Ирина Жадан - Влюблённое зеркало. рассказы

• Название: Влюблённое зеркало. рассказы
• Автор: Ирина Жадан
• Жанр: Русское современное

Сборник «Влюблённое зеркало» объединяет романтические рассказы, написанные легко, с мягким юмором и любовью. Персонажи, как утверждает автор, – самые обыкновенные. Однако они часто оказываться в различных обстоятельствах – как обыкновенных, так и довольно необычных. Доброта, полёт фантазии, немного мистики и жизнерадостность создают особую атмосферу на страницах сборника.

---

Hugo не использовал его в своих замыслах просто потому, что Роб был отчаянно нетерпелив и дерзок; он мог испортить любой план раньше времени сорвавшейся с языка торжествующей угрозой.

Однажды весной в День Огня на королевских торжествах вы с ним затеяли шуточный турнир на цветущей поляне: ты, смеясь, отражал его удары, становившиеся все яростней, а он злился, снова и снова пускал коня галопом, преследуя тебя. Дело было накануне его свадьбы, и белокурая Рис стояла тут же, глядя на свое свирепое сокровище.

В конце концов бой разгорелся нешуточный. Ты ранил его, оцарапав висок. И вкус крови, заструившейся по лицу, совсем опьянил Роба. Дико вскрикнув, он пришпорил коня и налетел на тебя. Но ты все же был сильнее. И к тому же, наконец, понял, что драка идет всерьез. Одним движением ты сбил его на землю. Роб упал под копыта собственного коня, и конь ударил его в спину. Все произошло в какие-то секунды. На поляне все так же весело горел костер, за деревьями мелькали нарядные одежды, совсем близко пели в хороводе жрицы огня. Рис бросилась к Робу. Ты оглянулся на меня, и в глазах были боль и растерянность.

Он выжил, – он вообще был очень живучим, – но остался горбуном на всю жизнь. Рис стала дичиться меня, уходила надолго в лес, потом пропала совсем, и только иногда в лесу слышали протяжные песни, а на ветвях деревьев находили венки, сплетенные из алых цветов. Гордость не позволила Робу жениться, он надолго исчез из наших краев, и о нем понемногу забыли.

Однажды зимней ночью я проснулась среди тревожной тишины. Слабый свет очага бродил по стенам. Ты спал, сведя во сне тонкие брови, и как будто силился что-то сказать. Мне чудилось какое-то движение – бесшумное, но стремительное. Вдруг завеса у ложа колыхнулась. Вне себя от ужаса, я закричала. Что-то большое и темное навалилось на тебя, но ты уже проснулся и мгновенно стал защищаться. Все же Робу (а это был он) удалось в яростной борьбе оцарапать ножом твое лицо. Ты ранил его и он, заскулив, как зверь, убежал. Минуту спустя весь замок был освещен факелами, наполнился топотом, криками и звоном оружия, но Роба не нашли. Только утром на снегу стали видны кровавые следы, уводившие в лес.

Но это еще не все.

У тебя остался шрам, вид которого тебя очень мучил, хотя ты и не признавался в том. Ты мог поплатиться жизнью, а отделался шрамом. Главное – ты был жив. Ты стал носить бородку, и шрам наполовину скрылся, а ты, несмотря на свою молодость, выглядел, как зрелый воинственный король.

И это еще не все.

Роб сам сделал несчастными и себя, и Рис. Она всегда ждала его там, в лесу. Она любила его – и таким, каким он был, и каким стал. Если бы он это понял! Но им овладели гордость и звериная ярость. Только Бог может смягчить такие сердца!..

И Бог смягчил его сердце.

Когда завоеватели с континента быстрым маршем, не без помощи Hugo, продвигались к замку, ты был далеко, замок почти не охранялся. Первым узнал об этом Роб – случайно, по неосторожности Hugo. И Роб – несчастный, искалеченный в бою с тобой Роб, помчался на своем полудиком коне ночью, не разбирая дороги, за тобой. Но не он принес тебе весть об опасности. Он на бешеном скаку сорвался в каменистый овраг и, плача от бессилия, умирал, мешая слезы с кристальной водой журчащего ручья, который сверкал, отражая звезды. На рассвете его нашла Рис, но спасти его уже не мог никто. Он умер у нее на руках. Она достала его нож, и они оба навсегда остались в этом овраге. Над ними взошло кроваво-красное солнце, как последний сплетенный Рис венок.

Перед смертью они все простили нам: простили наше счастье и свое несчастье. Прости и ты его. Пусть упокоит Господь их души на небесах.

Жорж и Катя романтический детектив

«События редко предают правое дело»

А. Дюма. «Сорок пять».9

С утра начался обычный рабочий день. Жорж сидел один в маленькой лаборатории и читал газету.

Скрипнула дверь. Он быстро убрал газету и встал. Посреди лаборатории стояла незнакомая Жоржу девушка в белой кроличьей шубке.

– Здравствуйте. Меня прислали к Вам из отдела кадров.

– А Вы – кто, позвольте узнать?

Он наклонил голову набок; прямой нос придавал ему вид журавля.

Она посмотрела на него снизу вверх честными серыми глазами с сиреневым отливом и ответила:

– МОП. Будем знакомы.

– Кто?.. – не понял он.

– Младший какой-то там персонал. Лаборантка! – видя его непонимающие глаза, уточнила она.

– А зовут-то Вас как?

– Дарья Алексеевна, – церемонно ответила она, делая старательный детский реверанс.

– Очень приятно. Жорж, – скромно отрекомендовался завлаб.

***

С появлением Даши в лаборатории стало шумно и весело. С утра до вечера на разные голоса чирикало радио. Жорж не очень любил этих «радиоактивных» ребят, но молчал. Даша одна создавала видимость многолюдства, как электрон, существующий в движении.

Порученную работу она выполняла быстро и точно. Жорж ничего не мог возразить, когда видел, что из-за стола выглядывает яркая обложка журнала или очередной детективный том.

В присутствии Даши неторопливый, основательный Жорж чувствовал себя почти что бессловесным штативом, который, хотя и необходим в лаборатории, но не достоин никакого внимания, наравне со стеллажами и стеклянными шкафами вдоль стен.

***

Зима прошла.

Белую занавеску на окне пронизывало яркое майское солнце. В открытую форточку врывался свежий ветер. Над окном громко щебетали птицы.

Порывом ветра толкнуло и распахнуло дверь. Со стола, зашелестев, разлетелись бумажки. Даша от неожиданности уронила пробирку.

Жорж поднял голову:

– Дарья Алексеевна! Прошу Вас, постарайтесь быть более внимательной на работе.

Даша закрыла дверь, сложила бумажки и убрала с пола осколки пробирки.

Жорж снова посмотрел на нее:

– До конца рабочего дня осталось пять минут. Вы, конечно, забыли составить свой личный творческий план.

Даша глянула на Жоржа с сожалением.

– Я, например, – продолжал Жорж, – никогда ничего не забываю. Не то, что некоторые.

– Вы? – не выдержала Даша. – Да Вы сами все путаете и забываете. Вчера Вы поставили в холодильник кофеварку, вместо реторты. Хорошо, что я вовремя увидела.

Жорж сердито замолчал.

Даша продолжала:

– И никакой Вы не Жорж.

Он опустил голову.

– У Вас в личном плане написано: Костин А. И. Что это значит?

– Вот и отгадайте, что это значит, – Жоржа заело.

– Запросто: Андрей, Александр, Алексей. Арнольд… Аскольд… Адольф. Антуан, Асланбек… Аладдин!..

Жорж победно молчал.

– Ну, и пожалуйста.

Даша взяла сумочку, пропечатала паркет мимо Жоржа каблучками и хлопнула дверью.

Высунувшись из-за двери, она прошипела:

– Артаксеркс несчастный!

Жорж засмеялся.

Прозвище «Жорж» он получил за исполнение под гитару старой песенки из репертуара Клавдии Шульженко:

Жорж и Катя развлекались в час декабрьской      поры:
на санях они спускались с ледяной большой горы.
И, когда летели лихо санки вниз, момент настал:
Жорж коварный тихо-тихо Катю-чмок! – поцеловал.
Катя страшно растерялась и не знала, как ей быть:
может, ей так показалось: мог и ветер пошутить.
И ему сказала робко, вверх поднять не смея глаз:
«Я б хотела с этой горки прокатиться еще раз…»

Даша не знала, что в институте за глаза все уже давно зовут ее Катей.

***

Теперь Даша из принципа стала называть его только «шеф». Жорж не возражал.

Ближе к лету Дашу отправили в отпуск без оплаты. Лаборатория опустела.

После обеда в лабораторию стремительно вошла профорг Люся с неизменной тетрадкой в руках.

– Привет.

– Здравствуй, Люся.

– Жорж, ты завтра поедешь со мной на встречу с нашими французскими коллегами в пресс-центр. Кроме тебя, некому ехать. От нас нужно два человека.

Жорж отрицательно помотал головой. Зная его упрямство, Люся не стала уговаривать, но обиделась:

– Никакой от вас помощи. Заработались совсем! Подумай.

Она бросила тетрадку на стеллаж так, что звякнули пробирки, и вышла.

Жорж подошел к стеллажу и открыл секретную тетрадь. На левой стороне в столбик перечислялись фамилии сотрудников; на правой – приводились их адреса.

Жорж поискал глазами Дашу. «Симонова», – прочел он слева и проследил строку вправо. Строки справа и слева не совпадали; он прочитал приблизительно напротив название улицы: Солнечная. Дом 1 кв.14. «Ну, да; конечно, она и должна жить на Солнечной, или на Звездной, или, в крайнем случае, на Кометной. Я бы не смог поверить, что ее дом находится на Красноказарменной», – подумал Жорж и несколько раз повторил адрес.

Вошла Люся. Молча взглянув на Жоржа, уткнувшегося в микроскоп, она забрала тетрадь и вышла.

Даши уже три дня не было на работе. На четвертый день Жорж заскучал.