Александр Никонов - Я иду к тебе, сынок!

• Название: Я иду к тебе, сынок!
• Автор: Александр Никонов
• Жанр: Прочие приключения

Роман о тяжёлой судьбе женщины, которая в детстве потеряла родителей. Главная героиня романа – Мария Святкина. Одинокая мать узнаёт, что в конце 1994 года её единственный сын, Саша, едет военным эшелоном на Кавказ, где уже разворачиваются тревожные события, и решает ехать к нему, чтобы уберечь его от гибели. Друзья и сослуживцы собирают для неё деньги. А скоро начинаются и боевые действия в Грозном. Она срочно выезжает на Кавказ.

---

– Вот что, тридцатого и тридцать первого у меня сплошные новогодние утренники, я занята по горло. Но Новый Год мы с тобой встретим с одним хорошим человеком. Когда-то он пользовался большим влиянием в своих кругах. Говорили, что он спец по всем милицейским делам. Я с ним познакомилась на съемках сериала, где он консультировал наших тупых режиссеров-постановщиков. Там я с ним и подружилась. Дядька – супер! Представляешь, ему семьдесят лет, ну, сейчас уже побольше, всю войну прошел, осколками и пулями нашпигован, как… как ежик иголками, Рассказывали, что он семерых вооруженных преступников лично задержал! Представляешь! А орденов и медалей у него у-у-у сколько – полчемодана! Вобщем, я тебе о нем рассказывать не буду, сама увидишь.

– А он что, тебя так и ждёт?

– Да я только позвоню ему – и всё! Это же такой мировой старикан!

– У тебя с ним что-нибудь…

– Да ты что, Маша! Ну и мысли у тебя, ей Богу! Да он просто классный старикан, его душевной молодости любой юнец может позавидовать! Ну, ты как – согласна?

Маша вздохнула:

– А у меня есть выбор? Боюсь, что сама я через эти чиновничьи дебри не пролезу. Может быть… А как его зовут?

– Сергей Мефодьевич.

– Может, Сергей Мефодьич твой мне поможет.

Тридцать первого Ксения прибежала часов в семь вечера с тремя сумками в руках и с порога закричала:

– Маша, быстреё собирайся, нас машина внизу ждет!

– Какая ещё машина?

– Ну, какая, какая! Обыкновенная. Это Сергей Мефодьевич расстарался, попросил какого-то знакомого. Он считает, что женщины должны ездить в гости только на машинах. Ну, ты собралась? – доносилось из спальни.

– Да я уже два дня как собралась.

– Ну, тогда порядок.

Маша неожиданно расхохоталась.

– Ты чего? – растерянно спросила вышедшая из спальни Ксения.

– Да одного хорошего мужичка вспомнила, Гришу Парятина, мы работаем с ним вместе. У него тоже на все вопросы один ответ: «порядок» или «ну, тогда порядок».

– Так, говоришь, он хороший мужик? Тогда и я не хуже. Ну всё, побежали. Сумки захвати.

– А что в них?

– Как что? Что и положено к новогоднему столу: напитки и подарки.

Маша растерялась и застыла с открытым ртом, а потом плюхнулась на стул.

– Все, я не поеду! – На немой вопрос Ксении ответила: – Что же ты не напомнила, что что-нибудь купить надо. А я… Я совсем про всё забыла. У меня только одни думы…

– Забудь, я всё, что нужно, купила. Я сегодня богатая, в трёх местах получку получила! Ну, хорошо, хорошо, потом со мной рассчитаешься. Всё, поехали, а то упорхнет наша машина, как бабочка, и придётся нам с тобой пехом шлепать.

Молодой, веселый водитель, пока машина мчалась из ближних Черемушек по Ленинградскому проспекту и кольцевой, пытался завязать с женщинами близкое знакомство, много шутил и смеялся. А когда остановился в центре у сталинки, приоткрыв дверцу, закричал вслед:

– С новым годом, красавицы! Если надумаете, завтра можете позвонить мне. Повеселимся!

На четырнадцатый этаж лифт доставил их за минуту. Звонить долго не пришлось, на первый же крик кукушки дверь распахнулась, и Маша увидела низенького старичка в сером костюме и белой рубашке при галстуке. Он мило улыбнулся и проговорил:

– Рад приветствовать вас, дорогие гостинушки. Позвольте помочь,

Он каждой помог снять пальто. Ксения повисла на нем и, целуя в щеки, визжала:

– С новым годом, дорогой Сергей Мефодьевич, с новым здоровьем, с новым знакомством, с новым другом. Видите, сколько всего хорошего я принесла вам!

– Ну, будет, будет тебе лизаться-то, нашла бы кого помоложе. Давай, знакомь.

Ксения представила подругу:

– Маша Святкина, моя старая хорошая знакомая.

– Ну, какая же она старая, – недовольно проворчал Сергей Мефодьевич. – У неё ещё первая молодость не закончилась.

– Первая? – удивилась Ксения. – А когда же наступает вторая?

– А вот как на пенсию уйдете.

– А почему, Сергей Мефодьевич?

– Вот когда доживёшь, тогда и узнаешь.

– Ну, всё-таки? – не отставала Ксения.

– Ну, как тебе попроще объяснить… В народе не зря говорят: старость – что младость. Когда отходишь от дел, которыми ты занимался много лет, вдруг в одночасье появляется очень много свободного времени. И никаких забот, и всё у тебя есть, и и уже нет острых желаний. Вы меня понимаете? Как сказали бы в старину: человек находится на полном пансионе. Ему никуда не надо торопиться, рано вставать ну и тэ дэ. Ну чем не младенческий возраст! – засмеялся Сергей Мефодьевич. – Да что же мы в прихожей философии разводим. Сегодня же такой праздник! Проходите, душеньки. А вы, Маша, не стесняйтесь, будьте как дома.

Ксения впорхнула в гостиную первая, и Маша услышала её крик:

– Паша, ты!? Не может быть! Да откуда ты? Мы ж с тобой сто лет не виделись!

Когда Маша вслед за Сергеем Мефодьевичем вошла в комнату, она увидела Ксению, висящей на каком-то высоком, респектабельной внешности, мужчине, который, тоже не стесняясь, тискал Ксению и рычал:

– Ты всё такая же Ксюшка, хохотушка, озорнушка. Ну, как ты поживаешь, крестница? Все мужиков дуришь?

– Ой, дурю, Паша, ой, дурю! – кричала Ксения. – Так дурю, что они от меня сами дурными становятся! Ой, забыла! Паша, это моя подруга, Маша, а это Павел Смушников. Да пожмите вы друг другу руки-то!

Но Маша уже и сама узнала известного актёра, которого она знала по многим фильмам. Они сдержанно подержались за руки, а Сергей Мефодьевич пригласил:

– Ну, хватит обниматься и лобызаться. Прошу всех к столу, пора старый год провожать на свалку истории, пусть там пылится.

Мужчины выпили по маленькой коньяку, а женщинам предложили «Южную ночь», которое Маша очень любила, но уже давно забыла его вкус. Все оживились ещё больше. Ксения взяла бразды застольного правления в свои руки:

– А ты знаешь, Маша, ведь Паша мне однажды жизнь спас.

– Ну уж так и спас, – смущённо проворчал Смушников, выпячивая свою грудь. – Но если честно, то Ксюхе пришлось бы туго, если б я…

– Да погоди ты, – прервала Ксения, – я сама расскажу. Так вот. У нас были съемки в Сочи. У меня была небольшая ролишка, и в одном небольшом эпизоде я тону, и меня спасает местный мальчишка. Режиссёр «ловит» меня в кадр и кричит: «Правеё! Левее! Ещё чуть левее! Дальше! Ближе!» Ну, вобщем, минут двадцать он меня бултыхал и терроризировал, сволочь. А у меня уже силы кончаются, ведь я же не пловец на марафонские дистанции, кричу ему, что я устала. А он – искусство, мол, требует жертв. Гад такой! И тут он кричит: «Группа, приготовиться! Мотор!» А актер, который играл мальчишку, что-то замешкался. И вдруг я чувствую, что мои ноги что-то оплетает и тянет меня вниз. Я начинаю орать, кричать не своим голосом, мол, спасите, помогите, тону! А реж кричит в мегафон: «Стоп! Подожди немного, Ксюша, сейчас второй дубль начнем». Мне уже не до него, я чувствую, что мне не удержаться на поверхности и полминуты, кричу что есть сил: ” Да спасите же, я на самом деле тону!» Паша стоит на берегу и из-под ладони смотрит на меня. Потом быстро сбросил рубашку и бросился в воду. А потом помню только, что я под водой с открытыми глазами, вокруг медузы и рыбки плавают, а в ушах звон от лодочных моторов. И все. Очнулась я уже на берегу. Паша на мне верхом сидит весь потный и зелёный какой-то.

– Ага, будешь зелёным, – отозвался Смушников, – когда я тебя до самого берега вместе с неводом тащил, а потом ещё и на берегу откачивал!

– Вот, вот, оказывается, к берегу прибило кусок невода. В нем-то я и запуталась. С тех пор я и зову его крёстным отцом, – засмеялась Ксения, прильнув к Пашиному плечу.

Мужчины перемигнулись, и Сергей Мефодьевич сказал:

– Ну, душеньки, вы тут поворкуйте, а нам по-мужски надо потолковать.

Когда они оказались вдвоем, Маша окинула апартаменты, восхищенно покачала головой.

– Он что, один здесь живет?

– Один.

– Да, богато. Кто же он по званию-то?

– Генерал, кажется, – легкомысленно отмахнулась Ксения. – Или полковник. Одним словом, у него на погонах три звезды.

– И он мне поможет?

– Надеюсь. Попозже спросим. Он такой человек: если сможет что-то сделать, то сделает, если не может, то ответит «нет».

И тут из коридора донеслось пение:

– В лесу родилась елочка, в лесу она росла, зимой и летом стройная, зелёною была!

В дверь вплыли две ёлочки из алых роз, к основанию которых розовыми лентами были привязаны две большие коробки конфет. Из-за одной из ёлок выглянуло веселое лицо Паши, и он торжественно провозгласил:

– Дорогие девочки…

– Душеньки, – поправил голос Сергея Мефодьевича.

– Дорогие душеньки, – послушно исправился Паша, – от имени мужской половины поздравляем вас с наступающим новым 1995 годом.

– Замолчи, сухарь, – строго прервал его Сергей Мефодьевич. – Разве так надо поздравлять женщин. Душеньки, родные вы наши! Почему я всегда всех женщин называю душеньками? Потому что в мужчине без женщины остается одна плоть и ничего больше. Вы уж поверьте мне, старому женатику, а теперь вдовцу. Так пусть же в этот предновогодний вечер ваши души зажгут такой же пламень в наших холодных сердцах, как пламень этих роз.