Георгий Панкратов - Письма в квартал Капучино (сборник)

• Название: Письма в квартал Капучино (сборник)
• Автор: Георгий Панкратов
• Жанр: Русское современное
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-386-09316-7

В этой книге собраны истории очень разных героев, каждый из которых испытывает судьбу на прочность.

Ведущая реалити-шоу, которое вторгается в реальную жизнь… немолодой одинокий учитель русского языка, бросающий всё и уезжающий в провинцию из Москвы… журналист, своим репортажем разрушающий жизнь пожилой супружеской пары… автор не дает никаких оценок, но показывает тонкую связь состояний: радости и горя, ненависти и любви, ярости и милосердия.

---

Сделав свой выбор однажды – быть верным, – старик гордился им всю жизнь. Гордился и сейчас, даже если на улице встречал совсем молоденьких красоток, и в нем… нет, не просыпались, но ворочались, как во сне, отголоски тех давних лет, когда он делал выбор между женой и такими же, как они. Уходящая жизнь казалась ему цельной, все задачи были поставлены, и все задачи были выполнены. «Должно быть, стоило поставить себе еще несколько задач?» – думал он иногда. Но быстро охладевал к этой мысли.

Удивительно, что, когда старость наступила, Семен Иванович перестал ее бояться. Все стало очевидно, просто, вся жизнь, в которой он бешено искал смысл в юности, подкапывался к смыслу в зрелом возрасте и надеялся найти в пятьдесят, стала ясной и простой. Полная целей, маленьких и больших, переживаний, серьезных и несерьезных, очарований и разочарований, она стала единой, безэмоциональной – стала тем, чем никогда не была, но чем он очень хотел ее чувствовать – просто жизнью. И кроме этого «просто», у нее не было иных характеристик.

Картина солнечного дня, который отчего-то упорно всплывал в памяти, постепенно восстанавливалась и заполняла собой все сознание, даже ту его часть, что отвечала за связь с реальностью, в данный момент – на холодном полу под лампой. Сюжеты из давнего прошлого приходят в старости хаотично и избирательно – и, как убедился старик за последние несколько лет жизни, против воли. Силясь вспомнить какую-нибудь дату, прекрасный момент их совместной жизни, теплую встречу с последними из друзей – тех, что остались там, в столице, – он не мог этого сделать: картина событий рушилась, так и не успев построиться, а тут – пожалуйста! – некоторые воспоминания не просто приходили – врывались в голову, терзали его привычные дни, не давая помыслить ни о чем другом. Их нельзя было выбрать, пролистать, как фотоальбом, и остановить взгляд на самой красочной карточке: воспоминания сами выбирали – и себя, и время своего появления, – а порой приходили и к ней, и к нему одновременно. «Мы же одно», – говорила она, и старик кивал.

Но что пришло к ней сейчас, он не мог знать. Сам же видел наконец всю улицу: одна из маленьких столичных улочек, какие сохранились еще, но в которые незнающему человеку можно забрести лишь случайно. Им повезло – они жили неподалеку, в старом, но ладном двухэтажном доме, окруженном зеленью – яблочными, ореховыми деревьями, кустами, названий которых он никогда не знал, но на которых иногда появлялись ягоды.

Единственным зданием выше их дома во всех видимых окрестностях была городская больница – впрочем, и ее громадиной не назовешь: современное, но со вкусом построенное здание в пять этажей, возле которого был разбит сад с аллеями, скамеечками, вечерними фонарями и даже небольшим фонтаном. Территория больницы была окружена забором, который граничил с их маленьким двором. Выходя из подъезда или просто выглянув в окно, они всегда могли увидеть нервно курящих и вздыхающих посетителей, терзаемых вопросом: «Ну как?» – и мысленной надеждой: «Лишь бы все было в порядке», мам с маленькими детьми или серьезных статных мужчин, обнимающих за плечи седовласых женщин; встречались там и врачи в своих белых халатах, терпеливо объяснявшие что-то нетерпеливым родственникам. Вот и сейчас он их отчетливо увидел, прикрыв в своих воспоминаниях калитку и выйдя на прогулку по их «двухэтажной» улице.

Они спешили в ресторан отметить очередную годовщину совместной жизни – того дня, когда сказали друг другу главные слова, решив быть вместе. Даже сейчас он пытался вспомнить, что это за дата, что за день, месяц, и не мог. Но было солнечно и жарко, значит, лето, а ведь именно летом происходит все самое лучшее.

Они спешили к маленькому мосту, которым заканчивалась их короткая и уютная улочка, – впереди он видел детей, перебегающих через дорогу, выгуливающую бульдога женщину в безразмерных солнцезащитных очках. Слева от них стоял потрепанный временем ржавый ларек, где они, страдая от недостатка времени, чтобы дойти до магазина, покупали хлеб, колбасу и сладкое печенье. А справа, где заканчивался больничный забор, был совсем уж ветхий дом на три квартиры. В одной из них жил дед – тогда им казалось, древнее некуда, видавший такие времена, которых и не существовало вовсе.

Он отчетливо увидел этого старика, всплывшего в памяти спустя столько лет, мог разглядеть, во что тот был одет, – казалось, какие-то несуразные мешки, но, конечно же, просто старая рубашка и потертые джинсы; старик сидел на огромном гнилом пне возле дома и пристально смотрел на них. Ей было всегда не по себе, когда они встречали сидящего старика, она прижималась к мужу и шептала: «Почему он на нас так смотрит?»

Семену же был любопытен этот старик, он не считал, что в его взгляде есть угроза, осуждение или хотя бы неприязнь. Наблюдая за ним, оценивая его пристальный взгляд, он делал вывод, что старик провожает жизнь. Его изумил этот взгляд лишь в первый раз, и он быстро привык к нему.

– Старик провожает жизнь, и он жадно впивается взглядом во все, что видит вокруг, – объяснял он жене. – А видит он очень мало – только тех, кто проходит по этой улице, вот и вся его жизнь. Дед понимает, что ему недолго осталось наблюдать эту жизнь, и поэтому взгляд его так жаден.

– Сам ты жаден, – пожала плечами она и забыла о старике.

Но в тот день от молчаливого, на дистанции контакта со стариком их оторвали кошки. Самые обычные кошки, которые плодились на территории больницы в огромном, каком-то даже неприличном для медицинского учреждения количестве. Кошки были настолько обычны, что даже они, неравнодушные к ним и державшие дома одну, проходили мимо, не останавливаясь поглядеть на их игры.

Семен смотрел на маленькую улочку, любуясь ее перспективой, и наслаждался жизнью, а вернее, простой и приятной формой, которую та приняла с тех пор, как они с Ниной стали жить вместе. За тем мостом, которым кончалась улица, открывалась настоящая Москва – большая и шумная, с ветром, скоростью, людскими потоками, силой трения между людьми в магазинах, очередях, учреждениях, с домами, рвавшимися ввысь, с рекламными баннерами, нависающими над головами и вселяющими страх своими размерами и непрочностью конструкции. И сейчас они шли в тот мир с радостью, что нечасто бывало: шли в большой мир отмечать свое маленькое счастье.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Песня из репертуара Л. Успенской на слова Р. Лисиц.