Владимир Фил - Путь к Океану. Повести и рассказы

• Название: Путь к Океану. Повести и рассказы
• Автор: Владимир Фил
• Жанр: Русское современное

Это истории о морских бродягах, пропитанных солью, потом и алкоголем, которые начали нелёгкий путь в эпоху лихих 90-х и пронесли свои нерушимые принципы до наших дней. Вы увидите жизнь и работу на флоте изнутри, описанную от первого лица на простом языке, без зализанных литературных фраз. Книга посвящается моим друзьям, безвременно ушедшим.

---

Новый кореш любезно предоставил квартиру – 30 р всего за месяц, как раз стипуха наша. Накормились мы, постирались и отправились с покаянными головами предкам звонить, чтобы бабло перевели. Лом умудрился форму из мореходки у кого-то взять взаймы, сфоткались по очереди в ней и домой отчалили – писдюлей получать от родителей и овации от пацанов.

Виноград.

Писдюлей мы, конечно, не получили, но отговаривали нас по-всякому, и то, что без диплома ты не человек, и ещё ахинею несли какую-то, но тщетно – какой накуй диплом, какой институт с его гнусными лекциями, когда рыбак – два раза моряк! Все божились учиться дальше, все, кроме меня, ха-ха! Лучше быть хорошим рулевым, чем плохим капитаном, это в меня ещё из книжек въелось. И предки сдались. Покатили мы уже, как порядочные, с билетами и в купе, но под конвоем. Столыпинский вагон, млядь, только окна без решёток, и мать Бурга в качестве конвоя.

Приходим на построение, я уже ржать начал – пузатые дяди в морской форме поздравили нас со вступлением (уж не в говно ли,) в славные ряды моряков рыболовецкого флота СССР. «Млядь, – думаю, – сейчас лекция о международном положение последует». А он: «Разбирайтесь по своим группам, завтра колхозу помогать едем». Я аж прикуел: «Чоо, млядь, на картошку?! Да накуй, дома не ездил ни разу!» – «Рано ты материться начал, сынок». – «Вырабатываю командирский голос, товарищ капитан!» – «Писдуй в строй, салага». «Трщ капитан, а что собирать-то будем, коноплю?» – вмешивается Лом с невинной мордой. Тот аж побурел: «Кто будет замечен в курении анаши, вылетит из училища с треском! Всё, закончили базар, и по автобусам!»

Погрузились, выехали из города, а вокруг сплошные поля, куда ни глянь, черным-черно от винного мелкого винограда. Остановились перессать, все неместные накинулись на него, как мухи на говно, я едва успел Лома с Бургом удержать. Потом, пока до места доехали, автобус раза три останавливали – кому пронестись, кому проблеваться. Ещё бы, столько немытого винограда сожрать, ха-ха, через пару дней работы на него и не смотрел никто. Для еды выбирали столовые сорта, такие, как Изабелла, Бычий Глаз, Дамский Пальчик. В столовке особо не наешься, так вечером в облом искать в лозе даже было. Просто шли к столовке, а там гружёные машины ночевали до утренней отправки по магазинам. Брали оттуда ящик и лопали с хлебом от души. Бычий Глаз особенно – сытный, как мясо, крупный, как яблоко, да ещё и вкусный вдобавок.

Работа была несложная и нудная. Работали в паре. Виноград растёт рядами, лоза вьётся по проволоке, натянутой между столбами на километры. Мы клали между столбами брезентовый полог и шуровали секаторами. Когда полог наполнялся, вываливали его в контейнер типа мусорного, навалив полный, клеили бирку с фамилиями, и его забирал погрузчик. Бирки – это наша сдельная зарплата. Иногда их нагло воровали местные и переклеивали на свои контейнеры, но мы такой кернёй не занимались, впадло было, и зорко следили за своим. Обедали, как свиньи – прямо на земле. Любимой забавой было говорить всякую гадость, взывающую рвоту. Вот где, наверное, я получил иммунитет к морской болезни, ха-ха.

Жили в двух бараках по пятнадцать харь. В одном «блатные» местные, в другом винегрет из городов СССР. Жили в общем-то мирно, за месяц ни одной драки, не считая того, что временами бились барак на барак завязанными на узел одеялами. То мы к ним нагрянем, то они к нам, но это была игра, без злобы, чтобы пар выпустить из молодых и здоровых тел. Да ещё надо мной сосед по сдвоенной шконке пытался поиздеваться, но я вытащил нож и спокойно сказал ему, что в следующий раз перережу ночью глотку. Он шары вылупил и отстал, и с этого времени мы накрепко скорешились. По выходным нас возили в поселковую баню, где я встречал Бурга и Лома, которые работали на другом участке, рядом с посёлком, поэтому без литра местной чачи наши встречи не проходили. Если не удавалось, я брал бухло с собой, и мы уходили с новым корешем Васькой на побережье – море было недалеко, разводили костерок, пекли картошку и бухали, сидя на обрыве на зависть погранцам, пялящимся в бинокль с дальней заставы. Васька гнал про баб, я про море. Море в любом состояние притягивает глаз, будь то штиль или шторм. Есть в этом мистика какая-то. Я верю в то, что оно живое. В рожу плюну тому, кто скажет, что это просто вода солёная. «Кто в океане видит только воду, тот на земле не замечает гор», – с Семёнычем не поспоришь. Когда смеркалось, погранцы начинали керачить в нашу сторону трассерами, всё ниже и ниже. Это был знак – туши костёр и уёживай.

На второй выходной возили всех желающих на дискотеку в посёлок. Кореш Васёк, живущий в станице неподалёку, умудрился с очередной побывки припереть огромный куст дички. За неделю, аккурат к очередной дискотеке, трава основательно просохла, и господа курсанты решили раскумариться, поджарив кашу, ха-ха. Натянув на чашку плотную ткань, мы пробили через неё коноплю, получив добрую горсть пыли, перемешали её с сахаром и зажарили на сливочном масле. Получился блин-леденец, сладкий, с небольшой горчинкой, довольно приятный на вкус. Мы начали дегустировать его чайной ложечкой. Съели по паре и успокоились, стали собираться на дискач. Сижу – что за шняга – не кроет, вообще ноль. А надо сказать, что до этого я курил всего пару раз с тем же эффектом. Ну, я третье весло, четвёртое, пятое… «Братан, не лишкуй, убьёт нафиг», – предупредили пацаны, – «и тебе лучше никуда не ехать, от греха». Да я и сам не особо щемился. Остатки они завернули с собой на подгон нашим центровским (слава Богу), и я проводил их до автобуса, так ничего и не чувствуя.

Ходил-бродил вокруг барака, даже на море обломало идти. «Ох и керня эта ваша заливная рыба», – думаю. Зашёл, а в бараке одни ботаны остались. Сидят с гитарой и тоскуют: «Декс, хоть ты спой, пожалуйста, как только ты умеешь, а то тоска смертная, хоть вешайся». – «Лады, давай инструмент». Присел, настроил, взял первый аккорд, и тут… «ХА-ХА-ХА-ХА-ХА», – я так не ржал, когда Брежнева слушать заставляли. Живот трясёт, остановиться не могу. «Декс, ну мы же всерьёз просим, кули ты издеваешься». Я кое-как сжал живот и успокоился. «Ладно, не прогоните, парни». Снова беру аккорд, цепляю взглядом их рожи унылые: «ХА-ХА-ХА-ХА-ХА, это, млядь, песня такая – хит новый у Бэд Бойз Блюёёёё-о-ха-ха-ха, ик». Те всё поняли, забрали гитару, а «Остапа понесло»…

Шляюсь по бараку, и всё мне «ха-ха». Увижу, что спит кто-нибудь, закутавшись с головой от света, я одеялку сдёрну, а у него морда такая смешная, опять «ха-ха», аж люди потихоньку сваливать с барака начали. Тогда я стал хахакать над столом, стулом, лампочкой, но это был уже явный перебор. Становилось всё хуже и хуже, в желудке резало, и я решил проблеваться, как после водки, но ничего не вышло – эту гадость не выблюешь. Осталось ёпнуться на шконарь и уйти в астрал. Тут, как назло, напал с одеялами соседний барак. Меня гасят, а я уже труп, где-то там, в глубине вселенной свою звезду ищу. Один из вожаков заглянул в мои зрачки и отдал команду: «Этого не трогать».

Не помню, как вернулся на Землю и заснул, ха-ха!

Утром меня растолкали, и выпив полведра воды, я, как ни в чём не бывало, потопал на работу, усвоив урок – не всё хорошо, чего много, ХА-ХА-ХА.

Крышка дома твоего.

Завершение работы я ознаменовал тем, что въёп в глаз напарнику, в конец доставшему своими бычьими шутками, чем основательно повысил статус среди местных «авторитетов». КМС по боксу, килограммов на 20 тяжелее меня, почему-то сразу вошёл в клинч (наверное, учат их так, КМСов), и мы катались в обнимку, как педики, под ногами у ржущей толпы, пока не растащили мастера. Думал, продолжение последует в городе, однако вскоре после начала учёбы нам рассказали, что на один большой пароход могут попасть сразу несколько тел из одной группы, среди которых оказывается залупастый местный. До первого шторма, ха-ха-ха. Море всё спишет. «Поэтому, живите дружно, пацаны».

В славный город N возвращались уже, как домой. Правда, встретил он нас, как неродных, хмурым октябрьским дождиком. «Млядь, в море уже не накупаешься», – уныло думал я. Оказалось, в ванне тоже. Лом, всё больше тянущий одеяло на себя, и Бург, во всем ему потакавший, давно решили свалить из квартиры с навязчивой хозяйкой на частную хату, которую снимали их новые кореша-одногруппники. Меня просто поставили перед фактом – «или ты с нами, или сам по себе». Сам по себе я с детства живу, ты знаешь, но решил не откалываться от земляков в пока незнакомом городе.

На винограде мы сколотили за месяц целое «состояние» – по 200 рублей на рыло, столько в то время получал средний начальник. Расплатившись за квартиру и перетащив шмотьё на новое жилище (о светлая юность, как мало у тебя барахла), задумались, как отметить возвращение. Остановились на бутылочном пиве (сказался поволжский голодняк по нему), – в N можно было выбрать из десятка сортов, не простаивая в очереди, что для нас было «a kind of magic». Прилавки были завалены морской рыбой на любой вкус. Взяли 4 ящика «Жигулёвского» и завалились на хату к моему одногруппнику Вуте.