Катажина Михаляк - Бездомная

• Название: Бездомная
• Автор: Катажина Михаляк
• Жанр: Зарубежное современное
• Год: 2015
• ISBN: 978-966-14-9308-6, 978-5-9910-3319-0

Жизнь больше не имела для нее смысла. Кинга потеряла все, что у нее было, – дом, семью, самых дорогих людей – и опустилась на самое дно. Жалкая нищенка, ей оставалось только набраться мужества и свести счеты с жизнью. Но в самый отчаянный момент, на краю гибели, руку помощи ей протянула та, кто когда-то разрушила ее брак…

Осторожно! Ненормативная лексика!

---

– Была у него жена, была. И она узнала о вас – разумеется, случайно и в совершенно неподходящий момент, найдя твою фотографию в его бумажнике, а затем прочитав нежные и весьма нескромные эсэмэски, адресованные «горячей киске». Умоляю тебя, не делай такое лицо! Неужели Кшиштоф Круль не признался, что женат? Ведь в своем проклятом бумажнике он носил и мою фотографию!

Ася, бледная как мел, помотала головой. Она вдруг осознала: выходит, это из-за нее Бездомная наглоталась таблеток, и если бы не случайность – этот дурацкий мусор, который Асе взбрело в голову вынести в полночь, – эта женщина, быть может, уже была бы холодным трупом, и соседские мужчины с грустными лицами наутро выносили бы ее из мусорного отсека…

Ася тяжело оперлась о стену, чувствуя, что сейчас потеряет сознание.

Но… вдруг выпрямилась. Это же было так давно! Если бы измена мужа подтолкнула Кингу к самоубийству – вряд ли она стала бы ждать столько времени, чтобы привести свое отчаянное решение в исполнение!

– Послушай, я не знала, что он женат, – произнесла она, обращаясь к Кинге, молча смотревшей на нее. – О жене он и словом не заикнулся. Думаешь, если б я знала о тебе, то встречалась бы с этим типом?

– Думаю, что да, – напрямик ответила Кинга. – Ты же была в нашей спальне. Пользовалась моей косметикой и моим халатом. Видела на комоде наши свадебные фотографии. И мою фотографию, когда я была… – Она вдруг подавилась словом, которое собиралась сказать; но спазм в горле быстро прошел – отчаяние вытеснил гнев. – Да, Иоанна Решка, ты все это видела, но плевать хотела.

Обойдя ее, Кинга схватила стопку своих вещей и пошла в ванную, намереваясь переодеться, швырнуть на пол эту славную мягкую пижамку, уйти и больше никогда не возвращаться в эту квартиру, красивую и пустую, как серые глаза Аси в эту минуту.

Но мгновение спустя она услышала стук в дверь: даже не стук – грохотанье.

– Слушай, Кинга, он ведь говорил, что ты съехала с квартиры! Что ты его бросила и вы разводитесь! Пожалуйста, не считай меня бездушной стервой, которая ворует мужей у других женщин! Прошу тебя, дай шанс все объяснить! Как-то… искупить вину! Я ведь спасла тебе жизнь не для того, чтобы ты…

«Чтобы ты сейчас ушла отсюда и повторила попытку», – хотела закончить она, но дверь с шумом открылась: за ней стояла не Кинга – фурия.

– Ты думаешь, я тебе за это благодарна?! За то, что ты спасла мою жалкую, ничтожную жизнь?! Ты ошибаешься! Слышишь? Ошибаешься! Я ненавижу тебя за то, что теперь я снова окажусь на улице, что буду копаться в мусорках и спать в норе, устланной старыми вонючими тряпками! Ненавижу тебя, понимаешь ты это?! Даже если бы ты не сношалась с тем негодяем, который до недавнего времени назывался моим мужем, я бы все равно тебя ненавидела – как раз за то, что ты спасла мою чертову жизнь!

Отступив два шага, она тяжело опустилась на край ванны и расплакалась – больше от злости, чем от обиды.

Ася стояла в дверном проеме, беспомощно опустив плечи: она понятия не имела, что ей делать. Первым инстинктивным желанием было обнять Бездомную за плечи и прошептать нечто вроде «все как-нибудь уладится», но, похоже, за этот жест и эти слова она рисковала получить по морде. Поэтому сказала она нечто совсем иное:

– Тебе не обязательно туда возвращаться.

И сама удивилась простоте своих слов. Черт, это ведь совсем нетрудно! Подыскать Кинге маленькую квартирку, найти какую-нибудь работу – она ведь не станет привередничать? – поднять ее с дна человеческой жизни, вернуть достоинство и место в приличном обществе. Даже если Кинга больна СПИДом – а этого Ася втайне опасалась, – даже тогда она сможет, по крайней мере, убирать в квартирах! В перчатках, разумеется, чтобы не навредить ни себе, ни другим, – но ведь можно найти работу и для ВИЧ-позитивных! Да, блин, это идея! И она должна как-нибудь поделикатнее предложить это Бездомной!

Кинга утерла лицо полотенцем, потянулась за своей рубашкой и подняла глаза на хозяйку, приглядывающуюся к ней со странным выражением лица. На этот раз в акульих глазах Аси был уже не голод, а… Впрочем, Кинга предпочитала не задумываться о том, что было в голове у пани Решки.

– Послушай… – начала хозяйка. – Выходные еще не закончились. Останься хотя бы до завтра. Мы тебя немного подкормим… а если и не тебя, то хотя бы твоего кота, – быстро добавила она, заметив выражение лица Бездомной. – Отдохнете оба в теплом и сухом месте, наберетесь сил…

– А тебе-то что с этого? Рассчитываешь на отпущение грехов? – фыркнула Кинга. – Если речь об этом, то знай, я давно уже все тебе простила. Тебе не нужно подкупать меня мягкой постелью и куском хлеба. Понимаешь? На улице я оказалась не из-за тебя. Ты ничего мне не должна. Вот и не строй из себя благодетельницу – такой трогательный альтруизм тебе не к лицу.

Какое-то время Ася молчала, силясь проглотить слезы обиды и унижения. В самом деле, люди порой так жестоки и неблагодарны…

– Я просто хочу тебе помочь. По-человечески. Кто знает… может быть, когда-нибудь кто-то поможет и мне.

Ну вот, это прозвучало и впрямь доброжелательно! Впервые акула молвила человеческим голосом! – усмехнулась про себя Кинга. И вдруг на нее нахлынуло воспоминание о некоем разговоре, о таких же точно словах: «Я просто хочу тебе помочь». Но тогда помогать было поздно… слишком поздно! Для всего было слишком поздно… И Кинга, еще минуту назад исполненная гнева и презрения к этой Асе, как-то вмиг присмирела и словно ссутулилась. Кто-кто, а уж она, Кинга, не имеет права кого бы то ни было презирать. Вина Иоанны Решки, которая всего-навсего сношалась с женатым мужиком, – пустячок по сравнению с тем, что совершила она, Кинга.

– Если тебе действительно хочется, я останусь до завтра, – тихо отозвалась она. – Извини за то, что я тебе наговорила. Я подлая, неблагодарная сука.

Ася утерла глаза.

– У всякого бывают хорошие и скверные дни, – великодушно произнесла она. – Ну так что? Будем завтракать?

«Она и впрямь привлекательная женщина, особенно сейчас, когда эдак непринужденно сидит в моем платье – том самом, в котором я красовалась год назад, когда носила тридцать шестой размер. Даже без макияжа, с заколотыми волосами, она похожа скорее на модель, чем на бомжиху», – думала Ася, пододвигая к Кинге тарелки с лучшими кусками. И кот ее в дневном свете вовсе не выглядит блохастым бродягой: разумеется, это обыкновенное беспородное животное, но шерстка у него блестит, на шее противоблошиный ошейник… Интересно, купила ему Кинга этот ошейник или украла? А еще интереснее, как это такая хорошенькая женщина оказалась на улице. О такой куколке любой мужик охотно бы позаботился, даже и вовсе бескорыстно – стоило лишь захотеть. А может, бездомной она стала не вынужденно, а по собственному выбору? Ася слышала о таких случаях. Только человек, у которого нет ничего, по-настоящему свободен! Но как ее об этом расспросить?

– У тебя есть друзья? – невинно начала она.

– Были, – отрезала Кинга. – Когда с человеком случается то, что случилось со мной, друзья обычно улетучиваются. А у тебя?

Ася не ожидала настолько немедленного и прямого ответа – скорее рассчитывала на длинные слезливые откровения.

– У меня-а… – протянула она. – У меня есть, конечно. У меня куча друзей!

– И никто из них не пригласил тебя на сочельник.

В словах Кинги не было ни иронии, ни удивления; прозвучали они не как вопрос, а как констатация факта. Ася была одна как перст, вот и все. «Тысяча френдов в Фейсбуке, а рождество в компании польского спутникового телевидения».

– Мы, бомжи, держимся вместе. В основном вместе. Мы ведь противостоим ментам, городской охране. Противостоим и бандитам: ведь бывает, что кого-то из нас они изнасилуют ручкой от щетки, кого-то замучат насмерть, кого-то подожгут… Ты шокирована? Разве ты не знаешь, что к бомжам относятся хуже, чем к животным? Над несчастной псиной порой даже бандит смилостивится, но не над вшивым старым оборванцем… Возвращаясь к твоему вопросу: хоть мы, бомжи, и держимся вместе, но дружить не дружим. Впрочем, как раз сочельник можем проводить вместе, если захотим: и ночлежки, и Общество святого Альберта[2] непременно устраивают благотворительный вечер. Тут тебе и длинный стол, накрытый белой скатертью, и елка, и прибор для заблудшего странника…

– Ты шутишь! – не поверила Ася. – Может, и святой Николай приходит с мешком подарков?

– Нет, об этом я не слышала. – Кинга спокойно отправила в рот ломтик ветчины. Она так ловко пользовалась ножом и вилкой, словно накануне окончила школу хороших манер, а вовсе не бродяжничала.

– И за этим вашим рождественским столом вы вместе преломляете облатку, желая друг другу возвращения домой? – издевательски спросила Ася.

Кинга испепелила ее взглядом.

– Не знаю, чего они друг другу желают: лично я свой первый и пока единственный сочельник в статусе бездомной провела в мусорном отсеке, желая себе смерти.