Владимир Залесский - Учебник писательского успеха. Часть II. Генрих Шлиман, Николай Гоголь, Максим Горький и их уроки

• Название: Учебник писательского успеха. Часть II. Генрих Шлиман, Николай Гоголь, Максим Горький и их уроки
• Автор: Владимир Залесский
• Издательство: ЛитагентРидеро78ecf724-fc53-11e3-871d-0025905a0812
• Жанр: Самосовершенствование

Книга об успешных писателях. Автор делает попытку определить, что сделало литературную деятельность этих писателей успешной.

---

1697 год – документально фиксируется, что священником (викарием) Лубенской Троицкой церкви является Иван (Ян), сын Якова (фамилия не называется). Сын Ивана – Демьян Иванович – также священник; Демьян Иванович уже упоминается как «Яновский».

«…В 1764 году указом императрицы Екатерины Великой звание гетмана Войска Запорожского было окончательно упразднено» [«Гетманщина»].

(Вторая половина и конец XVIII – период бурных событий на приднепровских территориях; при наличии интереса уважаемый Читатель может поподробнее ознакомиться с ними, используя статьи Википедии, историческую литературу, иные информационные источники).

2.4. ВОЛЖСКАЯ МОЗАИКА

Культурно-историческое основание, бэк-граунд Алексея Пешкова: существовал ли? (Автор использует в данном тексте словосочетания «культурно-историческое основание» и «бэк-граунд» как синонимичные). Да, существовал, но однозначно его определить затруднительно. Считать бэк-граундом М. Горького нижегородских мещан-кустарей-ремесленников? Дед Горького Василий Каширин начинал бурлаком, а закончил нищим. Если «нижегородских мещан-кустарей-ремесленников» считать неким историческим явлением, некоей социальной формой, то не очень-то она была устойчивой, и не очень-то Каширины в ней укоренились.

Приходится признать, что бэк-граунд М. Горького – мозаичный. Он состоят из разных элементов.

Выдвинем версию относительно нескольких элементов, составлявших бэк-граунд М. Горького, и составим предположительный список из четырех позиций:

Слой мещан-кустарей-ремесленников, с развитием крупного капиталистического производства разоряющихся и не имеющих экономического будущего,

Христиане, простые российские подданные, религиозные, близко знакомые с Библией, знающие многие библейские тексты наизусть,

«Люди народного творчества»,

Коренные жители Приволжья.

«Дед со стороны матери Василий Каширин в молодости был бурлаком, потом открыл в Нижнем Новгороде небольшое красильное заведение и тридцать лет был цеховым старшиной. (…) Кустарный красильный промысел вытесняло фабричное крашение, и надвигающаяся бедность многое определила в жизни большой семьи» [Нефедова И. М.].

М. Горький писал, что дед, Василий Васильевич Каширин, знал Псалтырь «почти весь на память, прочитывая, по обету, каждый вечер, перед сном, кафизму вслух» (М. Горький. «Детство»). «Дед начал учить внука грамоте по Псалтырю и Часослову» [Нефедова И. М.]. «Дедушка Василий Каширин, книжник и начетчик» [Басинский П. В. Страсти по Максиму]. В мемуарном творчестве Горького есть упоминание, что его, Алексея, – случалось – чужие люди называли «псалтырником» (М. Горький. «Хозяин. Страница автобиографии»). Если считать этот термин вариантом наименования человека, хорошо знающего Псалтырь, то для дореволюционной религиозной России такой «титул», пусть и с ироническим смысловым вкраплением, – фрагмент положительной репутации, создающей тенденцию к позитивному восприятию человека. Отдаленный синоним понятия «грамотный, знающий человек».

Бабушка М. Горького Акулина Ивановна. «А. И. Каширина в молодости была балахнинской кружевницей; кружевницы эти славились в равной мере и своим ремеслом и своими песнями. Память ее удерживала огромное количество стихов. Она принадлежала к числу тех хранителей и мастеров народного творчества, которые назывались у нас „сказителями“…» [Груздев И. А.]

«Совсем иное – молитвы бабушки, обращенные к Богородице. «Выпрямив сутулую спину, вскинув голову, ласково глядя на круглое лицо Казанской Божьей Матери, она широко, истово крестилась и шумно, горячо шептала:

– Богородица Преславная, подай милости Твоея на грядущий день, матушка!

Кланялась до земли, разгибала спину медленно и снова шептала все горячей и умиленнее:

– Радости источник, красавица пречистая, яблоня во цвету!

Она почти каждое утро находила новые слова хвалы, и это всегда заставляло меня вслушиваться в молитву ее с напряженным вниманием.

– Сердечушко мое чистое, небесное! Защита моя и покров, солнышко золотое, Мати Господня, охрани от наваждения злого, не дай обидеть никого, и меня бы не обижали зря!»

Дедушка злится, слыша все это:

«– Сколько я тебя, дубовая голова, учил, как надобно молиться, а ты все свое бормочешь, еретица! Как только терпит тебя Господь! <…> Чуваша проклятая! Эх вы-и…»

Вот еще одно возможное объяснение странной «религии» бабушки. «Чуваша!» Языческая кровь бродит в ней и в детях, взрывая когда-то насильно привитое ее народу христианство» [Басинский П. В. Страсти по Максиму].

Мать бабушки, Акулины Ивановны, то есть прабабушка М. Горького, в молодости была крепостной, после трагического происшествия получила вольную, вместе с дочерью Акулиной путешествовала пешком, просила Христа ради. Об отце Акулины Ивановны отчетливые бесспорные сведения не просматриваются.

Дополним размышления и предположения по поводу бэк-граунда М. Горького таким вопросом. «Строгие люди с воинской дисциплиной»: правомерна ли и оправданна ли такая ассоциация? Можно ли эту позицию прибавить к ранее изложенным четырем? Алексей Пешков по отцу был потомком (внуком) офицера, разжалованного за жестокость по отношению к подчиненным. «Странным был и отец его, Максим Савватиевич Пешков, и дед по отцу, Савватий, человек столь крутого „ндрава“, что в эпоху Николая Первого („Николая Палковича“) из солдат дослужился до офицера, но был разжалован и сослан в Сибирь „за жестокое обращение с нижними чинами“» [Басинский П. В. Страсти по Максиму].

Д. Л. Быков цитирует А. И. Солженицына: «Это было 20 июня 1929 года. Знаменитый писатель сошел на пристань в бухте Благоденствия. Рядом с ним была его невестка, вся в коже (черная кожаная фуражка, кожаная куртка, кожаные галифе и высокие узкие сапоги) – живой символ ОГПУ плечо о плечо с русской литературой» (См.: [Быков Д. Л.]).

2.5. МЕДАЛИ М. ГОРЬКОГО

Если принять к рассмотрению версию о том, что в историческом бэк-граунде М. Горького есть такой элемент как «строгие люди с воинской дисциплиной», то интересным будет характеристика упоминаний слова «медаль» (одно из основных значений – воинская награда) в (авто) биографических материалах М. Горького и о Горьком.

Первое упоминание – хрестоматийное. Василий Васильевич Каширин, дед Алексея, высказался образно, «на века»: «Ну, Ляксей, ты – не медаль, на шее у меня – не место тебе, а иди-ка ты в люди…». Любопытное упоминание. Василий Васильевич неплохо знал Библию. Читал наизусть. Может быть, преувеличивая, его можно назвать знатоком Библии. Слово «медаль» в Библии, в канонических книгах Священного Писания, не употребляется, зато синонимы этому слову (в приведенном контексте) из библейских терминов подобрать можно. В мемуарных произведениях самого М. Горького также не находятся – вроде бы – иные случаи использования Василием Васильевичем слова «медаль». Использование мещанином, знатоком Библии Василием Кашириным звучного (латинского по происхождению) слова «медаль» – случайно? Или есть некая логика? («Дед Горького по материнской линии Василий Васильевич Каширин (…) родился в 1807 году в Нижегородской губернии в семье солдата Василия Даниловича Каширина…» [Басинский П. В. Страсти по Максиму]. То есть М. Горький по матери правнук солдата).

Маленький Алексей, украсивший чердак «узорами из розовой чайной бумаги» и получивший за это от «хозяина» «большой николаевский пятак», можно сказать, сделал из пятака медаль и наградил себя ею (М. Горький «В людях»).

Далее три упоминания «однокоренных». Нижегородский начальник жандармов генерал-майор Познанский «беседовал с арестованным о певчих птицах, большим любителем коих он был, о старинных медалях и о достоинстве стихов Горького, отобранных при обыске» [Груздев И. А.]. Сам М. Горький также упоминал об этой встрече, о последующей встрече с родственником генерала и о музее. «…Лет через десять после забавного знакомства с генералом, я, арестованный, сидел в Нижегородском жандармском управлении, ожидая допроса. Ко мне подошел молодой адъютант и спросил:

– Вы помните генерала Познанского? – Это мой отец. Он умер, в Томске. Он очень интересовался вашей судьбой, – следил за вашими успехами в литературе и, нередко, говорил, что он первый почувствовал ваш талант. Не задолго до смерти он просил меня передать вам медали, которые нравились вам, – конечно, если вы пожелаете взять их…

Я был искренне тронут. Выйдя из тюрьмы, взял медали и отдал их в Нижегородский музей» (М. Горький. «Время Короленко»).

Наконец, еще одно упоминание слова «медаль». Оно связано с Екатериной Павловной Волжиной (с ней в 1896 году А. М. Пешков венчался; ни развод, ни новое венчание не имели места). «Катя окончила гимназию с золотой медалью» [Нефедова И. М.].