Давид Кизик - Время Феофано

• Название: Время Феофано
• Автор: Давид Кизик
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-00071-448-5

Книга описывает события, происходящие в Византии в 10 веке. На фоне жизни близких людей и окружения Анастасии, прошедшей путь от провинциальной актрисы до императрицы Феофано. Мировая политика, влияющая на события в Азии, Африке, Западной и Восточной Европе. Затрагиваются вопросы взаимоотношения Рюриковичей и правящей династии Византии. Княжение Ольги и походы Святослава. Формирование народов и стран. Становление мировых религий. Происхождение некоторых географических наименований и терминов. Акцентируется на цикличности мировых событий.

---

– Да лучше мне сразу умереть, но и как прежде жить я не в силах, – разрыдалась Настя.

Цира обняла дочь за плечи. – Что ж, каждый волен пройти тот путь, какой выбирает, – стала успокаивать дочь Цира. – Это твой выбор. И я не стану более тебя вразумлять. Доводы разума бессильны, там, где дала всходы первая любовь да еще, сияя, манят огни большого города. Я уезжаю, оставляя тебя наедине с твоей судьбой. Но в день разлуки, я должна поведать тебе, дочь моя, тайну твоего рождения. – Цира замолчала, как будто что-то припоминая. Потом решившись, твердо сказала: – Знай же, что Алан не родной отец тебе.

– Как? – Глаза Насти стали круглыми и слезы мгновенно просохли на ее лице.

– Конечно, Алан любит тебя, как свою родную дочь. И может даже больше, чем родных сыновей. Но все-таки твой родной отец – сын шаха Дайлама[256] Марзубан Мусафарид[257], – печально сказала Цира. Ее глаза затуманились и в их уголках сверкнули слезы. – Это произошло случайно, когда я с группой танцовщиц-вардзак и музыкантов-гусанов зарабатывали представлениями. В тот день мы выступали в столичном городе Барда, что на реке Тертер[258] в Карабахской долине. Столица закавказской провинции халифата этот богатый город уступал ну разве, что Табризу[259]. Основа его богатства – производимый тут шелк, который не уступал по качеству, ввозимому из Чины[260]. Барда сверкал первой жемчужиной во всем северо-восточном Иране. Марзубан был в гостях у эмира Барда, наместника закавказской провинции багдадского халифата. Вероятно, уговаривал того примкнуть к союзу дейлемитов[261]. Наместник халифа, чтобы ублажить грозного гостя, позвал танцовщиц-вардзак с гусанами. Но не учел эмир, что дейлемит – воин, взращенный в суровых горах, который за свою жизнь мало сталкивался с высоким искусством вардзак. Я играла сцену «страсть Шамирам», из пьесы Арам и Шамирам. Видя мое выступление, он как будто взбесился. Всепоглощающая похоть заслонила его разум. Он грубо схватил меня в охапку и разбросал всех, кто пытался его остановить. Рыча, как дикий зверь, он заперся в башне и овладел мной, пока я была в беспамятстве. Когда разум вновь вернулся к нему, он трезво взглянул на то, что сделал. И осознал, что совершил поступок недостойный, позорный. Стыд охватил его. Не говоря ни слова, он вскочил на коня и умчался в Дайлам. Наместник постарался щедрой платой мне сгладить этот казус. Через положенный срок родилась ты. Пастушья семья в горах, недалеко от города, была добра ко мне. За небольшую плату я оставляла тебя у них под присмотром. Сама же продолжала выступать в городе. Ведь теперь мне надо было прокормить нас двоих. И так продолжалось, пока эмир Марзубан не захватил всю Карабахскую долину. – Цира замолчала, вспоминая те далекие, тревожные дни. Анастасия слушала с широко раскрытыми глазами и не перебивала. – А почему дядя Кахраман не помог? – Спросила Анастасия.

– У мужчин свои дела. Брат долгое время ничего не знал обо мне. Он был в походе где-то далеко, в России[262]. В составе братовщины из вольной Хоранты. Но мы договорились встретиться в окрестностях Барда. И я ожидала его возвращения. – Цира снова замолчала. Анастасия видела, как тяжело матери вспоминать о тех далеких днях.

– А тем временем арабский наместник раскрыл ворота столицы провинции, перед дейлемитами без боя, – продолжила свой рассказ Цира. – Сразу же люди Мусафарида стали разыскивать меня. Ведь я была его позором. Живым напоминанием о его слабости, недостойной великого завоевателя. Что мне оставалось делать? Только бежать и скрыться. Но уйти из города не удалось. Стражники выследили меня, схватили и бросили в тюремную камеру. На мое счастье, в то время Марзубана не было в городе. Мне оставалось только молиться и уповать на волю Божью. И Бог услышал мои молитвы. На город внезапно нагрянули ромейские наемники – казары. Среди них был и Кахраман. Казары прихлопнули дейлемитов, чувствующих себя хозяевами в завоеванном городе, как мух. Они сразу же освободили всех пленников. Так я и познакомилась со своим будущим мужем – отцом моих сыновей. Братство Журавлей, так называли себя воины отряда, в котором находился Алан. – Цира улыбнулась. В уголках ее глаз блеснула влага.

– А что же эмир Марзубан? Разве он не пытался отвоевать город? – Марзубан несколько раз пытался выбить казар из города, но тщетно. Горстка воинов удерживала Барда, насмехаясь над ним. Представляешь, в каком он был бешенстве? Потом все пошло наперекосяк. Сначала ромеи предали и бросили казар на произвол судьбы. Потом, в результате подлого предательства, зерно из которого казары варили кашу, было заражено грибами красной спорыньи[263]. В крепости началась эпидемия. Я догадалась и предупредила Алана, но было слишком поздно. Многие воины уже умерли. Не было больше смысла оборонять никому не нужный, мертвый город. Оставшиеся в живых ночью покинули Барда и ушли на ладьях, в сторону Хоранты. Туда, где расположились передовые отряды абхазов и кахов, отвоевавших половину Эрети у арабского халифата. И тут на берегу реки оставшиеся в живых казары сожгли свои корабли. Враги не осмелились преследовать их на левобережье Куры. Казар, в том числе и воинов из отряда Алана, укрыли у себя аланы-кахи из Гогарены. Там многие из них долгое время лечились.

А потом пути казар разошлись. Некоторые из них так и остались жить в верховьях Алазанской долины[264]. А некоторые отправились через Ворота Аланов[265] в город Белого Дива[266], поклониться могилам Великих царей древности[267] и вознести молитвы Небу по случаю благополучного завершения похода. Тогда же твой фактический отец Алан, ради меня оставил братство Журавлей. Мы решили обосноваться здесь, в сердце Византии. Подальше от Марзубана и халифата. На то, что нам удалось собрать, мы приобрели землю и обустроились. Алан стал примерным семьянином и заботился обо мне и детях.

Но все хорошее когда-нибудь кончается. Марзубан за это время стал уже владетелем Атропатены[268], но не забыл обо мне. Его ищейки нашли меня и в Спарте. Это по его поручению Пираты напали на Гитио. Он хочет вернуть себе то, что, по его мнению, ему принадлежит: меня и свою незаконнорожденную дочь – тебя. Ну, а остальное ты сама знаешь. – Почему ты не рассказывала это мне раньше, мама?

– Потому что сейчас ты покидаешь родительское гнездо и отправляешься в самостоятельную жизнь. И сейчас я этому даже рада. Но впереди тебя ждут большие испытания. А ты должна знать, с какой стороны можно ожидать неприятности. Ведь Марзубан знает о тебе. И кто знает, что может прийти в голову этого бешеного волка. Так будь же счастлива, как сможешь. Только любовь поможет тебе справиться с грядущими испытаниями. Помни дочь, жизнь – это театр. И все люди в нем – актеры. Играй свою роль достойно. Но все же помни, что дверь отчего дома для тебя всегда открыта. А если понадобиться помощь – дай только знать. Мы все: и я, и твой отец, и твои братья, и Кахраман – мы все придем тебе на помощь. – Как только Цира закончила говорить, Анастасия бросилась на шею матери. Они долго стояли, молча прижавшись к друг другу, и казалось, что никакая злая сила не сможет навредить им.

Глава 3. Дела семейные

Прошла зима и наступила долгожданная весна. Природа сбрасывала оковы оцепенения. В садах и на полях закипела работа.

Басилевс Константин, прозванный в народе Багрянородным, сделал много усовершенствований в управлении государством. По своему обыкновению он старался лично вникать во все государственные вопросы. Ежедневно просматривал письма, которые ему слали стратиги, царские чиновники и должностные лица. Кроме того, читал послания, которые приходили от соседних государей. Константин с быстротой птицы сразу схватывал их смысл и определял, как поступить. При этом, он еще принимал послов, отправлял послания чиновникам, отменял опрометчиво сделанные нововведения. С особенным тщанием базилевс заботился о процветании наук и искусств, да и сам был великим знатоком многих ремесел. Он был одновременно и советчиком, и радетелем, и стратигом, и простым воином. Как-то, во дворце «царя царей» состоялся серьезный разговор между Багрянородным отцом и сыном.

– Роман! Мне не нравиться, что ты все время занят увеселениями. Кому я оставлю государство, если ты не хочешь постигать тонкости государственной политики? Твои сестры проявляют больше усердия в постижении наук. А Агафа, так та вообще помогает мне в государственных делах, в отсутствие мистика Константина. Пиры, театры, охота, скачки, морские прогулки с девицами, о которых шепчутся во всех углах Царского города. Я ничего не упустил? Ах, да, твоя новая пассия Анастасе. Как долго ты собираешься с ней встречаться?

– Отец! Не говори так об Анастасии, – угрюмо возражал отцу Роман. – Я ее люблю и прошу твоего дозволения жениться на ней.

– Признаться, у меня на твой счет были иные планы. Вокруг полно девиц высокородных, из аристократических семей. Надо думать о династическом браке, во благо государства.