Олег Танимов - Теория юридических фикций. Монография

• Название: Теория юридических фикций. Монография
• Автор: Олег Танимов
• Жанр: Юриспруденция

Монография есть результат многолетнего исследования автора, посвященного фикциям в праве. В ней раскрываются понятие и сущность юридической фикции в праве, рассматриваются причины возникновения юридических фикций, обосновывается необходимость применения их в праве. В этой связи исследуются взгляды правоведов различных эпох на сущность феномена фикции. Значительное внимание уделено классификации юридических фикций. Законодательство приводится по состоянию на ноябрь 2015 г. Рекомендуется студентам юридических вузов и факультетов, аспирантам, преподавателям, депутатам, практическим юристам и всем интересующимся проблемами юридической техники, одним из приемов которой и являются юридические фикции.

---

Со временем торговые связи России расширялись, совершенствовались бумажное производство и печатная техника. Длительные же войны полностью истощали государственную казну. Начав Северную войну, Петр I впервые стал серьезно рассматривать возможность пополнения опустошенной казны бумажными деньгами. Но эта идея так и не была реализована.

Еще несколько десятилетий все попытки новаторов перевести страну на бумажную валюту встречали протест в Сенате. В то время о медных деньгах уже складывались легенды. Плату за товар порой перевозили обозами бóльшими, чем сам товар. Естественно, возникала необходимость введения новой фикции (бумажных денег) для совершенствования торговых отношений.

Изменить ситуацию удалось лишь Екатерине Великой. Днем рождения российских бумажных денег считают 1 февраля 1769 г. В этот день был обнародован Манифест об установлении в обеих столицах банков для вымена государственных ассигнаций. Были созданы два банка – в Москве и Санкт-Петербурге, – которые получили право обменивать медные монеты на ассигнации.

Несмотря на то что защитой от подделки служили водяные знаки и подписи должностных лиц банков, имеющих право менять деньги, а также рельефное тиснение в центре банкноты, бумажные деньги породили фикцию в бытовом (негативном) смысле. Но ни водяные знаки, ни подлинные подписи не уберегли первые русские бумажные деньги от подделок. Народные умельцы затирали номинал и писали новый. Кстати, и сегодня борьба с фальшивомонетничеством является одной из острейших проблем в мире31.

Устойчивость бумажного рубля пошатнулась с началом Крымской войны (1853–1856). Государству пришлось увеличить выпуск бумажных денег, тем самым понизив их курс по отношению к серебру. Многие, оценив ситуацию, отказывались менять накопленные серебряные монеты на кредитные рубли, переплавляли серебро в слитки и сбывали за границу.

К началу Первой мировой войны (1914) денежная система России находилась на пике своего развития. Все кредитные билеты были обеспечены золотом. В запасниках Государственного банка находилось 1,7 млрд руб. золотом, бумажных денежных знаков – 1,6 млрд. Во время войны в обращение дополнительно выпустили не один миллиард рублей. Но даже при этом курс бумажного рубля оставался по-прежнему высоким вплоть до революции 1917 г.

Реформой 1924 г. были запрещены к свободному обращению иностранные деньги и введены две национальные валюты: червонец и советский рубль. Курс червонца был «принизан» к иностранным валютам, а советский рубль в результате эмиссии стремительно обесценивался. С этого времени рубль перестал быть конвертируемым вплоть до восстановления внутренней конвертируемости в 1992 г.

Кроме того, по прошествии времени наличные деньги порождают еще одну фикцию – безналичные деньги. Соотношению наличных и безналичных денег посвящены ряд работ современных авторов32. Следует согласиться с В. А. Беловым, который утверждает, что если стороны договора по своей инициативе предусматривают или, руководствуясь указаниями закона, вынуждены избрать для применения безналичный расчет по денежному обязательству, говорить о прекращении денежного обязательства исполнением (передачей денег) можно лишь весьма условно, ибо сущность безналичных расчетов как раз и состоит именно в отсутствии передачи денег (так называемое перечисление денег). Безналичные расчеты не предполагают фактической передачи денег из банка плательщика в банк получателя, ограничиваясь лишь изменением записей по банковским счетам плательщика, получателя и обслуживающих их банков. Отличительной чертой безналичных расчетов, не позволяющей отождествлять их с исполнением обязательства с помощью передачи денег, по мнению автора, является отсутствие физической передачи (перемещения) денег33. И здесь явно присутствует условность или фикция, если угодно.

Кроме того, на современном этапе развития общества существуют виртуальные счета. Одним из них является обезличенный металлический счет. Ты будто бы покупаешь в банке некий объем драгоценного металла и его рублевый эквивалент размещаешь на своем счете, сумма которого будет изменяться в зависимости от стоимости купленного металла.

И в заключение рассуждения о деньгах хотелось бы привести справедливое, как нам кажется, мнение В. А. Лапача о том, что деньги – это и не вещи, и не имущественные права, а распространение на них вещно-правового или же обязательственно-правового режима есть лишь вынужденный технико-правовой прием, юридическая фикция34. Именно фикция, которая, как убедительно показывал еще Г. С. Мэн, есть лишь первый необходимый этап в развитии положительного права, за которым следуют справедливость (правоприменение) и, наконец, совершенствование законов35.

1.1.4. Фикции в литературе

Одной из спорных проблем во все времена являлась и является проблема справедливости (справедливое общество, справедливость наказания и пр.), поднимаемая как в научной, так и в художественной литературе.

Проблема справедливости, затрагивающая широчайшую сферу человеческих отношений и в силу этого трактуемая с различных точек зрения, является одной из «вечных» тем. Она занимала умы многих правоведов, философов и мыслителей. Данная проблема находилась в сфере интересов такого выдающегося представителя русской культуры, как Федор Михайлович Достоевский (1821–1881), который в своих произведениях, дневниках и письмах предлагает свое видение справедливого общества.

Следует согласиться с мнением В. И. Хайруллина, что «хотя концепция Ф. М. Достоевского изучается на юридических факультетах, некоторые из ее аспектов находят недостаточное освещение»36.

Отраженные впечатления и жизненный опыт, приобретенные Ф. М. Достоевским в омском остроге, свидетельствуют о том, что он часто использует такой известный литературный прием, как метафора, в основе которой лежит ничто иное, как настоящая фикция. Так, в «Записках из Мертвого дома», опубликованных в 1861–1862 гг. в журнале «Время», автор условно сравнивает каторгу с «гробом», где он был «похоронен живой». Кроме того, каторга явилась для него «университетом человеческой психологии».

Представления Ф. М. Достоевского о справедливой организации общества нашли выражение в опубликованной в 1877 г. повести «Сон смешного человека», являющейся по своей сути выдумкой, вымыслом, некой условностью (т. е. фикцией по сути). Однако Достоевский здесь же, в рамках этого же произведения, дает понять, что это неосуществимые мечты об очень непрочном, даже хрупком обществе, разрушить которое весьма легко. По сюжету повесть проста. Ее герою снится сон, что он попадает на планету, на которой живут безгрешные люди. Хотя эти люди не стремятся к познанию жизни, их знание – глубже и выше, чем знание нашей науки, ибо наука наша ищет объяснить, что такое жизнь, сама стремится сознать ее, чтоб научить других жить; они же и без науки знали, как им жить. Они относились с любовью ко всему живому, будь то дерево, зверь или человек. Население планеты было сострадательно, бесхитростно и весело. Они не знали ни ссор, ни ревности, а их дети были общими детьми, поскольку все составляли единую семью. Там почти не было болезней, но была смерть, которая их не страшила. У них не было религии и храмов, но было твердое знание, что когда восполнится их земная радость до пределов природы земной, тогда наступит для них… еще большее расширение соприкосновения с Целым вселенной.

Некоторые идеи организации справедливого общества, по Достоевскому, перекликаются с положениями космологии Платона, идеями произведений французских утопических социалистов, а также с мыслями классической «Утопии» Томаса Мора. Например, последний полагал, что жить по справедливости невозможно иначе, как покончив с частной собственностью. Так же считает и Достоевский, когда пишет, что «все составляли одну семью». Иначе говоря, все пользовались коллективной собственностью. Однако здесь же существует и противоречие. Если у Достоевского – одна единая семья, то у Мора отдельная семья не только сохраняется, но и является главной ячейкой общества, там оберегают устои традиционной морали, сохраняют патриархальные нравы37. Ни то, ни другое утопическое общество не знает преступности. Оба общества бесконечно далеки от реальности, что хорошо понимали сами авторы.

В мировой художественной литературе часто можно встретить фиктивных персонажей и фиктивное начало (в позитивном смысле). Например, баллады, сказания, сказки, мифы и пр. Всем известны ставшие крылатыми благодаря героям античности выражения «ахиллесова пята», «гефестова печень» и др. И здесь в характеристиках персонажей мы наблюдаем элементы фиктивности.

В ходе рассуждений о фикциях в литературе и философии было бы незаслуженно хотя бы вкратце не рассмотреть идеи одного из крупнейших на сегодняшний день специалистов в области антропологии Марка Оже38. В связи с затронутой проблемой заслуживает внимания его выступление, состоявшееся в рамках лекционного цикла «Город действия» (Милан, 1996), в котором автор рассматривает категорию «город» (крупный населенный пункт, административный, торговый, промышленный и культурный центр39) в трех аспектах: в первую очередь как город-память, т. е. город, отмеченный следами великой коллективной истории, но также миллионами историй индивидуальных; во вторую очередь как город-встречу, т. е. город, в котором встречаются мужчины и женщины, а также город, который сам идет нам навстречу, который открывается нам так, что мы начинаем узнавать его, как узнают человеческое существо; наконец, как город-фикцию. Последний аспект рассуждений рассмотрим более подробно.