Станислав Афонский - Холостяки и женщины, или Что сказал крокодил?

• Название: Холостяки и женщины, или Что сказал крокодил?
• Автор: Станислав Афонский
• Жанр: Русское современное

С каких бы тем ни начинались разговоры мужчин – они непременно перейдут на женщин. Почему некоторые мужчины упорно не хотят жениться, почему ведут себя так или иначе, как относятся к женщинам – и почему именно, забавные, и не очень, случаи из жизни «закоренелых» холостяков, их взгляды на любовь в частности и на жизнь вообще – всё это изложено на страницах книги.

---

– Там у них то же, что и у других, – принял эстафету мысли Вяч. – Что же у нас получается? У нас выходит, что как бы мужик ни был интеллектуален, образован и музыкален, и воспитан. Как бы ни превозносил искусство, но в балеринах видит прежде всего женщинское тело, бюстики и ножки и ничего иного, кроме как…

– Как сказал голый крокодил, очутившись в женской парилке, – радостно объявил Генка.

– Прекрасных, гибких, изящных, красиво двигающихся, но женщин, – не обратил на этот раз внимания на фантазии товарища Вячеслав. – Я бы даже рискнул предположить: те юбочки балеринские, расходящиеся от их талий, словно лучи… Да – пачки. Так вот, эти пачки придуманы с целью как бы разделить женщину пополам – отделить её ноги от туловища. Они же раздельно смотрятся: туловище с руками и бюстом сверху, а нижний бюст с ногами – снизу. И приклейте мой язык к левой пятке правой ноги, если я ошибусь: всё внимание мужиков сконцентрировано именно на нижней, прежде всего, части… Но об этом потом. Вернёмся к нарядам. Отнюдь не следует, что они не имеют для мужиков никакого значения. Костюм может привлечь внимание к незнакомке. Может стать причиной желания рассмотреть повнимательнее обладательницу платья – опять же представив себе скрытое под ним, а затем и познакомиться, если визуальный осмотр оказался удовлетворительным. Но если выбор уже сделан – да, судьбоносного значения никакое платье уже не имеет. Мудрейшая из мудрых мужская мудрость гласит: не важно, что надето – важно на чём. Прекрасное платье на, по мнению определённого мужчины об определённой женщине, на прекрасной фигуре последнюю не спасёт от приговора не в её пользу. Но я не просто так сказал о конкретном вкусе персоны. Мой друг со школьных лет фигурки миниатюрные и стройные любил… Платонически, Витя, платонически… И вдруг оказался друг, ни с того ни с сего, поклонником крупногабаритных толстушек. По неведомым и не объяснимым причинам. Оказался, и всё. Так, внаглую, и говорил: «Толстая – хорошая». И мечтательно воздыхал при этом. Воздыхание однажды превратилось в плоть. Она, плоть, являла собой могучесть, раза в два превышающую объём друга в самом полном его месте… Девушку такой своей мечты друг упустить не мог никак и – женился. И жил счастливо. И никакие одежды не способны были хоть иллюзорно, но превратить его Марину Ивановну в относительно, но похожую на примерно стройную, особу. Да ему и не нужно было никаких других особ. «Я», – говорил друг, – «чуть посмотрю на неё, чуть притронусь – и готов – моментальное либидо»…

– Либи… что? – переспросил Витя,

– До, – ответствовал Вяч.

– До чего и что?

– Слон, едрит твою в перекосяк, пошевели ушами и извилинами, – начал раздражаться Вячеслав. – Либидо – это… желание сделать женщине, и себе, приятное, и чувство способности это приятное сделать той самой своей частью организма, которой нет у женщины.

– Бородой, что ли?

– Издеваешься? – грозно спросил Вяч.

Витя прыснул смехом.

– Не издеваюсь, а шутю, в смысле шучу. Ты бы так сразу по-русски, и сказал: встаёт. А то закрутил про какие-то «либиды». Так что там ещё было приятного у Марины?

– То, что она косметику не употребляла. Это качество её очень ценил мой друг. И совсем не потому, что имела идеальную кожу лица, его конструкции и безупречную красоту. Упрёк ещё тот можно было бы дать… Если бы друг разрешил. Не применяла косметику – и всё. Хоть ешь её с сыром. Таков уж был её стиль. А до причин он не докапывался: зачем искать причину хорошего, если оно и без того хорошо?

– А, может быть, с косметикой было бы ещё лучше?

– Мой друг так не считал, а его подруга считалась с его мнением, а не с твоим, косметолог ты наш задрипанный. Он же её знал в натуральном виде. Поэтому разными там макияжами его обмануть стало не возможно, а других обманывать ей было не резон. А вообще, обилие косметики всегда настораживает мужика, который сапиенс, то есть, разумный: не скрывают ли с помощью этой штукатурки некие серьёзные изъяны или, упаси господи, пороки? Опять вспомним великую мужскую мудрость: хочешь видеть подлинное лицо женщины – посмотри на неё после бани…

– А лучше в самой бане, – мечтательно произнёс Костя.

– Мы говорим о реальном, а не о желаемом, – разрушил мечты Константина Вячеслав. – Марина Ивановна выглядела в глазах моего друга в равной степени симпатично и до, и после бани, и до, и после замужества – и это было её неоспоримым достоинством…

– Послушай, Вяч, хранитель мужских мудростей: а твой лучший друг – не тот самый, который «закусывал прекрасной дамой в свой обеденный перерыв на твоей койке? – озарился догадкой Костя.

– Во-первых строках моего ответа «сообчаю»: не на моей койке – я его строго предупредил заранее. Во-вторых, мужские тайны не разглашаются… Женские тем более. Логичнее было бы, если бы ты её имя спросил, а также номер телефона, а тот это был друг или не тот, значения не имеет.

– А как её имя и номер телефона?

– Не знаю, не скажу, – с партизанской прямотой ответил Вяч.

– Лучше бы сказал, не зная, – пробурчал Костя.

– А я ещё одну мужескую мудрость знаю, – объявил несколько минут назад присоединившийся к обществу Володя, высокий блондин с серо-голубыми добрыми глазами.

– И какую же? – ревниво спросил Вячеслав.

– Если хочешь знать, как будет выглядеть твоя жена в будущем – посмотри на свою тёщу.

– На мать своей Марины мой лучший друг, доложу я вам, вообще старался не смотреть… Надеялся, что прогноз и мудрость не всегда правы… Мы, «вааще об чём» говорили-то? – призадумался Вячеслав, внезапно утратив нить разговора.

– «Вааще» мы говорили об одежде, как об о конфетной обёртке, – напомнил Геннадий.

– Ах, да… Слушай, Ген, а ты верно сказал: «одежда как конфетная обёртка»… Так вот, как бы то ни было и какая бы она ни была, но одежда, то есть то, что надето, скрывает то, на чём надето.

– Очень неожиданное открытие, – одобрил Костя. – Кто бы мог подумать. Валяй дальше.

– Вальну сейчас. Но не всегда она скрывает… Вот, длинные платья, к примеру. Я их принципиально отрицаю. Только отрицай – не отрицай, но в природе, женской, они существуют, женщины их носят и с этим приходится мириться – до того момента, когда их с них срываешь… Сами по себе они бывают очень хороши – подчёркивают верхнюю часть женщин и, иногда, самую выдающуюся нижнюю… Очень украшает, и платье, и ту, на ком оно надето, декольте. Правда, и это зависит от его содержимого: чем оно полнее – тем живописнее и эффектнее. Но и эта деталь расположена в верхней части фигуры. Нижняя же часть, ноги, скрыта. Почему? Зачем, спрашивается, скрывать – если разреза нет? Разрез приоткрывает некую тайну, интригует, привлекает взгляд, волнует, наконец. Приятно волнует. Женщина словно намекает: я, мол, хоть и строгая вся из себя, но способна… От этих немых намёков пробуждаются исследовательские инстинкты. Естественно, сдерживаемые и от этого ещё более желаемые. В разрезе даже привычная ножка смотрится иначе: словно в ней чего-то недосмотрел… Но это всё – если есть разрез. Если же его нет – появляется мысль: дама что-то хочет скрыть, даже жертвуя видом своих ног. Это или из ряда вон безобразные ноги, или какой-то на красивых ногах серьёзный дефект, не поддающийся сокрытию иным способом. Однако, все сии рассуждения и подозрения относятся только к женщинам не знакомым, ранее не являвшимся мужчинам в своём более открытом виде. Вывод прост, как…

– Сломанный зуб крокодила, проглотившего даму в длинном платье, – немедленно среагировал Генка.

– Да будет так, – торжественно провозгласил Вяч. – Вывод таков: со знакомством с женщиной в длинном платье лучше подождать – до её появлении на свет Божий в более демократичной одежде.

– Но интересно было бы знать: каким образом мужики узнавали о внешних нижних данных дам в те времена, когда коротких платьев не было вообще? – озадачился Фёдор.

– Да всё тем же – посмотром на них без платьев.

– Так это уже после знакомства!

– Что делать: риск – благородное дело. Вот в те времена мужики и обрели мужество, – с пафосом отдал должное героическому мужскому полу Костя.

– А кто ввёл в моду женщинам носить мужскую одежду? – продолжил свои изыскания в истории дамских нарядов Фёдор.

– Истории известна Жанна Дарк. Может быть, кто-то и до неё перенимал у мужчин брюки, штаны…

– И презервативы, – сообразил неугомонный Генка.

– Эту специфику женщинам не на что надеть, – вспомнил Вяч, – а то бы переняли – сомнения нет. Нам сейчас только радоваться остаётся, что не в моде нынче носить женщинам ещё и стальной доспех с холодным оружием типа мечей, палиц и копий. И на том спасибочки. С другой стороны, и мужики подобрели – не жгут на кострах дам за ношения штанов. Тут уж пусть нас женщины благодарят. Впрочем, мы брюками на женских ножках и не возмущаемся. Совсем. Или изредка. Дело в том, что эта форма одежды почти не скрывает того, что под ней находится. Разве что кожу. Всё остальное, кроме икр, практически открыто хоть с тыла, хоть с фронта, хоть в анфас, хоть в профиль. Секретов больше нет. Особенно если на женских ногах штаны из тонкой материи. Они облегают все выпуклости и впуклости до мельчайших деталей не менее плотно, чем собственная кожа… После таких откровений следующий, вполне логичный, шаг – выйти на улицу в колготках – без юбки и штанов, а затем и вовсе без них… Я был бы за… Что?.. Нет, я вполне серьёзно – пусть это и моя специфическая и персональная точка зрения: красивое скрывать не нужно. Все сокрытия – плод нашего ханжества и лицемерных традиций…