Юрий Прокопенко - Его весна. Восхождение

• Название: Его весна. Восхождение
• Автор: Юрий Прокопенко
• Жанр: Русское современное

Герой повести «Его весна» – молодой студент медицинского института. Становление врача проходит через все ступени роста – от работы медбратом в больнице, врачебной практики в подмосковном городке до работы дежурным врачом в московской поликлинике. Окончив аспирантуру, наш герой защищает диссертацию. Имея привлекательную внешность, он пользуется успехом у женщин. Он испытывает и радость близости, и огорчения расставаний с любимыми женщинами.

---

Глава 3. В больничной тиши

Прошло несколько недель, прежде чем вновь совпали смены Ивана и Инны. Они молча поприветствовали друг друга, как будто и не было той бессонной ночи в сдвинутых креслах. За чаем они вели спокойную беседу. Инна рассказывала о своем отдыхе в Крыму. Иван – о своем в Полтаве. Вспоминали какие-то смешные случаи. Как вдруг зажглась красная лампочка одной из палат на посту Инны. Это скорый вызов. Инна поспешила в палату. Иван следом за ней. В этой палате лежал тяжелый больной. Он был после инфаркта миокарда с тяжелой сердечной недостаточностью. Улучшения от проведенной терапии не было. Сейчас развился острый приступ сердечной недостаточности, что часто бывает после перенесенного инфаркта. Больной был в коме, сознание отсутствовало, взгляд напряженный, направленный в потолок, дыхание хриплое, неровное с шумным вдохом и тяжелым выдохом. Такое дыхание называют «Чейн-стокса», и когда оно развивается, это, как правило, фатальный признак. В таких случаях надо срочно вызывать дежурного врача, что Инна и сделала, нажав на посту кнопку вызова. Через минуту в отделение вошла молодая симпатичная доктор весьма похожая на шуструю девчонку.

– Что случилось? – обратилась она к Инне. Та указала на больного. – Так, понимаю. Это о нем говорили на пятиминутке. – Доктор послушала грудную клетку, легкие и сердце. – Сделай инъекцию, – она назвала лекарство, – хотя теперь уже бесполезно.

Инна сделал инъекцию. Потом поставили капельницу. Состояние больного не улучшалось.

– А вы и есть тот самый медбрат с четвертого курса? – немного с иронией взглянув на Ивана, произнесла молодой доктор. – Это у вас первый тяжелый случай?

– Первый, – подтвердил Иван, – то есть теоретически я понимаю, что с больным, но видеть в живую не приходилось. Можно я тоже послушаю его.

– Конечно, послушай. Очень характерная картина. Запомнишь на всю жизнь.

Иван взял свой фонендоскоп и подошел к больному. Слушал долго и тщательно. Доктор держала больного за руку, щупая пульс. Инна стояла в стороне от них, понимая, что дальше – дело врачей. Надо заметить, что на практике в медицинских учреждениях всегда есть определенная дистанция между медицинской сестрой и врачом. Никто об этом не договаривался, но это было так. Прошел еще час или чуть больше и больной перестал дышать.

– Все, скончался, – сказал кто-то из больных, лежащих в этой палате.

– Да, – подтвердила доктор, – давайте приберем здесь все.

Инна принялась за дело: удалила капельницу и вынесла штатив в коридор, убрала остатки ампулы, шприц и все, что оставалось на тумбочке. Затем они втроем выкатили кровать с умершим сначала в коридор, затем в конференц-зал. Оказывается, так делали всегда, когда кто-либо умирал в отделении. Через несколько часов покойного отправят в морг, а пока его тело будет оставаться в конференц-зале, главное, что не в палате. Инна собрала все, что было в тумбочке умершего, и положила в отдельный пакет. Это следовало передать родственникам. Инна была удручена случившимся.

Доктор взяла историю болезни покойного и обратилась к Ивану:

– Ну, что, коллега, пойдем в ординаторскую, там в спокойной обстановке составим эпикриз. Ты писал когда-нибудь посмертный эпикриз?

– Нет, не приходилось.

– Тогда тем более. Для тебя будет хорошая практика. А сестричка пока подежурит за двоих. Ладно? Ну, вот и хорошо. Пойдем, Иван.

При этом Анна Андреевна, так звали молодого доктора, с улыбкой посмотрела на Инну, и, получив ее молчаливое согласие, увела Ивана в ординаторскую, что была этажом ниже. Инне не понравился этот ход Анны Андреевны. Она ощутила что-то коварное в том, как доктор взяла Ивана под ручку и повела к выходу. В ординаторской горела настольная лампа, стоящая на одном из столов, располагавшихся в этой довольно просторной комнате. Это был стол Анны Андреевны. Она села и пригласила Ивана сесть рядом.

– Возьми стул и садись рядом со мной, будем работать. Мы с тобой еще не знакомы. Меня зовут Анна Андреевна, можно просто Аня. А тебя зовут Иван, я это уже знаю, потому что у нас на всю больницу только один медбрат. Это ты. Да еще такой красавчик, что по тебе все девчонки сохнут. Ну, может быть, за некоторым исключением.

Иван молчал. Ему было как-то неловко, что его старший коллега общался с ним за пани брата. Он привык за годы учебы относиться к докторам, как к старшим товарищам и еще не научился «хлопать их по плечу». Тем более что доктор была молодой и довольно привлекательной женщиной, может быть чуть старше его. Когда приступили к работе, он, старался незаметно поглядывать на Анну. В зеленоватом свете настольной лампы черты ее лица были мягкими, глаза были светлыми, а губки казались нарисованными искусным мастером. Работая, Иван все меньше думал о тексте эпикриза, ведь там было все ясно, а представлял себе милого доктора рядом с ним, в тесном контакте, совсем в другой обстановке.

– Иван, не отвлекайся. Ничего интересного на моем лице нет, разве лишь тушь на ресницах.

Анна достала из ящика стола маленькое зеркальце и посмотрелась в него, повертев слегка головой в разные стороны.

– Все в порядке, ничего не расплылось, ты что, Иван?

– Этот зеленый свет настольной лампы делает вас обворожительной. Я смотрю на вас и любуюсь.

– Ах, прекрати, – с улыбкой сказала доктор, – это все твои выдумки. Лучше прочти, что я здесь написала, добавь, если нужно что-нибудь, например, характер хрипов, сердечный ритм.

Иван прочитал составленный эпикриз, и на его неопытный взгляд, было написано все верно, лаконично и без погрешностей.

– Так. Теперь давай поставим свои подписи. Сначала я, потом ты.

– А как мне себя называть?

– Очень просто, – сказала Анна, – дежурный медбрат терапевтического отделения, студент 4-го курса медицинского института, а дальше, свои фамилию, имя и отчество. Ну, вот и ладненько. Эпикриз готов, запись в истории болезни то же. А теперь я предлагаю помянуть умершего, он был хороший старик и, наверное, многие будут оплакивать его.

Доктор подошла к книжному шкафу, где хранились истории болезни и какие-то книги, и достала из него бутылку «Гаваны», кубинского рома. Бутылка была не полной.

– Мы иногда пьем чай с ромом, очень вкусно, не пробовал? Давай помянем старика, он часто лежал у нас. Царство ему небесное.

Она разлила ром по чайным чашкам. Молча выпили, не чокаясь.

– Ты очень милый парень, Иван. Быть с тобой сплошное удовольствие. Говорят, ты женат. Поспешил. С твоими данными не следовало так торопиться с браком. Любая женщина была бы рада быть с тобой и без всякого брака. Как ты на это смотришь? Ну, ладно, это твое дело. Давай еще по одной.

Анна разлила ром по чашкам, и они выпили. Потом доктор оставила Ивана на время и отправилась в другой конец ординаторской. Там стоял кожаный диван, прикрытый наполовину ширмой. Вернувшись, Анна подошла к двери, и, повернув ключ, взяла Ивана за руку и подвела к дивану, на котором была расстелена белая простынь, а в изголовье лежала подушка. Она предложила Ивану раздеться, сняла с себя халатик и все остальное, что могло помешать любовным играм. Объятия, горячие поцелуи и выпитый ром сделали свое дело. Иван почувствовал сильное возбуждение и легкое головокружение. Они опустились на диван. Доктор отдалась Ивану, не снимая медицинской шапочки с ее прелестной головки. Шапочка была приколота к волосам.

Когда успокоились, полежали немного рядом. Потом Анна прошептала:

– Ну, все, Ванечка, тебе пора идти. Там сестра одна, наверно заждалась тебя. Я все видела, как она заинтересованно посмотрела на нас, когда я взяла тебя под руку и повела сюда. Ты, наверно, ей тоже нравишься. Да, не забудь, прихвати с собой историю болезни и эпикриз.

На лице доктора сияла улыбка, а зеленые глазки светились светом настольной лампы. Как будто, это не она стонала, лежа в объятиях Ивана. К таким переменам Иван еще не привык. Хотя, впрочем, что в этом особенного. «Делу время – потехе час», – вдруг пришло ему на ум. Анна встала и, не одевая халат, крепко обняла Ивана, поцеловала в губы.

– Как бы я хотела продолжения всего того, что с нами произошло. Но это невозможно. Прощай.

Иван освободился от ее объятий и быстро вышел из ординаторской, стараясь не привлекать внимание медицинской сестры, сидящей на своем посту. В руках у Ивана были история болезни и эпикриз. Открыв дверь своего отделения, Иван подошел к столу Инны, положил на него бумаги, огляделся и только потом заметил маленькую девушку свернувшуюся клубочком в кресле. «Заснула, – подумал Иван, – так и не дождалась меня».

Утром Инна спросила: «Долго писали эпикриз?» «Не больше часа», – ответил Иван, и стал готовить бумаги к отчету. В это утро они больше не общались друг с другом. До конца дежурства Анна Андреевна так и не поднялась в отделение Ивана.