Давид Кизик - Время Феофано

• Название: Время Феофано
• Автор: Давид Кизик
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-00071-448-5

Книга описывает события, происходящие в Византии в 10 веке. На фоне жизни близких людей и окружения Анастасии, прошедшей путь от провинциальной актрисы до императрицы Феофано. Мировая политика, влияющая на события в Азии, Африке, Западной и Восточной Европе. Затрагиваются вопросы взаимоотношения Рюриковичей и правящей династии Византии. Княжение Ольги и походы Святослава. Формирование народов и стран. Становление мировых религий. Происхождение некоторых географических наименований и терминов. Акцентируется на цикличности мировых событий.

---

– ???

– Он принял обет, что будет честно исполнять обязанности коменданта порта, пока я не найду вместо него кого-нибудь получше. – Могли бы обойтись простым подписанием договора, – проворчал Никифор. – Волосы волосами, но мне сказали, что он зарезал барана и подвесил его на дереве в роще возле храма. И ты там тоже был! Разве Христос не запретил приносить в жертву животных?

– Пустое. Потому что и это жертвоприношение не противоречит основе византийского христианства – Святой Троице. – Как можно связать жертвоприношение и Троицу? – Искренне удивился Никифор.

– Триединство Всевышнего проявляется в Священном Древе Рода, которое имеет в себе три Уровня – Правь, Явь и Навь. – Стал объяснять Алан прописные истины его родины, изрядно позабытые в цивилизованной империи. – Коренья Священного Древа, его нижняя часть, находятся в Нави – непроявленном мире Первоначал и Первопричин рождения. Это «тот свет» или иной мир, где главенствует безладье и морок. Он может быть одухотворенным и радостным, но также жестоким, черным и злым. Сырая Мать Земля, как говорят в народе.

Мир Яви – это ствол и ветви Священного Древа. В нем соединены видимое и невидимое, духовное и материальное, свет и тьма. В мире Яви Всевышний Род «играет» сам с собой, рождает и разрушает и таким образом познает себя. В «этом свете» проходит жизнь человека и в нем объединяются душа и тело. Именно в нем видно влияние духа на материю, а материи на дух. Здесь, познав Веру и знание Веду, человек сам может стать Творцом. И наконец, Крона Священного Древа – это мир Прави, мир духовной жизни и Законов Природы, Световида. Эти Законы пронизывают все порожденное Родом, давая ему упорядоченность и лад. В кроне рождаются «желуди» – души миров, растений и животных, Богов и людей. Но качества душ разные. Чтобы вырасти и развиться все души сущности начинают свой путь снизу – в Нави и, вырастая из-под Камня Алатыря, жизнь за жизнью увеличиваясь в Яви и улучшаясь, в конечном итоге возвращаются в Правь.

Поэтому казары жертву свежуют на дереве[141], которое символизирует Священное Древо. Дух возвращают Прави. Смерть, кровь и следы разрушения – Нави. А себе в Явь забирают материальное тело – мясо и шкуру.

– Очень поэтично, но я сомневаюсь, что это имеет какое-то отношение к христианству. – Сказал Никифор, терпеливо выслушав собеседника. – И хотя в Византии снисходительно относятся к чужим верованиям, я все же удивлен, что монахи и священники не подняли против него народ. Кто стал бы тогда разбираться в этих теологических тонкостях?

– Формально, кровь жертвы не испачкала алтарь церкви. Значит, это не расценивается, как жертвоприношение. А если Кон решил зарезать барана и угостить шашлыком своих друзей, то это Христом не возбраняется. Тем более, что он совершил благодеяние, отдав шкуру и потроха монахам. – Умно. Но, впрочем, тебе лучше знать это. Ты – эпарх, тебе и решать. – Никифор внезапно сменил разговор и, слегка помявшись, перешел к теме волнующей наследника. – Тер Алан! Позволь теперь мне говорить без обиняков. У тебя здесь сложилась успешная карьера. Дом, прекрасная семья. И гостей ты встречаешь отменно. Но дети… Не оставаться же им провинциалами. Твоя дочь – чудесная актриса, талант которой нужно развивать. Например, в Царском городе можно выбрать хорошее учебное заведение для твоей Анастасии. Ее будет ждать блестящее будущее. В свое время и мальчиков, когда подрастут, можно будет определить в военную или юридическую школы. – Никифор посмотрел на Алана, ожидая ответа. К его удивлению Алан ничем не выдал своего удивления столь неожиданным предложением.

– Я сейчас загружен делами. – Тактично ответил Алан. – Может быть, на следующий год?

– Поскольку ты сейчас занят на новой должности, я с удовольствием доставлю твою жену и дочь под своей охраной в Константинополь, где они смогут пожить в моем доме в качестве гостей. – Никифор тоже не привык отступать.

– Право, друнгарий, вы столичные любите ставить неожиданные задачи. То патрикий Василий озадачил меня неожиданной должностью, теперь и ты вынуждаешь меня в раз сделать то, что требует основательной подготовки. – А что тянуть? Проехать в столицу в свите паракимомена и под охраной стратига Анатолика. Такая честь выпадает не каждый день и не всякому, – продолжал настаивать Никифор.

– Ну, что же, – уступил Алан. – Я не против учебы дочери, но надо спросить у Циры. Захочет ли она проехать в Царский город и оставить там дочь учиться?

– Ну, так пойдем и спросим!

Мужчины подошли к группе женщин, которые засыпали вопросами паракимомена. Найдя себе благодарных слушателей, Василий чувствовал себя, как рыба в воде. Он что-то показывал на платье и демонстрировал кружева. В ответ слышались «ахи» и «охи», которые приводили паракимомена в умиление.

Стараясь не нарушить эту гармонию, Алан поманил к себе Циру. Он не стал тянуть «козу за хвост», а изложил все прямо и без затей. Никифор с нейтральным видом прогуливался неподалеку, но с напряжением прислушиваясь к разговору.

– Дорогая! Никифор Фока предложил определить Анастасию в столичную школу. Для этого он предложил тебе и Анастасии, в качестве его гостей, отправиться в Константинополь. Что ты по этому поводу думаешь, дорогая? – Я тоже думала об этом, – удивив Алана, ответила Цира. – Осенние праздники завершились, мои ученики разъехались по домам. Думаю, это прекрасное время для поездки. Но ты сейчас занят в твоей новой должности. А провинциалам трудно в Царском городе без связей и покровительства. К тому же обучение требует средств…

Краем уха, услышав ответ, Никифор выпятил грудь и хотел что-то сказать, но его опередили. Незаметно, как это могут лишь дворцовые евнухи, к Цире приблизился Василий и заговорил своим ровным, но вкрадчивым голосом. – Ты во всем права, госпожа Цира! Но эти военные такие прямолинейные и все привыкли решать необдуманно, с наскока. Сегодня здесь, завтра там. Что они могут знать о приличие, моде и светском обществе? Конечно же, неприлично замужней даме и юной деве без сопровождения мужа и отца, быть гостями у вдового мужчины. Поэтому, позволь мне предоставить свой скромный кров, на время вашего пребывания в Царском городе. Это будет в рамках приличия и не вызовет пересудов. – Василий сделал паузу, дав и Цире, и Алану, и Никифору усвоить сказанное. – А еще я одобряю твое стремление дать дочери светское образование. Константинопольские школы и университет – это престиж. Это центр европейского образования. Выпускники этих школ могут рассчитывать на получение должностей при дворе и в рядах чиновной бюрократии. Это самое распространенное образование среди византийской знати. И хоть попасть туда непросто, Анастасию я устрою в дворцовую школу благородных девиц. Думаю, покровительства паракимомена Византии будет достаточно для поступления. К тому же иногородним ученикам этой школы предоставляются комнаты в Большом дворце. И студенты получают денежное содержание из казны.

– Что ж, благодарю благородный патрикий. Это подарок судьбы для того, кто думает о счастье дочери. Тем более, глупо отказываться от того, что само идет в руки. Наши сборы не займут много времени.

Цира оставила гостей и поспешила в дом заняться сборами.

Константин Багрянородный был высок ростом, широкоплеч, широколиц и розовощек. С молочно-белой кожей, орлиным носом и приятным взором. Был он доброго нрава и приветлив со всеми. Любил поесть, выпить вина в хорошей компании. Славился щедростью в дарах и вспомоществованиях. И, конечно же, Константин любил поговорить, пофилософствовать. Но не все темы и не со всеми приближенными можно было обсуждать. Поэтому откровенные разговоры проходили в кругу семьи. С людьми, имеющими право свободно говорить с государем. А таких благодарных слушателей его философствований было немного. Постоянными и внимательными его собеседниками были патриарх Феофилакт и паракимомен Василий. Первый, ввиду своего доброго нрава и положения священника. Второй как человек, чье положение первого министра обязывало быть внимательным к собеседнику.

По возвращению в Царский город высокого посольства басилевс Константин внимательно выслушал доклады Василия и Никифора. Он остался доволен его результатами. В их честь во дворце был устроен торжественный клиторий[142].

После шумного застолья, как это часто бывало, он уединился в своем кабинете со своим неизменным собеседником – архиепископом Константинополя, Вселенским патриархом Феофилактом. Как брат севасты Елены, патриарх входил в число близких родственников басилевса.

В Византии строго соблюдался принцип «двух Владык». Первый Владыка царствовал на Небе. Второй – Владыка, воплощенный Бог на земле, приемник Иисуса – это был сам басилевс. И у него обязательно должен был быть помощник, иерарх[143] Церкви, руководящий «духовными делами». «Народ не может жить без веры, а вера должна быть подконтрольна», – часто говаривал отец Феофилакта, базилевс Роман Лакапин. С его точки зрения, лучше всего, если пост Вселенского патриарха занял бы кто-то из правящей Семьи. И поэтому, с самого детства, его отец, талантливый военный, ставший соправителем Багрянородного, предопределил Феофилакту судьбу священнослужителя.