Майкл Иннес - Остановите печать!

• Название: Остановите печать!
• Автор: Майкл Иннес
• Жанр: Иностранный детектив
• Год: 2016

Популярный автор криминальных романов Ричард Элиот напуган: его любимый персонаж, король преступного мира по прозвищу Паук, ожил в самом буквальном смысле слова. Некто, называющий себя его именем, не только совершает одно дерзкое ограбление за другим, но и начинает настоящую травлю Элиота и его семьи. Кто же он? Сумасшедший фанат или завистливый коллега писателя? И главное, откуда он знает детали даже тех романов, которые еще не были опубликованы?

Сэр Джон Эплби начинает расследование…

---

– Разумеется, о Пауке.

Заручившись компанией Уинтера, Тимми уже не слишком торопился посвящать его в дальнейшие детали своей домашней ситуации. Он порылся в карманах.

– Послушайте, нет ли у вас спичек? Я собирался стащить коробок в студенческом общежитии, но как-то забыл об этом.

С недовольной гримасой Уинтер достал из кармана спички.

– Насколько я понимаю, вы вполне обеспеченный молодой человек, и потому не вижу причин в необходимости красть спички у людей, которые их оплачивают для всех студентов.

Тимми сонно улыбнулся. Он позавтракал у Уинтера, умяв порцию копченой рыбы, омлет из двух яиц с беконом, свой собственный поджаренный хлеб, а заодно и ломоть, предназначавшийся для хозяина, причем намазал на них добрую треть банки джема.

– Мне кажется, – сказал он, – я тоже в какой-то степени оплачиваю покупку спичек для всех.

– Вы оплачиваете едва ли одну спичку из десятки. На остальные идут деньги, завещанные колледжу давно усопшими благодетелями вроде Уильяма Чалфонта, Ричарда Лиса, сэра Хэмфри Боуна и некоторых других. Оксфорд берет с вас в качестве платы за обучение пенни, отдавая втрое большую сумму.

– Tant mieux[15], – не без нахальства бросил Тимми. Этот юнец в точности знал границу того, что прощалось по молодости лет. И потому добавил не без ехидства: – Некрологи они обычно печатают на шестой полосе.

А сам взялся за свежий номер журнала «Современная поэзия».

Уинтер, действительно имевший привычку первым делом просматривать некрологи, демонстративно принялся знакомиться с новостями юриспруденции. Но прошло совсем немного времени, и Тимми, внимательно прочитав несколько стихотворений, а потом с любопытством и не без внутренней насмешки изучив рецензии на них, решил вернуться к прежней теме. Он отложил журнал в сторону и неожиданно жестко спросил:

– Que faire?

– Не совсем понял, в чем суть вопроса.

– Que faire? Это означает: «Что делать?»

– Спасибо за перевод.

– Я вот что имею в виду. Предположим, вы действительно даете мне так называемое «либеральное образование». Но что в итоге я приобретаю? Какие, черт побери, получаю реальные знания? На тот случай, если мне вдруг вздумается найти себе работу. На что я годен?

Выигрывая время, Уинтер поднялся и сунул «Таймс» в свой чемодан, лежавший на багажной полке.

– Вы считаете, – спросил он затем, – что это имеет отношение к цели нашей нынешней экспедиции?

– Не знаю. Но вопрос задаю совершенно серьезно. Мне интересно, зачем, если верить вашему объяснению, вы вкладываете столько налички в мое образование и что из меня получится в итоге? Вот и все.

– А как мне показалась, я объяснил, что, выражаясь на вашем жаргоне, «наличку» в вас вложили Уильям Чалфонт и Ричард Лис. Они сделали все, чтобы вы могли жить в комфорте, наслаждаться обществом достойных людей, иметь в своем распоряжении два-три миллиона книг и учебников, получая по разработанной веками системе сугубо индивидуальное образование, печать которого пребудет на вас всю оставшуюся жизнь и – да простит меня господь! – ляжет вместе с вами в могилу. А теперь, если вам не сложно, расскажите мне подробнее о Пауке.

Но Тимми упрямо помотал головой.

– Всему свое время. Продолжайте, будьте любезны, перечислять все то, что я получаю в колледже. Это очень приятно слушать.

– Что ж, извольте. В ту же могилу, – Уинтер выразительным жестом указал в пол вагона, – вы унесете, помимо прочего, привычку разговаривать со всеми нервным тоном, ставшую продуктом изысканного, но избыточного питания, а также злоупотребления вином, для обеспечения вас которым изо дня в день тяжело трудятся шахтеры Уэльса и Калгурли[16]. В мире, где многим приходится во всем себя ограничивать, вы, как уважаемый выпускник Оксфорда, будете наслаждаться привилегией путешествовать на все более комфортабельных средствах передвижения, разрабатываемых уже не одним поколением талантливых инженеров…

Тимоти вздохнул.

– Как же красиво вас научили говорить! Вы умеете делать паузы в нужных местах, чтобы вдохнуть и только потом продолжить фразу.

– Вы наглый молодой человек, и вашу наглость в большинстве случаев сдерживает только хорошее воспитание, которое тоже стоило приличных денег. Что же касается полученных вами знаний, то благодаря моим усилиям вы овладели греческим языком и латынью, а материальное благополучие семьи Элиотов, открывшее для вас Европу, позволило усвоить на хорошем уровне французский, немецкий и итальянский. Если говорить о возможной работе, то любое туристическое агентство примет вас на должность переводчика при крупном лондонском железнодорожном вокзале.

Тимми прикоснулся к шляпе и подкрутил воображаемые усы.

– Неплохая идея! Должен признаться, что строю планы примерно в указанном вами направлении. Возможно, стану дипломатом. Хьюго тоже стремится к этому.

И Тимми расплылся в улыбке. Он был постоянно в кого-то платонически влюблен. В данный момент, насколько было известно Уинтеру, предметом увлечения служил молодой человек из Нового колледжа, придерживавшийся безнадежно ортодоксальных взглядов.

– Вы о Хьюго Топлэди? Но, как я полагаю, он учился в Итоне, верно? Вам не кажется, что лучше было исполнить желание отца и тоже получить аттестат зрелости там, если вас манит к себе дипломатическое поприще?

– В наши дни стали допускать много отклонений от прежде общепринятых правил. И, как я подчеркнул, это только план, одна из возможностей. Но я в любом случае не хотел бы связывать себя занятиями наукой. Вот папу она увлекает в редкие часы, когда он свободен от Паука. И Белинду тоже.

– Белинду?

– Да, мою старшую сестру. Отец поглощен творчеством Поупа. И даже назвал дочь именем девушки, которую изнасиловали в одной из его поэм[17].

Уинтер в ответ издал невнятный звук, напомнив самому себе Маммери.

– Расскажите об этом на собеседовании в Министерстве иностранных дел, – сказал он. – Совету из седовласых отставных послов такой подход едва ли придется по душе. Но мы, по крайней мере, сдвинулись с мертвой точки. Итак, у вас есть сестра по имени Белинда. Продолжайте же знакомить меня с остальными членами семьи Элиотов. – Он сделал паузу. – Хотя при условии, что вам это нужно. Поскольку, как я начинаю подозревать, вы вовлекли меня в эту увеселительную прогулку только потому, что рассчитывали с моей помощью получить разрешение на отлучку из колледжа.

Тимми совершенно детским жестом показал, что готов перерезать ладонью собственное горло.

– Клянусь, это не так. Но, между прочим, вам было трудно добыть его?

– Чрезвычайно. В полночь я вынужден был беседовать на эту тему в спальне Бентона, и это после напряженного обсуждения ее в гостиной. Пришлось пустить в ход лесть, а потом и подкуп. Я посвятил его в одну лингвистическую проблему, которой прежде хотел заниматься единолично.

– Бедный мистер Бентон. Я, увы, не стал одним из его любимчиков. Кстати, об упомянутом вами оксфордском нервном тоне. Бентон, вероятно, типичный его носитель?

Уинтер задумчиво посмотрел на своего воспитанника.

– Нет, Бентон для нас скорее предмет импорта. Но нервишки у него шалят как положено. Почему вас это заинтересовало?

Тимми лишь неопределенно пожал плечами.

– Именно потому, что он меня не любит, а это показатель духовного смятения. Спасибо, что пожертвовали ради меня волнующей вас научной задачей. Спешу заверить, что искренне заинтересован в вашей помощи. – На мгновение в глазах Тимми действительно застыло выражение обманчивой искренности, но он тут же добавил: – Впрочем, мы так или иначе отлично проведем время. Хьюго ведь тоже приедет.

– Вы меня дурачите! Он не сможет.

– Смог запросто. Скажу больше, он едет с нами одним поездом. Но, разумеется, у него место в мягком вагоне.

– Ну, конечно!

Тимми потянулся, удобнее устроился в кресле и придал лицу нарочито дурашливое выражение.

– Чудно, не правда ли, что у нас в компании будет столь славный малый?

Уинтер оглядел купе с таким видом, словно ему в нем чего-то не хватало.

– Скажите, Тимми, в вашей школе для мальчиков и девочек было принято пороть нерадивых учеников?

– Боже упаси! В этом смысле моя задница девственна. Она не ведает, что такое розга.

– В таком случае мне кажется, что никогда не поздно познакомиться.

– Но давайте все-таки вернемся к Пауку, – поспешно сказал Тимми.

Паук – оживший и внушавший страх – сначала дал о себе знать по телефону. И, переключившись на разговор о нем, Тимми вполне связно и детально поведал о том инциденте. Однажды вечером они с отцом играли в пикет[18], когда зазвонил телефон. Мистер Элиот снял трубку, поскольку аппарат находился возле него, и собирался что-то сказать, но резко осекся и несколько секунд слушал со все возраставшим негодованием. Он уже собрался было повесить трубку, но передумал, послушал еще недолго, после чего дал отбой с раздраженным восклицанием. Затем повернулся к Тимми, небрежно заметил, как ему жаль, что секретарям тоже приходится предоставлять отпуск, словно они – нормальные человеческие существа, и продолжил игру.