Роман Борин - Клоны Инферно. А до потопа оставалось всего 750 лет…

• Название: Клоны Инферно. А до потопа оставалось всего 750 лет…
• Автор: Роман Борин
• Жанр: Альтернативная история

Продолжение истории, описанной в романе «Перламутровая птица Атлантиды». Артаки, почти уничтожившие Цивилизацию Побережья Тёплого моря, разгромлены. Харидяне выжили в борьбе с ними, но человечеству угрожает новый неведомый Враг и гораздо страшнее артаков. В битву с ним вступают те, кого Цивилизация считала врагами…

---

Между собой запредельные варвары общались по-разному, в зависимости от обстоятельств и настроения. Часто они устраивали кровавые пиры на поле битвы, не брезгуя при этом и торговлей со своим противником. Понять друг друга принадлежавшим к разным племенам сынам степей было нетрудно: диалекты, на которых варвары общались меж собой, с древнейших, незапамятных времен несли в себе довольно толстые пласты единых как по смыслу, так и по звучанию слов, понятий, даже речевых конструкций. У большинства народов Запределья идолы и божки были похоже друг на друга, а религиозные обряды нередко совпадали почти одним к одному.

Цивилизация – иное дело. Само это название для варваров, особенно кочевников, звучало как ругательство. Ни капли общего с сынами запредельных степей, как варвары сами себя именовали.

Если бы однажды все народы Запределья собрались под единое знамя, их наступление походило бы, наверняка, на мощное движение огромных волн. Устояла бы под их напором Цивилизация – того и сам Каледос с Кроном всемогущим, богом многих варваров, не ведали. Однако мудростью Всевышнего кочевникам и прочим варварам не удалось за многие столетия ни разу собраться воедино для похода на своего исконного врага – империю культурных.

Разумеется, созерцая отделяющий Цивилизацию от Запределья горный кряж, вожди отдельных варваров пускали слюни. Однако идея всем собраться в одну гигантскую орду пугала даже самых агрессивных.

Зато подраться друг с другом не на жизнь, а на смерть, потоптать поля своих соседей, погулять на славу в чистом поле – у варваров, особенно у степняков, обычно не задерживалось. Впрочем, войны между племенами Запределья обычно прекращались также быстро, как и начинались. Им просто надоедало сражаться, а впечатлений для обмена вечерами у костра успевало накопиться достаточно.

На вопрос «почему вы в этот раз напали на этих, а не на других» вряд ли кто из них ответил бы. С Цивилизацией всё было ясно, как белый свет: жители её богаты и чванливы, хвастливы и высокомерны – таких необходимо проучить, периодически стараясь бить их так, чтоб жизнь им не казалась слишком сладкой. А вот с соседями или с другими сыновьями Запределья всё обстояло куда как сложнее. Богаты? Чушь. Своенравны? Это как посмотреть. Высокомерны? А кто нынче не высокомерен? Слишком удачливы в жизни? Ну вот ещё! Кто это придумал!

Чаще оказывалось, что варвары выбирали себе в противники тех, кто более всего отличался от них образом жизни и внешностью. Всадники любили нападать на привыкших ходить пешком за отарами овец или плавающих на утлых лодчонках по озёрам и рекам. Кургузые и темнолицые жители горных пещер подкарауливали в засадах стройных белолицых конников. А суровые хмурые жители заболоченных холмов и каменистых долин почитали за честь захватить в рабство и всадников, и горцев вместе с рыбаками.

Так жили поколение за поколением – мелкие ссоры, групповые стычки в диком поле, набеги, походы и развёрнутые боевые действия, захваты пленных и обмены захваченных, торговля рабами и плодами земли, заключение союзов и братания, общие свадьбы и совместные отражения атак со стороны других союзов. И постоянная смена симпатий. Никогда нельзя было предсказать, когда побратимы поссорятся и кого завтра они сделают своими близкими друзьями. Единственное, что было у варваров налицо, причём практически у всех – так это отсутствие ненависти к человеку, возникающей только потому, что он принадлежит иному племени и выглядит иначе.

Часто бывало, что победители в поединках оплакивали убитых ими супостатов вместе с родственниками погибшего. Даже жителей Цивилизации варвары презирали без ненависти. И, конечно же, встретив в степи, в горах или ещё где путника, принадлежавшего чужому племени, никогда его не трогали, наоборот – помогали едой, питьём, одеждой и оружием.

…Практически каждое варварское племя, обитавшее на пространстве от горной границы до Самых северных гор, имело своих мастеров, музыкантов, сказителей, танцоров и лекарей. В создаваемых умельцами полезных предметах: оружии, одежде, утвари, орудиях труда, а также в песнях, танцах, эпосе и способах врачевания – любой внимательный житель Побережья рассмотрел бы немало общих, поразительно похожих деталей.

В сравнении с создаваемым в Цивилизации, всё производимое на божий свет умельцами из варваров казалось огрублённым, нетщательным, не доведённым до совершенства. Словно мастера, принадлежавшие народам с совершенно разным жизненным укладом, нарочно не стремились к вершинам мастерства.

Глядя на какую-либо варварскую вещь, принадлежащую кочевникам или оседлым, можно было подумать, что изготовивший её умелец взялся за работу с жаром, однако очень скоро она ему наскучила – доделывал он наспех, кое-как, лишь бы сотворённой вещью можно было пользоваться. Даже варварские баллады (стихи, повествования и т.д.), начинаясь интересно, эмоционально насыщенно, образно и ровно, заканчивались блёкло, равнодушно, коряво, порой не в заданном в начале ритме.

Стремящиеся ближе познакомиться с культурой варваров учёные мужи Цивилизации нередко отмечали в разговорах меж собой, что «варвар никогда не знает любимой песни до конца, он в лучшем случае поёт лишь половину, а чаще и вовсе только самое начало, нередко начинает он с горящим взглядом и открытою душою, а завершает, словно и не пел совсем».

Говорили также, что «мысли варвара, точно блохи, скачут в разные стороны. Только-только они дружно, с огнём в груди, отплясывали под свист своих дудок, как вдруг уже выясняют отношения, мгновенно сменив тему общения на такую, которая, по логике, и вовсе не должна была в подобный момент всплыть из глубин памяти».

Так же варвары и воевали. Почти добившись победы над противником, они могли ни с чего взять и убраться восвояси, а на следующий день, как ни в чём не бывало, пригнать к вчерашнему противнику в стан овец, коней или взятых в других землях пленников – на продажу или обмен. И те, кто ещё вчера считали себя сломленными, надменно торговались, надувши щёки.

Легко соглашаясь на мировую с противником, докучающим более других, запредельные варвары легко и развязывали войну с кем бы то ни было. Оказывалось достаточно не поделить зайца или косулю, перебежавших с одной территории на другую.

Началу боевых действий обычно предшествовал жестокий поединок между одиночными или собранными в отряды представителями разных племён. Бой обязательно заканчивался смертью кого-нибудь из сражавшихся, и это вызывало жажду мести чужакам за пролитую кровь соплеменника. Никогда ещё за всю свою историю сыны Запределья не предложили друг другу решить любой, даже самый пустяковый конфликт словами или, на худой конец, борьбой без применения оружия.

Драку на кулаках, рукопашную схватку с целью уложить соперника на обе лопатки или, скажем, верховые гонки варвары все как один считали детской забавой, для выяснения серьёзных отношений не пригодной. Другое дело посоревноваться со своими одноплеменниками. Это – праздник души, веселье и радость успеха. Но чтобы вызвать на стрельбу из лука по неживой мишени или силовое состязание какого-то там инородца – по мнению живущих за пределами Цивилизации сынов степей, лесов и гор это выглядело кощунством.

Покушением на заветы предков считалось и выдать дочь своего племени за сына чужого. Смешанные браки среди варваров тогда свершались чрезвычайно редко и запоминались на долгие годы как нечто из ряда вон выходящее.

Впрочем, одно из племён, обитавшее ближе всех к горам Цивилизации, пренебрегло традициями старины. Это были никто иные как окияны – гордые, смелые, отчаянные и свободолюбивые всадники. Они вступали в браки, даже подумать было страшно, с обрюзгшими детьми Цивилизации – что могло быть позорней и презренней!

Окияны и конфликты предпочитали решать мирным путём, вынимая из ножен мечи лишь когда их к этому вынуждали. И на мирном поле состязаться с иноплеменниками в ловкости и силе окияны не гнушались.

Окиянов побаивались. Им завидовали: ещё бы – высокие, красивые, ловкие и умелые во всех делах, честные до безобразия, уживчивые со всеми и при этом всегда удачливые! А какие у них женщины?! Просто хоть волком вой от осознания того, что ни одна из них тебе, чужому сыну Запределья, не достанется…

В глубине души окиянами восхищались и поэтому в открытую их осуждали однозначно как отщепенцев. Когда же златокудрые красавцы, теснимые со всех сторон объединившимися против них другими племенами, попросили приюта на просторах ненавистной всем Цивилизации, их с нескрываемым восторгом заклеймили как предателей.

На гордых златокудрых всадников дурацкие выпады «сборища диких» (так окияны стали называть всех остальных сынов Запределья) впечатления не производили. Переселившись на Побережье, они легко расстались с преимуществами свободного уклада жизни на просторах севернее гор Цивилизации, взвалив себе на плечи нелёгкую обязанность охраны проходов, отделявших Побережье от территорий варваров, считавшихся его врагами.