Игорь Головко - Собаки моей жизни

• Название: Собаки моей жизни
• Автор: Игорь Головко
• Жанр: Русское современное
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-7949-0549-6

В этой книге автор в лёгкой, порой ироничной форме, описывает всех собак, живших и живущих в его доме или около, за недолгие семьдесят лет очень разнообразной жизни, описывая даже питомцев его родственников и друзей, с которыми его сталкивала неумолимая жизнь. Книга иллюстрирована многочисленными фотографиями. Интересующийся кинологией любопытный читатель может почерпнуть из этого труда много полезного для содержания, воспитания, кормления, дрессировки и размножения собак различных, порой несуществующих пород. Книга завершается Сказкой «Меня зовут Тибальт», где в стиле «а-ля В. Бианки», автор попытался ознакомить подрастающее поколение россиян с некоторыми видами животных и птиц, обитающих в Подмосковье.

---

Джим. Дог

Мы оказались свободны и тут же решили её, свободу то есть, больше не терять. Единственный возможный способ, который пришел нам на ум, – завести СВОЮ собаку, чтобы не отдавать всё свободное время так и оставшейся «чужой». Когда тётя осенью вернулась с дачи и узнала, что у нас тоже собака, преспокойненько приспособила для Рами в туалете металлический под-носик, куда и приучила своего охранного в высшей степени пса справлять разнообразную возникающую периодически нужду. И гуляла Рами теперь по задворкам Маяковки лишь раз в неделю, когда мы приезжали к тёте Лере в гости.

Как я уже упоминал выше, окончательная моя жена тоже любила собак. Однако – Рами тут сыграла, полагаю, не последнюю роль – проявила себя сторонницей крупных форм, и в нашем доме появился огромный полуторагодовалый дог. А дело было так. Решили немедленно завести овчарку, я – в память о Борике. И, как учили, – только суку! По тёти-Лериному Вроде как преданнее. Между нами: чушь всё это! «Преданнее» после слямзенной «добрыми людьми» курцхаарихи? Сижу на работе, беседую с товарищем о будущей своей собаке, а он и говорит: «А я бы завёл себе подращенного дога. Кобеля…» – «Что ты, Лёша? Дог это ужасно. Лучше суку-овчарку, да воспитывать самому, под себя, с малолетства».

Позвонил в клуб Служебного собаководства. Решил, что и сам с усам, и к тёткиной помощи не прибег. Да и как советоваться? «А Рами?» То ли сам напутал с цифрами номера, то ли они что-то неправильно в справочнике указали, но я случайно попал в секцию Декоративного собаководства. А там, «на проводе», услышав мои желания об овчаристом щенке, уверенным женским голосом сообщили, что на настоящий момент у них есть необычайно красивая полуторагодовалая собака, голубой дог, Хозяин которой куда-то уезжает, и собаку надо пристроить. Уговаривала: не надо возиться со щенком, делать первые многочисленные прививки, подрезать уши, выбрасывать сгрызенные тапочки, носильные и не носильные вещи и многое-многое другое, о котором начинающий собаковод и не подозревает. Особенно работающий. Заманчиво…

Необходимость оставлять малюсенького щенка одного на много-много часов в пустой квартире – психологически дело не простое. Единственный вопрос, который я задал женщине на том конце провода: «А примет ли он нас?» Хотя волноваться надо было не только по этому поводу. Подращенная собака, естественно, всегда имеет целый «шлейф» приобретённых у неопытного Хозяина недостатков, дурных привычек, плохих манер…. А тут ещё не малый пудель – целый дог… Дожище! Вспомнились «Похождения бравого солдата Швейка», как сыщика Бретшнейдера сожрали собаки. Но уверенность голоса из трубки могла бы сравниться с уверенностью уже к тому времени пережитого нами со всех точек зрения генерального секретаря коммунистической партии Советского Союза Н. С. Хрущёва, когда он провозгласил, что «нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме». А может, в конце семидесятых мы при нём, долгожданном, и жили?

Решили с женой всё-таки предложенного дога посмотреть и пообщаться. Приехали на «Лермонтовскую»[9] в огромный «сталинский» дом-высотку Хозяин привёл собаку, скомандовав ей лечь на диван. Она заняла его полностью, сразу произведя на нас необычайно сильное впечатление своим цветом, статью и лучистыми, окаймлёнными «сурьмой», голубовато-зелёными глазами, сверкавшими изумрудами на голубом фоне. Агрессии собака не проявляла, молча разглядывая будущих хозяев. Гавкнула разок для пущей важности, чтобы показать, что она действительно собака. Низкий, зычный с хрипотцой голос прозвучал доходчиво серьёзно.

Мы попросту влюбились в неё с первого взгляда, с первого звука. Привезли домой в сопровождении Хозяина, который сразу ушёл. Как я понимаю, ему было невыносимо больно расставаться со своей собакой и хотелось этот процесс ускорить. Дог, оставшись с глазу на глаз с незнакомыми людьми на незнакомой территории нашей малюсенькой, даже для нас двоих, квартирки, заволновался, встал на задние лапы – пупок его оказался почти около моего носа – взгромоздил передние лапы на плечи, навалившись всем телом, и стал покусывать мой «загривок». Я порядком струхнул. Одного укуса его «медвежьей» пасти вполне хватило бы, если и не на мгновенное умерщвление нового, так и не состоявшегося в этом случае Хозяина, то на долгое его пребывание в институте имени великого Склифосовского.

Дело шло к ночи. Жена воспитывалась с детства с собаками. В доме её отца жили сразу три собаки, одну из которых, курцхаара, ему подарил САМ Сталин.

Джимуля, в положении сидя, перед выставкой

История появления курцхаара в доме жены длинна и запутана. Вот-вот должна была начаться война с фашистской Германией. Отец жены, которого лично я, к сожалению, не знал, – он умер задолго до нашего знакомства, а тем более брака, – в качестве разведчика через Турцию должен был перебраться в какую-то другую страну, чтобы активно вредить противнику. Это обычный метод, вернее, один из методов внедрения на нужную для разведывательной деятельности территорию. И вдруг, во время его пребывания в Турции, в Анкаре случился теракт. Некто неудачно попытался взорвать германского посла фон Папена. И прошумел Анкарский процесс. В попытке убийства обвинили отца[10] жены и ещё одного человека. И хотя отец, имея юридическое образование, доказал «на пальцах», приведя очевидные факты невиновности, что они ни сном, ни духом… турецкая Фемида приговорила обоих к пятнадцати годам заключения, которое через пару лет, когда начались безусловные успехи нашей армии, заменили освобождением. Его, по семейной легенде, в 1944 году после освобождения из турецкой тюрьмы принял в Кремле Сталин, и, узнав об его любви к охоте, дал указание, кроме вручения Золотой звезды Героя СССР, подарить от его имени этого щенка, которого назвали Ада. Он, по рассказам жены, впоследствии вырос в замечательного охотничьего пса, кстати, очень похожего на нашу с Иришей Герду, понимавшего команды на нескольких языках и служившего живым укором подрастающему рядом с ним молодому человеческому поколению, не желающему в то время бурно развивать свой языковый потенциал. «Собака понимает по…, – шумел на дочь строгий отец, – а ты нет!» Будущая моя окончательная жена в этот момент ощущала огромный комплекс неполноценности и, может быть, ещё и поэтому выбрала языковой вуз, что позволило в дальнейшем встретить сумасшедшего любителя собак и связать с ним, и с ними, свою жизнь. Но перейдём к нашему новому приобретению – догу.

Отец жены, Георгий Иванович Мордвинов, крайний справа, во время охоты с подарком Сталина

Во время этих волнующих неожиданных ласк, когда между моей сонной артерией и его приветливыми белоснежными клыками расстояние не превышало нескольких миллиметров, жена, без спецтехники увидев в моих глазах непритворный ужас, решительно прогнала мужа в спальню и бесстрашно заняла место на предусмотрительно захваченной от прежних хозяев подстилке, позвав задорного кобеля, который тут же нахально разлёгся рядом. К слову, традиция давать со щенком подстилку, с моей точки зрения, мудрая. Собаки в своей жизни больше всего полагаются на нюх, а не зрение и слух. Умение распознавать запахи у них немыслимое, человеком трудно представляемое. Я читал, что их способность в этой области превосходит человеческие возможности в сорок раз. Некоторые, правда, говорят, что в тысячу. Однако есть предположение, что они просто брешут, что в моём вольном переводе с неизвестного мне украинского: преувеличивают. Ещё пишут господа учёные, что они различают более двух миллионов запахов. Слух – тоже на высоте, а вот зрение оставляет желать лучшего. К этому можно добавить и неспособность различать некоторые цвета.

Мы переименовали его сразу, ещё в машине, в Джима – о, этот Есенин! – презрев предыдущую хозяйскую кличку Кузя[11], что, как нам казалось, для дога…. Ну сами понимаете. Она гладила его всю ночь, говоря ласковые слова. К утру собака стала шёлковая. Представляете, как удивился мой товарищ Лёша Григорьев, когда, преодолев за два часа просторы Москвы, ввалился в наш рабочий кабинет – мы с окончательной женой работали за соседними столами почти всю рабочую, допенсионную, жизнь – и я сходу похвастался: «Лёша, купили собаку». – «Маленькую?» – «Нет, подращенную». – «Суку?» – «Нет, кобеля». – «Овчарку?» – «Нет, дога»…

Более преданной и сообразительной собаки у меня до этого не было. Позже его бывший Хозяин признался, что никуда уезжать и не собирался, просто собака его ненавидела, пытаясь укусить при каждом удобном случае. Причиной послужило невероятно жёсткое воспитание в детстве, стремление наказаниями подавить её самостоятельность. Но это не овчарка, это – дог, а догов надо воспитывать лаской, иначе они на всю жизнь запоминают обидчика. Я здорово испугался, когда однажды, играя с ним палкой, при броске врезал по морде со всей силы и тут же присел, прижал его головищу к груди, погладил и сказал: «Прости, Джим. Это я нечаянно». Он ласково лизнул меня своим широким шершавым языком в нос и всем видом показал: к чёрту реверансы, чего между друзьями ни бывает, давай играть дальше.