Наталья Метелица - Мокрый свет. Любовь: нежность и провокация

• Название: Мокрый свет. Любовь: нежность и провокация
• Автор: Наталья Метелица
• Жанр: Поэзия

В сборник вошли мои стихотворения на тему «Он и Она» – в противоречиях, алогизме, иррациональном импульсе загадки по имени Любовь. И вечный вопрос: какая она – настоящая?! («Мокрый свет искал покоя./Стало тесно на земле./У любви – как будто двое./Третий – ангел, но в петле./Не нужна любовь на свете./Люди свет не берегут./Даже маленькие дети/За конфетку предадут»…), («Не потому, что стала я как лед,/Которым удобряет кто-то виски,/А потому, что только идиот/Захочет участь вечной одалиски!»)

---

Мокрый свет Любовь: нежность и провокация Наталья Метелица

© Наталья Метелица, 2016

ISBN 978-5-4474-8890-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Выражаю благодарность и глубокую признательность моим выпускникам, одноклассникам, коллегам, друзьям и близким людям, кто оказал мне финансовую помощь в возможности увидеть мои книги в «живом» – печатном – виде: Бондаренко (Васильевой) Наталии, Баландиной Людмиле, Мартыновой Наталье, Таран Александре, Юрьевой Татьяне, Эдуарду Меламедману, Елене Ронжес, Гриценко Евгению, Гудыму Степану и моей Маргарите Силяевой.

Обо мне и вашем великодушии

Мама назвала меня в честь своей любимой героини – Натальи Ростовой. В 6 лет я знала, что стану учителем. В 21 год получила диплом с отличием. Почти в 23 родила прекрасного сына. В 26 – выпустила своих первых 11-классников, со многими из которых дружу до сих пор.

Стихи начала писать в 9 лет. И – всю мою жизнь.

Противоречива, в том числе и в любви… О чем говорит и само название книги, куда вошли стихотворения, написанные мною в разные годы и состояния – в 15 лет, 20… и ныне. Это отражено и в стилистике, и в их неравном качестве, но – без лицемерия.

Спасибо всем, кто пришел в мой мир, не пытаясь переделать его, изломать и уничтожить.

Твой ли человек?

Твой человек – это когда ты молчишь, а он слышит… Чужому – можно три часа рассказывать, объяснять, даже вдруг доверить, но тот пропустит мимо ушей и забудет назавтра – или сделает вид, что забыл, потому что ему так удобнее, легче. Потом тебе не хочется уже говорить с этим человеком ни минуты, ты чаще молчишь, чем веришь в его понимание.

И наступает тишина. Та, которая его устраивает.

И которая одиночество для тебя.

Да, и чужой не значит плохой. Просто не твой. Наверняка такой же одинокий.

Впрочем, если эгоизм человека – это его выбор, пусть даже и защитный, спасающий его, вынужденный, то уместно ли слово «одиночество»…

«Недосягаемое смеет…»

Недосягаемое смеет
Лишь сильный духом полюбить,
Когда насмешник не умеет!..

Мокрый свет

Мокрый свет искал покоя.
«Стало тесно на земле.
У любви – как будто двое.
Третий – ангел,
но в петле.

Не нужна любовь на свете.
Люди свет не берегут.
Даже маленькие дети
За конфетку предадут», —

Так серчало море скорбно.
Ангел выживший молчал.
Свет топил себя соборно.
Море, выйдя из начал,

Разливалось по дорогам
И по улицам ночным.
Я хотела свет потрогать,
Да тонула вместе с ним.

Я его прошу поверить,
Что на свете ЕСТЬ любовь.
Просто свет в душе потерян
От обид и кулаков.

Но не верит больше людям,
Что ему ни говори.
Утонули. Ныли груди
От несцеженной любви.

……
Шел по облаку мальчишка.
Нес промокшего щенка.
Свет подрос. И рад, глупышка,
Сверху зайчиков пускать.

«Всадник белый в небе несся…»

Всадник белый в небе несся.
Ночь упала, как всегда,
Неожиданно, непросто,
Хоть и кажется простА.
Мерит сердце расстоянье
До тебя, – ладонь найдя.
Запрягает утро сани:
Тот же конь —
 да свист хлыста.
Не разгаданы дороги.
Нет карманов для ножей.
Бывший всадник одинокий
В изголовье у саней.
Не спеши, рассвет ретивый,
Людям судьбы разбивать.
Человек – сосуд сопливый:
Наливать да проливать.
Что ни дай им – не увидят
Дальше носа своего.
Руки свиты, губы сыты,
СЕРДЦЕМ – рядом никого.
Отправляют день в дорогу
Долю новую искать,
Потому что близко трогать —
Им за счастье не считать.
В небе ясном нет им света.
Черным белое зовут.
Плачут райские ранетки,
Проливается сосуд…

Любить

Любить смятенье чувств тревожных,
Дожди – в зонтах. Наоборот.
Любить тебя, когда хороший —
Или когда не нужен зонт,
И мы от осени не скрыты
Под стон срывающихся снов…
Любить тебя, когда сердитый —
Или побритый для…
             (без слов…)

Любить тебя, когда не любишь
Под летним небом разговор
И ждешь, чтоб слаще, дольше, лучше…
Такой же юный фантазер!

Любить всегда. Любым. Любую
С тобой пришедшую грозу!
И под зонтом опять целую
Твою улыбку и слезу.

Ты не мог!

Ты не мог не любить!
Только бездарь
не сумел бы такую любить!
Замерзала Любовь у подъездов —
и не смела приюта просить.

Потому что не верила людям:
угостят полбокалом вина —
а в жестокой, нещадной простуде
та Любовь остается одна.

И стонала она у подъездов.
Под ступнями – расплавленный снег.
И брела от домов…
Нет ей места,

где в себя лишь влюблен человек.
…
Как ты мог не любить?!..
Только бездарь
отпустил бы ее в мир теней.

 Разве кто-то на свете изведал
то, что эта Любовь —

      от людей!

Не от тебя!

Как ТО могло звучать устами
Твоими, не твое неся?!
Стена, стонавшая меж нами,
Твой дом не узнавала. Вся
Многоместная квартира
Вмиг сузилась до точки той,
Где шел разлом святого мира
И заполнялся пустотой.

Я от других ждала бы хуже.
Но от тебя?! Пусть ум мой – дар
Умнейших: женщины и мужа —
В одной субстанции (пожар
Страстей девицы беспокойной —
И трезвость разума мужчин) —
Я б и тогда не покоренной
Осталась знанием причин,

Зачем так заблуждаюсь глупо:
Враги спасают в горький час,
А лучший друг легко и грубо
Убьет расхлябанностью фраз!

Пусть что угодно! Кто угодно
Мог этим словом разрубить
Мой мозг и сердце – и народу
Всё мое тайное скормить!

Но от тебя? – Никак! Не знала,
Что я глупею с каждым днем
И открываю там забрало,
Где друг в объятия —
с мечом.

«Мне казалось, что мы ОТТУДА —…»

Мне казалось, что мы ОТТУДА —
где иначе летят планеты.
где иначе зима обута
и иначе весна раздета.

Где иначе рассветы помнят
о закатах и звездной истоме.

Где всегда неразлучны ладони
и часов не бывает в доме.

Где наш дом – один мир и планета!..

Мы Оттуда – чужою натруской —
 проросли на Земле…
чем-то,

кем-то…
Оказалось —
космический мусор.

Путь назад

Дорогая длинная. По ней идти назад
Длиннее, чем мы шли с тобою к счастью.
У каждой повести свои печали. Сад
Еще цветет – и яблокам срываться
Придет пора. Но не для нас!.. Для нас —
Вручать по яблоку встречающимся людям
На том пути, где был отсчет на «раз» —
И вечность до далекого «не будет».

Я раздаю вкуснейшие из них:
Мне жаль идущих в это «будет лучше»,
чтоб возвращаться в ранах, – крепостных
озлобленной любви.
Сад из гнилушек.

«Не заставляй меня не верить…»

Не заставляй меня не верить
тому, что было смыслом мне.
 Есть имя мне – Твоя Потеря.
И ты без имени – родней,
чем звать тебя вчерашним словом
тебя
вчерашнего, как сон.

 Любимый Мой!
И казнь готова
тебе тем именем.
Не
он.

«Вчерашним умом не мудреешь…»

Вчерашним умом не мудреешь.
Посажен.
Откопан.
И выводы, будто плоды, сведены к закромам.
А после приходит другой —
как бы рядом иль около,
И даже в тебе. Целиком или —
лишь пополам.

Но ум не нашел для себя защищающей мысли,
Что это случалось.
Не раз.
И не два.
В голый нерв
Врезались зубами голодные, грязные крысы,
Лишенные совести —
или хотя бы манер.

Вчерашним умом не сказать себе:
хватит иллюзий,
Надежд, что пришедший другой —
только выпавший снег,
Не знавший еще ни плевков, ни двуногого груза,
Когда тот двуногий по сути
едва человек.

И веришь, что будет иначе.
Иное молчанье.
Его объясненье.
Ему поворот в целый круг.
И крик!
Но другой!
И другие ладони в начало,
Что станет концом – для души и
доверчивых рук.

Но это потом.
А пока
ты сто-глас-ная радость.
Сто-глаз-ая – видеть,
сто-рука-я – то обнимать.
Того!
Для кого твоя память навеки терялась,
Чтоб всех до него —
не прощенных —
почти забывать.

Пришедший,
зачем ты такой?
В простоте недомыслий.
В изломе законченных форм —
и согласии швов.
Мне весь непонятный.
Мне —
той, что еще не догрызли.
И той,
что рождалась 7 раз, —
ожидая любовь.

«То солнце долго жгло —…»