Наталья Метелица - Мокрый свет. Любовь: нежность и провокация

• Название: Мокрый свет. Любовь: нежность и провокация
• Автор: Наталья Метелица
• Жанр: Поэзия

В сборник вошли мои стихотворения на тему «Он и Она» – в противоречиях, алогизме, иррациональном импульсе загадки по имени Любовь. И вечный вопрос: какая она – настоящая?! («Мокрый свет искал покоя./Стало тесно на земле./У любви – как будто двое./Третий – ангел, но в петле./Не нужна любовь на свете./Люди свет не берегут./Даже маленькие дети/За конфетку предадут»…), («Не потому, что стала я как лед,/Которым удобряет кто-то виски,/А потому, что только идиот/Захочет участь вечной одалиски!»)

---

Из истории измен…

…Там всё проще. Там ходят по небу
Не разувшись, смердят духами
Из дешевых притонов вертепных,
Но с красивыми, ух… ногами!

Ты свободен в красивом вязнуть,
Разворочать желаний пепел,
Размешать похотливой указкой,
Опаскудив звездные степи,
Где красивое было иначе:
Разувались – не ранить травинки.
Спелым телом хрустело над плачем
Одинокой луны-сиротинки…

Я ж земная до ужаса твердь, не
Пролитая родиной в руки.
Не родная. Метельная!.. Летний,
Ты боишься такую подругу!

Ты меня поменял, как брюки,
По сезону сменив другими.
Только ветер доносит слухи,
Что ты мерзнешь на небе с чужими.

И снежинки ручные шептали,
Что ты ищешь дорогу спуститься.
Не спеши! Тут меня венчали
Со свободой – воскресшею птицей!

Я уже НАД тобой и приютом,
Что ты небом назвать изволил.
И пою о тебе как будто,
О тебе и не думая…
Воля!

Видишь, перышки сыплются с неба
Вам на твердь разорившейся страсти.
Подстрелил ты меня?!.. – и спасибо!
Значит, любишь!..
Пора разбиваться!

История одного диалога, переросшего в монолог

Посвящается Е.

Ты говоришь о вере?.. Без любви
И вера та – как три калеки сразу,
Без рук, без ног, без слуха и без глаза
И даже, кажется, – без головы…

Ты думаешь, что я сильнее их —
Всех трёх, оставшихся без попеченья,
И мне есть дело и ему значенье
До Будущего – в выросших прозрениях?!

То будет далеко… Три жизни жить!
Три раза умирать и возвращаться!
И над убийцами победой посмеяться!
И… над убитыми – прощение молить…

И буду я другая!.. Не сейчас!
Победным словом вырву ревность люда,
И слабой быть устану, и забуду,
Как плачет сердце слепотою глаз…

Я БУДУ!.. Но сейчас – живой надежды,
И просто бы какой-нибудь… тряпьем… —
Чтоб утеплить в метелях ветхий дом, —
Я не найду в себе… Пустые стрежни
И то полней историей письма,
Сердечных мук хозяина живого,
Не знающего в той любви подлога,
И боль ему – и мачта, и корма!

Я не хозяин тот… И ту надежду
И веру в свое сильное плечо
Ищу в другом, кто черным облачён,
Но светел дух, снимающий одежду!

И в голой сути узнаЮ его —
Пришедшего, чтоб верить в мою силу,
Которая мне роет не могилу,
А строит дом – высокий и живой!

Но в чьей руке все три мои начала —
И Вера, и Надежда, и Любовь
Как Музы для тех будущих стихов
Меня, той – будущей, без лжи и пьедестала?!

На всю длину вонзаю пальцы в мир!
На ощупь в пустоте ищу ту руку —
Любимого, соратника, подругу…
Пусть почитатель – или мне кумир!

Но… руки не находят руки те…
И, пальцы сжав невидимых обрубков,
Сама себе – надежная голубка,
Взлетевшая к победной высоте!

Вовремя

Такое нежное и двуликое
Истязание, – коротая час.
А секунды над нежностью тикают.
– Мне пора уходить.
– Не сейчас.

– А когда? Если ждать осень целую,
Приручу я мгновения нежные.
Ты откроешь глаза – и вдруг смелая
Заняла мое место прежнее.

Стану сильная, стану властная,
Несвободы твоей повинная.
И вся нежность обрушится фразами,
Засыпание – между спинами.

Отпусти ты мгновенье непрошено,
Отпусти мою нежность бездомную.
Отшагать ей все лужи положено.
Ох, как сложно мне…
Ох, как сложная.

Ты не станешь моею покражею,
Я не стану твоей – пустозвонною.
Разве полнить страдания нашими?
Сиротить мою душу бездомную…

«Не расстаться нам!.. Зимней околицей…»

Не расстаться нам!.. Зимней околицей
Уж не с нами ли вечер да под руку?
Как же нынче щека твоя колется.
Не к любимой шел будто, а к ворогу…

Будто шел отвоевывать волюшку,
Уколоть, да больней, душу нежную.
Звезды сеют разлуку по зернышку.
Вырастает далекое… снежное.

Как же колется это холодное…
Не изведал январь страсть взаимную
Да любовь – чтобы полная, плодная,
Прорастающая озимою!..

Не любил! Вот и зверствует яростно!
Изодрал мои губы морозами!
Ах, какой ты небритый… Как сладостно
Мне не верить в прощания слёзные…

Просто было тебе нынче некогда —
Чем-то бОльшим душа потревожена.
Не расстаться нам!.. Просто ехать-то
Иногда нелегко,
но положено.

Крохами… верлибр

Я никого не заставляю любить себя.
Прикасаться. Биться током. Меня убивать.
Мне хватает мира в лабиринтах моего лба,
А по ночам – родная кровать.

Я не обязана тебе ничего.
Раньше – может быть… Виновата очень.
А сейчас у меня только я, пару постных глотков
И такие долгие ночи…

С твоего стола смахиваю. Пыль из крох.
В пальцы вонзаются занозы. Дерево – а жестоко.
Я не заставляю… Но ты бы мог
Любить меня хоть немного.

Даже не так. Замахнулась это.
Любить хоть немногое – во мне не любимой.
Растащить меня по всем концам света.
Высадить. Полить. Где приживусь.
Спасибо.

Ты Разлука

Любимый шаг касается земли —
Не нашей, где все улицы – как дОма!
Там луч иначе утренним болит,
И ночи там – на казнь луна ведома…

Там нет меня – вести твои следы
Домой, где всё теплее и любимей.
И перекошены чужие рты,
И календарь длиннее ночи зимней.

И на дыбы февраль – голодный конь,
Взбесившийся свободой полновластья!
Все месяцы обкрадены, и он
Не собирается уже кончаться… —
Там, где не дома ты… Чужим снегам
Нет дела до души, горящей кем-то,
И снегопад торопится слагать
Забвенье отпевающего цвета.

И только ожидание моё
Надежнее всех нитей Ариадны!
И вдохи экономны, аккуратны… —
Дожить, когда мы будем вновь вдвоем.

«Бывает так, что двое – недостача…»

Бывает так, что двое – недостача,
И вряд ли кто заменит мне тебя.
Я гордости не позволяю плача
И смахиваю скорбное со лба.
Но там, внутри, в душе немых сложений,
Я вою, словно ошалелый пёс,
Пока ты сочиняешь предложенье
И ставишь заключительный вопрос,
Я умираю каждою секундой,
На публике улыбку подарив,
И кажется, разлука вечной будет,
Как одиночества бесструнный гриф.

Я жду от тебя весточку, как птицу,
Что сложит свои крылья на груди,
И, сочиняя новую страницу,
Под каждой подписалась бы я: ты!

Берег и я

Посвящается Е.

Нет ничего, что берегу под стать,
Нет никого, кто был бы не уместен,
И мне одной дерзить, и выползать,
И берегу сказать: «Ну здравствуй, здесь я…»

Но я так тяжела и непонятна
Той пустоте, свободной ото всех.
Ото всего!.. И выбросить обратно
Она бы рада, утопив мой смех!

Ей хорошо одной. Ненужной ношей
Той пустоте вольготной моя суть.
А я лежу на берегу… «Хороший…» —
И глажу его девственную грудь.

Он привыкал к следам и их интригам
И даже щекотал меня волной.
А я любила его норов дикий,
Лежа на нем израненной спиной.

Но раны рубцевались и зажили,
И я уже не щиколоткой – вся
Иду к воде… «Прости мне, что гостили
Моя душа и тело, где нельзя».

И я уже по пояс – плыть куда-то:
И сила есть, и раны не гнетут.
А берег вырвал из волны обратно!
«Родная! Ты же можешь утонуть!..»

«Ты далеко… А запах твоей кожи…»

Ты далеко… А запах твоей кожи
Мне не дает ни спать, ни просыпаться.
Я просто день, и ночь, и даже позже
Иду за твоим следом – надышаться —
По нежности примет, обрывкам слов,
По твоей грубости и добродушной силе,
Ищу тебя среди чужих костров
На той дороге, где следы остыли
И мерзнут без хозяйского тепла,
Когда его унес ты – как тарелку
С голодного и длинного стола
Господством одиноким человека.

И где ты?!.. ублажающий других,
Кормя их разжиревшее бесчестье,
Пока мой мир: ребенок и старик —
Друг другу в глотки —
выпить и наесться!

И я гляжу на этот пир больной,
Стыдясь бесстыдства их голодной позы
И ненавидя путь беспечный твой,
Где не дожди тебя поили —
а их слёзы…

Но, отогревшись молча у костров
Чужих страстей и наказаний строгих,
Я отправляюсь за тобою вновь
По той заплаканной —
родной —
дороге…

«Так хорошо, когда все злоязычья…»

Так хорошо, когда все злоязычья
Улягутся, поверженные тьмой,
И ты приходишь моей тайной личной —
В мой мир, мои стихи и голод мой…

Так много сил, когда их тратишь вместе!
Так много счастья, если – отдавать!
Но так мне мало быть твоей невестой,
Распятой среди ласки!.. Воскресать
Средь дрожи уходящего свиданья,
Пока уснули зависть и хула…
Мне радостно такое умирание,
Как вспыхнувшая заново зола!
Как лепестки, что растеряли розы,
Усыпав стол шелками полусна…
Я жду тебя и летом, и в морозы,
Всегда тебе – и солнце, и луна!

«Не повторяй сложившееся праздно…»