Роберт Дессе - Безумная любовь

• Название: Безумная любовь
• Автор: Роберт Дессе
• Жанр: Драматургия

В своей пьесе австралиец Роберт Дессе, испытывающий особый пиетет к великому русскому классику Ивану Сергеевичу Тургеневу, берёт его в качестве главного персонажа. Параллельно с пластом полусюрреалистичных-полубиографических сцен из жизни классика появляется пласт реальной, современной нам жизни. В нём главный герой – Василий Иванович, служащий провинциального музея истории железнодорожного транспорта, фанатично относящийся к своей работе и восторженно любящий русскую классику. В музей должны приехать Мэр и Вице-Мэр города, чтобы решить вопрос о закрытии музея. Реальность в пьесе смешивается с картинами из жизни Тургенева, его романами с Полиной Виардо и Савиной. Автор рассуждает о той цене, которую приходится заплатить за настоящую любовь.

---

Савина. Вы знаете, что это невозможно.

Тургенев. Сейчас уже почти июнь. Сирень в цвету, липы покрываются листочками – восторг! Зеленые облака сияющей листвы, стрекозы… Пожалуйста. On pourrait passer ensemble une journée enchantée…

Савина. Я бы очень хотела провести с вами день в Спасском, мой дорогой Иван Сергеевич, но увы! Je ne peux pas. Не сейчас. Когда-нибудь, когда-нибудь, обещаю. Например, будущим летом. Наберитесь терпения.

Тургенев. Si vous pouvez…

Тургенев и Василий Иванович. Это в вашей власти.

Савина. Иван Сергеевич…

Тургенев. Мария Гавриловна…

Савина. Non…

Тургенев. Je vous implore.

Савина. Иван Сергеевич… Это просто безумие.

Тургенев и Василий Иванович. Я так давно вас хотел…

Савина. Иван Сергеевич, я признаюсь, что у меня есть к вам чувство, не вполне мне понятное… сильное чувство… но…

Тургенев целует ее страстно. Затем падает на колени.

Савина. Иван Сергеевич, пожалуйста, calmez-vous, придите в себя. (Пауза.) Je vous en supplie.

Свет гаснет. Шум поезда.

Василий Иванович (обращаясь к залу). Я не думаю, что случилось именно это. Он позже говорил, что-то, что произошло, – незабываемо, он сказал, что не забудет этого, если доживет и до ста лет, он так сказал, но нет, нет, что бы ни случилось в ту ночь в поезде, это было совсем не то, я уверен. (Пауза.) Он часто играет со мной в игры, Иван Сергеевич, когда посещает меня. О да, иногда они ко мне приходят, когда все, кто не верит, уйдут, а они знают, что я жду. И он всегда дразнит меня, этот Иван Сергеевич, рассказывает мне истории, которые никак не могут быть правдой – ну, знаменитый писатель имеет право придумывать истории, я полагаю. И знаменитый писатель именно это и делает. (Пауза.) В любом случае, он, вероятно, мечтает, а кто из нас никогда не мечтал? В конце концов… ну, в поезде Москва-Одесса этой майской ночью полтора века тому назад случилось нечто иное, я в этом уверен. (Пауза.) Но что именно? Почему он назвал это незабываемым? Он вошел в поезд, полный надежд. Он весь дрожал, так он надеялся. Это все поезда, я всегда говорил, что поезда… связаны с надеждой. Да, поезд – это надежда. Мы же не можем жить, не надеясь, правда? Я на днях сказал этому молодому Борису из отдела интерактивных услуг, что… Поезда означают надежду, Борис, и мы не можем жить без надежды, не правда ли?

Появляется Борис.

Борис (отрываясь от своего телефона). Надежда? Поезда? Надежда на что? Вы в каком веке живете, Василий? Все это древняя история.

Василий Иванович. Например, манеры. Для вас я Василий Иванович, молодой человек.

Борис. Как бы там ни было. Железная дорога – это тупик, старик. В свое время это была хорошая идея, как и революция. Как этот дурацкий музей, в котором мы оба застряли, вы и я. Как и весь этот безнадежный город. Это болото, а не город.

Василий Иванович. Что?

Борис. Болото. Мы застряли в этом городе, как пни в болоте.

Василий Иванович. Болото?

Борис. Да. Большое зловонное болото. Вы совсем оглохли, к тому же?

Василий Иванович. Как вы можете так говорить, Борис? Вы ничего не знаете. Наш город…наш город сыграл важнейшую роль в появлении…ну, что ходить вокруг да около, в появлении гения.

Борис. Гения? В таком месте? Да гений и не ночевал в этом городишке.

Василий Иванович. Не ночевал? Художники, писатели, музыканты… все, о ком вы только можете подумать, проезжали через наш город. Одна из тетушек Чайковского умерла здесь, например; кстати говоря, она приехала сюда поездом. Хотя она умерла не на станции, как другой закоренелый путешественник по нашей ветке – Толстой. Нет, я спешу заметить, что его смерть никак не была связана с плохим обслуживанием, никто этого не утверждает.

Борис. Опять вы разглагольствуете, старина. Переливаете из пустого в порожнее. Послушайте, Василий Иванович, не поймите меня неправильно, но, может быть, вам пора серьезно подумать о…

Василий Иванович. И Тургенев Иван Сергеевич…великий русский писатель Иван Тургенев очень любил наш город, он много раз здесь пересаживался на другой поезд. Вы знаете, он вообще-то был акционером железнодорожных компаний. О, да у нас целая комната посвящена Тургеневу. Его письма, книги, чернильница – мы все храним. Этот город – стержень, Борис, я считаю его таковым. Что касается этого музея… это не то, что вы бы нашли в Москве, но это и не просто развлекательное заведение, знаете ли, какие бы фокусы вы не придумывали там в вашей интерактивной службе, это – музей. Действительно, я скажу больше: лично я считаю, что наш скромный музей – это святое место. Например, посмотрите на этот вагон. 28 мая 1880 года в этом самом вагоне…

Борис. «Святое место»? Ради Бога, о чем вы сейчас говорите? Вы действительно теряете разум. Это информационный центр, а не какое-то там святилище. Средняя коллекция всякого железнодорожного хлама в третьеразрядном городе в совершенной глухомани. Как только меня сюда занесло? Единственно для чего пригоден ваш драгоценный «музей» – это для школьных экскурсий. Ну, еще можно привести сюда ребенка в дождливое воскресенье после обеда. Не удивительно, что они подумывают о том, чтобы нас закрыть.

Василий Иванович. Закрыть нас? Кто говорил хоть что-то о…

Борис. И ваш обожаемый Тургенев был всего лишь писатель, ради Бога, он всего лишь писал книги, он не был Святым Духом. Мир изменился. Успокойтесь. Вы слишком много времени тратите на то, чтобы пялить глаза на эту стену.

Борис исчезает.

Василий Иванович. Кто хоть слово сказал о Святом Духе? Иван Сергеевич Тургенев был… был… (Не находя слов, он жестами пытается передать безмерность, грандиозность.) О, он всегда убалтывает меня, этот Борис, он умеет говорить умно, и он всегда делает из меня паяца. Но это именно Борис выставляет себя полным дураком, ухлестывая за Дарьей Гавриловной так, как он это делает. С какой стати она бы им заинтересовалась? Женщина с такими… связями. Также эта женщина столь превосходно выглядит, такая стройная, и у нее столько ярко выраженного женского обаяния. Да, именно ярко выраженного. Не то чтобы это меня лично как-то волновало – я сейчас уже закоренелый холостяк. В любом случае у нее есть жених, музыкант с выраженной индивидуальностью, мне говорили, пианист, вполне уже известный, со всех точек зрения, но хоть плачь… такая прекрасная молодая женщина… говорит по-французски, два раза была в Париже… и за ней волочится такой тип, как этот болван Борис.

Борис (появляется). «Музыкант с выраженной индивидуальностью» – он настройщик, а не пианист. Она его встретила в караоке-баре. Скоро я буду настраивать ее пианино, скажу я вам. Я знаю, что нужно женщине такого рода.

Василий Иванович. Как вы смеете говорить о Дарье Гавриловне в таком тоне, вы, самонадеянный мальчишка! Вы недостойны целовать ее ноги.

Борис. Кто говорит о ногах? В любом случае весь город в курсе, именно сейчас настройщик играет вторую скрипку, а первую – угадайте, кто.

Василий Иванович. Это всего лишь подлая сплетня. Конечно, мэр ее поклонник, несомненно, и почему бы и нет? Такая женщина… какое самообладание, настоящий класс! Можете быть уверены, она и на Елисейских Полях всем головы там вскружит! Ультрасовременна, и в то же время с достоинством, если вы меня понимаете, очень привлекательна. Я… отношусь к ней с огромным восхищением. Необыкновенная женщина.

Борис. Вы и в самом деле не понимаете, не так ли, дед? Для чего она таскает за собой этого старого клоуна? А? Вы думаете, он ей в самом деле нравится? (Смеется.)

Василий Иванович. Я только знаю, что такая женщина, как она, женщина, которая дважды поднималась на Эйфелеву башню, даже и не принимает во внимание существование такого пентюха, как вы. Вы же каждую ночь просиживаете до трех утра в никчемной компании, я сомневаюсь, что вы прочли хотя бы одну книгу за всю жизнь, тем более книгу… (делает широкий жест) Ивана Сергеевича Тургенева, например.

Борис. Размечтался, старик! Не принимает во внимание мое существование? Я могу иметь ее, как только захочу, не сомневайтесь. Ну да, я сейчас играю с ней в поддавки, но в подходящий момент я смогу расставить сети, без проблем. В любом случае что вы можете знать о желаниях женщин? Вы никогда не были женаты и живете с котом.

Василий Иванович. Женат? Какое это имеет значение? Такова судьба. Иван Сергеевич тоже никогда не был женат, но почему вы думаете…