнь их конечна и смерть первозданна.
…Во исполненье великого плана
Крутит шарманку старик неустанно
И наблюдает круги на воде.

1983

«Идти по незнакомой улице легко…»

Он заблудился в бездне времён…

Н. С. Гумилёв

Идти по незнакомой улице легко.
Но мы идём и ничего не слышим.
И всё, что видим мы,
становится привычным…
И вдруг
рушатся декорации!
Молния ослепляет!
Музыка!
Ритм шагов, грохот трамвайных колёс,
огонь на пути, город и человек…
Ввысь! рельсы напоминают лестницу.
Вверх! мир не умирает, но, распадаясь на части,
переливается радужными цветами.
Смешаны карты времён, планеты
переменили
свои орбиты!
Это поэзия.
Поэзия всегда блуждает в бездне времён.
Поэзия всегда возвращается.
Из небытия.
Из забвения.
Из бездны.

«Храни свои воспоминанья в тайне…»

Храни свои воспоминанья в тайне
от ненависти, лжи и недоверья.
Не забывай того, что заставляет
забыть времён неверное теченье.
Храни свой дом, свой долг, свой труд упорный,
свою любовь… Без них ты вряд ли сможешь
достойно жить и умереть спокойно.
Но прежде – сохрани живую память,
твой горестный укор, твой день вчерашний.
Запомни: прошлое – не мёртвый сумрак.
Оно – зерцало будущих событий,
напоминанье и предупрежденье.
Его нельзя заставить замолчать!
Но в чёрный день, когда тебе придётся
признать, что возвращенье невозможно,
потерян путь и некуда идти,
вчерашний свет взойдёт звездой высокой
и память возвращенья незаметно
к сиянью солнца выведет тебя.

Неправильная сирвента