Александр Сороковик - Простые рассказы. Истории из жизни

• Название: Простые рассказы. Истории из жизни
• Автор: Александр Сороковик
• Жанр: Русское современное

Перед вами книга, озаглавленная «Простые рассказы». Это истории о людях, которых вы встречаете в повседневной жизни. Они могут быть соседями по дому, родственниками, сослуживцами. Они живут рядом с вами, у них те же заботы, что и у вас. В книге нет доблестных сыщиков, орков и эльфов, зубодробительных приключений. Зато есть обычные люди: рабочие, менеджеры, студенты, подростки, бомжи, алкоголики, ну и кошки с собаками. Эти истории могли произойти с каждым из нас или быть услышанными от знакомых.

---

Танечка больше не выдерживает, начинает судорожно всхлипывать, бессвязно бормотать сквозь слёзы: «Наливайте, ешьте, пойте, пляшите…»

Тут уже мама, наконец, понимает, что дело плохо. Бросается к дочери, обнимает, пытается успокоить. Оборачивается к папе, тревожно говорит:

– Мы возьмём машину, поедем домой, вы тут сами соберитесь. Перегрелась, что ли на солнце?

Уходя, Таня слышит, как противный дядя Семён говорит жирным голосом:

– Ну что вы хотите, переходный возраст…

Вечер. Уже поздно, надо спать. Таня лежит в своей кровати, под ночником, в руках книжка любимой Тэффи. Но не читается. Она отплакалась, теперь более или менее спокойна. Заходит мама, садится на кровать.

– Ну, как ты, доченька?

– Никак, – Таня пожимает плечами, – спать сейчас лягу.

– Может, принести тебе чего-нибудь? Молочка, печенья?

– Не хочу, мам, спасибо… – она нерешительно посмотрела на маму. – А давай послезавтра сходим к Бабуле? На Радоницу…

– Что ты, доченька? Мы же только сегодня были… Да и работаю я во вторник. Ты вот что, попроси дядю Семёна – у него после обеда время есть, он тебя на машине свозит, если так хочешь.

– Не буду я его просить…

– Значит, плохой дядя Семён, да? – слегка улыбается мама. – А они с тётей Светой три раза звонили, о тебе спрашивали, переживают, не заболела ли?

Танюшка опустила голову, на глазах опять слёзы. Совсем не в этом дело. Просто она ещё подростково, в непримиримом контрасте, не может совместить пьяненького дядю Семёна с лоснящимися губами, шумно пьющего водку на могилке любимой Бабули и того доброго, сильного дядюшку, обнимающего её в день бабушкиной смерти, бормочущего ласковые, утешающие слова. Суетливую тётю Свету с тарелкой в руках и заботливую, славную тётушку, сидящую возле её постели в больнице в переменку с мамой, пока папа (тот самый – дремлющий, привалившись к оградке) мотался по завьюженному городу в поисках дефицитного лекарства. А дядя Семён в это время вёз к ней сквозь пургу именитого профессора.

Мама, кажется, понимает её. Она ласково прижимает дочку к себе и тихо, задумчиво говорит:

– Жил-был один режиссёр. И снимал он чёрно-белые фильмы про коварных разбойников и благородных рыцарей, – она помолчала и ещё тише закончила:

– А потом вырос и увидел, что в мире есть ещё очень много других красок…

Она погасила свет, поцеловала Танюшку и вышла.

…Дорога длинна и извилиста. Едут по ней злые разбойники на чудных белых лошадках; благородные рыцари на хромых несуразных клячах; бредут толстые, неуклюжие акробаты и мрачные, хмурые клоуны. Впереди долгий путь, и краски ещё только начинают расцвечивать горизонт…

Март 2013

Рыжая кошка (быль)

Светлой памяти моего отца посвящается

…Одним удивительно солнечным ноябрьским днём 1943 года во дворе раздались крики, громкая ругань, а затем и выстрелы. Опасливо выглядывающие из квартир обитатели дома, в том числе и Боря, увидели, как по узкому карнизу пробирается рыжая кошка с огромным куском мяса в зубах, а по ней стреляют румынские солдаты…

Я словно своими глазами вижу эту картину. Вернее, вижу глазами моего отца, Бориса Владимировича, тогда ещё шестнадцатилетнего Борьки, который оставался в оккупированном городе со своей матерью, тётей и бабушкой. И жила с ними кошка. Обычная рыжая, точнее – рыже-белая киса, небольшая, юркая, желтоглазая Муська.

Так что же тогда произошло в обычном одесском дворике на улице Пастера?

***

Стояла осень 1943 года. Два года Одесса жила «под румынами». Немцев в городе почти не было, румыны заправляли всеми делами. Год назад в просторную квартиру на третьем, последнем этаже добротного старинного дома в центре города, где жил Боря с семьёй, вселился румынский офицер. «Целый полковник!» – доверительно сообщил юркий сосед. Был этот полковник высок ростом, щеголеват, смугл лицом. Носил маленькие ухоженные усики, благоухал дорогим одеколоном. Ходил всегда в окружении шумной свиты – всяких там денщиков, писарей и прочих лакеев. В тот день он брезгливо осмотрел квартиру, что-то сказал своей свите и уехал. Переводчик из местных разъяснил, что господин полковник будет жить здесь, а вон там и вот тут – он указал на соседние квартиры – жить его свита. Всем приказано немедленно освободить свои жилища, разрешено взять с собой личные вещи.

К вечеру Борина семья переселилась в маленькую каморку в подвале этого же дома. С собой взяли вещи, кое-что из мебели, прихватили и рыжую кошку. Ну как «прихватили»… Кошки гуляют сами по себе, ей просто показали новое жильё, да и всё. Жили спокойно: во дворе, где обитало высокое начальство, солдаты сами не дебоширили и даже охраняли покой высокого чина и его невольных соседей. Конечно, все хорошие вещи, посуду, мебель получше солдаты забрали и перетащили в его апартаменты.

Было голодно: пайки маленькие, на базаре всё дорого. И вот однажды вечером в форточку проскользнула Муська с куском мяса величиной с добрую крысу в зубах. Прыгнула на табуретку и положила на неё этот кусок. Хороший такой шмат свиной вырезки, вид и запах которой они уже давно позабыли. Посмотрела на всех, явно наслаждаясь произведенным эффектом, довольно муркнула и… выскользнула в вечернюю темноту. Первой сориентировалась бабушка. Она быстро подняла вырезку с табуретки, промыла водой из кувшина, поделила на две неравные части, завернула в чистую тряпку, спрятала в буфет.

– Завтра сварим суп на мясном бульоне! – заявила она. – Большой кусок я положу в кастрюлю втихую, чтоб никто не видел, и не подумал, что нам случилось наследство, а маленький брошу так, чтоб все соседи видели! А запах один, что с малого куска, что с большого…

Боре не очень понравилась такая перспектива, и он высказался в плане того, что лучше бы пожарить парочку отбивных! Бабушка, кивая головой, радостно промолвила:

– Конечно, конечно, Боренька! Нажарим отбивных, покушаем! Весь двор на запах сбежится, будет обсуждать, с каких миллионов мы имеем такой праздник, а вечером в сигуранце,2 будем рассказывать, что это не мы стащили мясо с кухни господина полковника, а нашли его на улице!

– А почему они узнают, что это с его кухни?

– А кто ещё у нас во дворе жрёт свиную вырезку?

Бабушка, как обычно, была права. На следующий день все с наслаждением ели мясной суп, которого хватило на два дня. Муська появлялась дома редко, только когда не было дома полковника со свитой. Приходила днём, отсыпалась, но стоило появиться во дворе автомобилю с румынским офицером, тут же исчезала. Умудрялась выскользнуть так, что даже соседи её почти не видели.

Кошка явно устроила себе охотничьи угодья на барской кухне: ещё несколько раз приносила хозяевам куски мяса, которые бабушка также осторожно расходовала. Но и себя Муська тоже не забывала: стала гладкой, сытой, шерсть лоснилась. Самое главное, что она неизменно уходила с добычей на соседний чердак, в сторону от дома, пряталась где-то в одной ей известных закутках, а если приносила мясо хозяевам, всегда появлялась и исчезала совершенно незаметно – словно понимала всю опасность этой «охоты» и для себя, и для своих хозяев. Пока что всё было тихо: очевидно, офицерские повара и денщики сами хорошо приворовывали барское мясцо и сваливали пропажи друг на друга.

Осень 1943-го стала для оккупантов началом конца, советские войска наступали. Количество продуктов резко уменьшилось, они сильно подорожали, да и румыны стали суетливее и растеряннее. Муська всё реже приносила добычу в дом – наоборот, чаще приходила подкормиться к хозяевам. Ей не отказывали, всегда хоть жидким супчиком, но делились.

***

И вот настал тот ноябрьский солнечный день, с которого я и начал свой рассказ. Охотничья удача в этот раз изменила Муське. То ли кусок оказался слишком большим, то ли повар появился на кухне не вовремя, но незаметно уйти кошка не успела. С карниза убежать можно было только на соседнюю крышу, но до неё было ещё далеко. Румынские солдаты бестолково суетились во дворе, изредка стреляли, но довольно вяло – боялись попасть в окна полковничьей квартиры. Дворик был заставлен сараями, засажен высокими тополями, закрывавшими обзор, поэтому метко стрелять было трудно.

Вдруг среди них появился высокий худой солдат с винтовкой в руке. По тому, как он вскинул её к плечу, прицеливаясь, все поняли, что этот не промажет. Грянул выстрел, и прямо перед Муськиным носом взвился фонтанчик выбитой штукатурки. Кошка слегка присела, а потом снова стала пробираться по узкому карнизу, не выпуская кусок из зубов. Румын ругнулся вполголоса и снова прицелился, но выстрелить не успел. Во двор с шумом вкатился полковничий автомобиль. Все бросились встречать хозяина, вытягиваться «смирно», докладывать, из-за чего стрельба. Подскочил высокий с винтовкой, начал что-то быстро говорить, показывая на карниз, очевидно прося разрешения покончить с кошкой.