Леонид Корычев - Отступники

• Название: Отступники
• Автор: Леонид Корычев
• Жанр: Русское современное

Прежде всего это книга о людях. О нашем огромном потенциале и о том, как бездарно мы его растрачиваем. О нашем прогрессе, не способном до сих пор вывести нас из каменного века. О наших ложных ценностях и нездоровом обществе. О нашей беспомощности и глупости.

Эта книга также об иных мирах, загадочных существах и головокружительных приключениях, о дружбе и, быть может, о любви и, вероятно, совсем немного о Ненависти.

---

– Хм, – таинственно умолкла Безымянная.

Пяти мест рядом не оказалось. Руководствуясь планом зала, я заботливо выделил самое неудобно расположенное кресло Скоту. Паршивость оставшихся четырёх была примерно одинаковой. Два располагавшихся рядом места были зарезервированы под Кобелька и меня. Безымянную и Альбатроса пришлось сажать поодиночке на некотором удалении друг от друга.

Откровенно признаться, я сам до конца не понимаю своих мотивов, когда дело доходит до посещения кино. Видимо, это трибьют остаткам затухающего во мне стадного чувства. Я никогда не читал рецензий, не спрашивал чьих бы то ни было советов, прежде чем пойти на фильм. Изредка обсуждал я ранее просмотренное. Случалось такое обычно в новой компании при необходимости поддержать разговор.

Переваривая очередную картину, я всё время невольно вспоминал Скота. Он страдал тяжелейшей формой синдрома поиска глубокого смысла, заставлявшего меня радоваться запрету на продажу в стране огнестрельного оружия, иначе я пристрелил бы беднягу, избавив его тем самым от столь несуразных логических построений, коими он донимал нас всякий раз после финальных титров.

Альбатрос воспринимал все фильмы критически, но молча. Кобелёк на протяжении сеанса поглощал, убегал метить территорию, возвращался с новым пластиковым стаканчиком, блаженствовал некоторое время, потом страдал и убегал вновь.

Вокруг Безымянной мистическим образом возникла мёртвая зона. Впервые я видел людей, добросовестно отключавших на время просмотра мобильные телефоны, стоило только Безымянной сфокусировать свой взгляд на ком-то. Схожий эффект подавления стадного поведения взгляд оказывал на жующих, кашляющих, блеющих и ржущих. Всякая тварь стремилась отпрянуть от Безымянной, будто от источника огня. Она в считанные минуты выдрессировала окружение в радиусе пяти метров от себя, не прилагая к тому особых усилий. Это меня позабавило куда больше самого фильма. Бедняги даже не смеялись со всем залом, постоянно пребывая в каком-то молчаливом напряжении.

Превыше всего я ценил в любом фильме реалистичные спецэффекты, а не такие, где поезд врезается на полном ходу в едущий навстречу пикап, а затем, сойдя с рельсов, взмывает ввысь на манер реактивной ракеты. Водитель пикапа, естественно, выживает. Смотрится такое эффектно, но попахивает Скотом Томасом.

Остросюжетные ленты про приступ аппендицита в вагоне застрявшего под землёй поезда с вытекающей отсюда моральной дилеммой навевали на меня тоску. Драмы о тяжёлом положении императорских пингвинов в тайном концентрационном лагере Северной Кореи, а также о сверхсекретной спасательной операции принуждали недоумевать.

Ближе к концу, конечно, выяснятся благие намерения корейцев, пытавшихся привить вымирающим пингвинам геном курочки для увеличения плодовитости. Пусть уж сразу по шестьсот-семьсот яиц в день несут, чего уж там! Моральная дилемма в этом случае приведёт к тому, что главный злодей в конце скажет: «Мы должны выполнить приказ, Джон!» «Я не могу этого допустить, Бил! Пингвины будут жить!», – ответит протагонист, в финальной схватке из последних сил побеждающий противника коварным выкручиванием соска.

Предложенный сценарий многофункционален. Это может быть боевик, описанный выше. Может быть фильм ужасов, если эксперимент пойдёт не так и прибывшие на место коммандос обнаружат изглоданные трупы учёных. События могут разворачиваться как в «Роковых яйцах», тогда это будет уже фильм-катастрофа. По вкусу можно приплести сюда инопланетян с их технологиями и получить фантастику. Можно порадовать любителей психологических триллеров, душераздирающе рассказав о сошедших с ума учёных, работавших над экспериментом. В любом случае спасать кого бы то ни было вполне реально отправить сборище девиц в обтягивающих костюмах и мужиков в нижнем белье поверх трико, объединённых в какую-нибудь лигу. Да, чуть не забыл, всенепременно добавить надпись: «фильм основан на реальных событиях».

Из такой белиберды получится даже фэнтези. Достаточно хотя бы части пингвинов оказаться из параллельной вселенной. А коль один из учёных окажется зоофилом и влюбится в своего подопытного, то при наличии у первого жены и детей мы получим любовную драму. При наличии жены и детей ещё и у второго, а также открыв хотя бы у одного из действующих лиц тайную гомосексуальную связь с другим работником объекта, мы получим «Оскар» за лучший фильм.

Претендовать на серьёзность в том месте, куда люди приходят почавкать, посмеяться и просто в надежде, что подруга сегодня соблаговолит остаться на ночь – чистое лицемерие. Лицемерие – аплодировать стоя авторскому фильму о судьбе беженцев на каком-нибудь кинофестивале, а потом, ничего не предпринимая, возвращаться в свой пентхаус на машине с водителем после жаркой дискуссии на пресс-конференции.

Имей я возможность угробить десятки, а то и сотни миллионов на сомнительное творчество, то мой фильм, снятый одним блестяще отрепетированным дублем, длился бы часа три с половиной. Помимо летящих в разные стороны оторванных конечностей, взрывов, стрельбы и разрушений там не было бы ничего. Досталось бы всем.

По окончании сеанса мы молчаливо покидали зал. Скот, из нашей мужской четвёрки зарабатывавший больше всех, тративший львиную долю своих средств на бесперспективный ремонт, принялся мародёрствовать, собирая ёмкости с недоеденным попкорном. Эту привычку он приобрёл относительно недавно, что свидетельствовало о всё возраставшей силе наружных проявлений обитавшего внутри мелочного скупердяя.

На подступах к автотранспорту мне стало очевидно, что Кобелёк вновь испытывает муки, но на этот раз муки голода. То был редкий момент моей и Альбатроса Мутанта стопроцентной солидарности с Кобельком. Скотопёс не имел ни малейшего шанса сопротивляться многократно превосходящей чужой воле. Безымянная не вмешивалась.

Побурчав себе под нос нечто нечленораздельное и тихонько, должно быть, в знак протеста, рыгнув, Скот уселся за руль. Ближайший, почти круглосуточный храм резиновых котлет, безвкусных булок и силиконовых колбасок на машинном масле располагался через дорогу от кинотеатра. Всё было сделано ради удобства клиента. Не надо было отрываться от сидения машины ни для оформления заказа, ни для произведения расчётно-кассовых операций, ни для получения провизии, сгружавшейся прямиком в салон машины.

Моя фантазия разыгралась, пока мы перемещались со стоянки и простаивали в очереди из машин, я стал прикидывать в уме, возможно ли при условии бесплатной раздачи аналогичной еды извести мало-мальски значительное количество вечно ремонтирующих своих железных коней автолюбителей, и клюнет ли на это Скот? Быстро придя к выводу, что еду можно вовсе не переводить, а с большим успехом объявить бесплатную раздачу запчастей. Теоретически свалившееся счастье могло иметь достаточную силу, способную вытеснить из мозга всякие мысли о еде, сне и прочих потребностях. Где-то вдалеке маячил ничтожный шанс быть кому-то покалеченным, а ещё лучше раздавленным из-за бракованных домкратов или других непредвиденных ситуаций.

Впрочем, всё это только мечты. Ещё в детстве аналогичные опыты на голубях дали отрицательный результат. Мне было интересно, станут ли они до беспамятства есть хлеб, если дать им его в неограниченном количестве. Может ли их стошнить и помрут ли они от перенасыщения? С тех пор голуби мне разонравились совершенно.

Набив сумку десятком свежих батонов, я отправился высматривать подопытных. Как в каком-нибудь детективе, я так и не нашёл голубей, зато они нашли меня сами. Стоило мне только бросить немного хлеба посреди улицы, как один представитель с характерно интеллектуальным выражением выпученных глаз орлом спикировал вниз из верхних слоёв атмосферы, оставляя за собой реактивный шлейф.

Совершив пешую прогулку, бессмысленно урча и выворачивая голову под разными углами, голубь начал поедать наживку. Я тогда понял, почему некоторые люди любят кормить этих птиц, ведь они едят так, словно стараются со всего размаху приложиться головой об асфальт, но клюв им постоянно в этом мешает.

Лично я могу объяснить феномен превращения частной трапезы одного голубя в обширную клубную вечеринку с сотнями гостей исключительно телепатией. (Отдалённо похожий эффект на людей достигается раздачей в один из праздников гречневой каши.) В результате пернатые создания съедали одним им ведомую норму, а затем, расправив крылья, преспокойненько покидали банкет. Я негодовал. Опыт провалился.

Несколько позже утешение пришло ко мне обрывками информации о возможности закормить какую-то породу кошек, а не то собак. Добыть такую и проверить слухи на практике мне не удалось.

Наша дружная компания всё ещё не решила вопрос относительно объёмов предстоящего заказа, когда слева от нас в ярко светящемся окошке нарисовался лик Дульсинеи Тобосской. За минувшие четыре столетия она ничуть не изменилась. Излишне полная, возбуждавшая своей красотой желание вырвать себе глаза, бьюсь об заклад, изысканно пахнущая, своим ласковым, железобетонным, прямолинейно крестьянским голосом она, не глядя, изъявила желание принять у нас заказ.