Иван Паластров - Где-то там, в долине Большого Анюя

• Название: Где-то там, в долине Большого Анюя
• Автор: Иван Паластров
• Жанр: Прочие приключения

До Темного оставалось 10 км. Погода стояла тихая и ясная. Мы заглушили бульдозеры и вышли размять ноги. На небе высыпали звезды, и казалось – протяни руку и вот она – Полярная звезда. Вдруг на небе появились всполохи, вначале такие небольшие всплески, они разгорались все ярче. Начиналось северное сияние: прямо у нас над головами появились разноцветные краски. Они переливались и менялись местами на огромной скорости. Цвета волнами носились по всему небу, играли и переливались. Это было что-то!

---

Бригада

Меня встретила комсорг Людочка и предложила возглавить комсомольско-молодежную бригаду. Бригада должна была промывать шахтные пески. Промывочный прибор на этих песках нужен один, но не простой, а скрубберный. Скрубберный промывочный прибор, это не простая колода. Состоял он из большой бочки пятиметровой длины и диаметром в полтора метра с множеством небольших отверстий. Внутри проходила труба с форсунками, из которых под давлением била вода. С одной стороны скруббера подходил транспортер с лентой, по нему подавались пески из бункера. Скруббер вращался, пески смешивались с водой и мелкие частицы проваливались в отверстия в колоду, которая стояла под скруббером. Крупная галька и щебенка высыпались с другого конца скруббера, тоже на транспортер и увозилась в отвал. Конец колоды присоединялся к осадочной машине, машина диафрагмами отсасывала мелкий песок и золотую пыль, которая затем попадала на концентрационный стол, там обогащалась и в месте шлихом загружалась в железные бочки и увозилась на шлихо-обрабатывающую установку.

Вот такой прибор нам предстояло построить и на нем промыть все шахтные пески, добытые зимой. В бригаду вошли молодые ребята и женщины, всего тринадцать человек. Пески были на трех шахтах, и нам предстояло все их промыть последовательно, перенося промывочный прибор каждый раз. Сколько золота мы должны были взять с этих песков, было уже подсчитано. Нам предстояло взять золота именно столько, но не как не меньше. А меньше можно взять только в одном случае, мыть не оттаявшие, то есть мерзлые пески. Этого допустить было нельзя. Мы справились с этой задачей и промыли все пески в срок и золота дали именно столько, сколько было нужно. Так наша бригада отмывала шахтные пески три сезона, люди, конечно, менялись, только бригадир, а это был я, постоянным.

За эту работу, я был награжден орденом «ЗНАК ПОЧЕТА». Ну может и не только за эту, позже меня еще наградили медалью «ЗА ДОБЛЕСТНЫЙ ТРУД». Не сочтите это за хвастовство, так как награждали не одного меня. Были парни, которые заслужили и более высокие награды. Труд северян оценивался по достоинству. Это сейчас награды дают, в основном артистам и спортсменам, а в наше время награждали рабочих.

Охота на белку

В один из рейсов по расчистке зимника на дальний участок прииска – Темный, мы остановились на ночлег на фактории. Остановились, как всегда, у Сереги-охотника в домике. Нам нужно было нарезать зимник на новый участок – Светлый, который был в стороне от основного зимника.

Серега сказал, что поедет с нами – у него на том ручье охотничьи угодья. Утром пораньше мы выехали. У моего напарника на тракторе была навешана косая бульдозерная лопата, она была широкая и ей было удобно сваливать снег на одну сторону дороги. Он и поехал расчищать зимник. Мой трактор таскал клин и, отцепив его, мы с Сергеем поехали впереди. Распадки с угодьями заросли лиственницей.

На Чукотке белки живут не в дуплах, как на материке, а в гнездах. Да, в обычных гнездах, сделанных из веточек и травы, на макушках лиственниц с маленьким лазом. Внутри они были устланы травой и беличьим пухом. В гнезде могла жить целая семья из нескольких белок, так им было вместе теплее. Белки, как и на материке, заготавливали на зиму провиант. Это, в основном, орешки кедрового стланика и грибы. Белки отыскивали свои кладовые зимой, наверное, по запаху, а может по памяти. Вот за белками мы и поехали на охоту.

Через час-полтора мы приехали в первый распадок, и Серега опытным взглядом стал осматривать деревья. Деревья были не очень густые и хорошо просматривались. Заметив гнездо, мы подъехали в дереву, Серега вылез из кабины, подошел к дереву с беличьим гнездом и постучал по нему палкой. Белки от испуга, а может из любопытства, выскочили из гнезда и стали с любопытством разглядывать нас. Наверняка они видели человека первый раз и не боялись.

Серега на белку брал мелкокалиберную винтовку, да и на соболя тоже. Быстро прицелившись, он подстрелил первую белку, затем и всех остальных, их было пять зверьков. Это, видимо, была семья, но так было только один раз, Из остальных гнезд, которые мы нашли, одна-две все-таки убегали. Серега за ними не бегал, так как мы были без собаки. «Пусть живут, – так сказал он, – нельзя выбивать всех, я здесь беру сколько надо, надо и на развод оставлять».

Я подбирал тушки белок, все они были поражены в глаз. я не помню сколько мы добыли белок, но десятка два или три. Светлое время быстро подходило к концу, и Серега сказал: «Заедем в соседний распадок, заберем мясо оленя, там висит на дереве в мешке». Я спросил: «Почему на дереве? Закопал бы в снег, – он ответил, – от росомахи». Заехав в указанный распадок, забрав мясо оленя, мы отправились на факторию. Снег под деревом, где висело мясо, был утоптан, значит росомаха пыталась полакомится мясом, но добраться так и не смогла. Приехали на факторию, напарник был уже там, мы поужинали. Серега стал снимать шкурки с белок и натягивать их на кусочки фанеры, для просушки.

Вот так мы съездили на белку. Утром встали, позавтракали и отправились дальше – на Темный

Нартовый

Вертолет, покружившись над косой, пошел на посадку. Приземлившись, мы быстро выкинули свои вещи прямо на галечник, и вертолет взмыл вверх. Мы – это пятеро рыбаков прилетели на Большой Анюй в устье большого ручья Нартовый за рыбой и, если повезет, то и за мясом сохатого. Время было конец сентября, и ночью давили хорошие заморозки, но снега еще не было. Рыбачить мы прилетели на загородку, так как и рыбы нужно было много – на всю зиму. Прилетели мы на неделю, через неделю нас должен был забрать вертолет вместе с уловом.

Не успели разобрать вещи, как недалеко от нас из леса вышел сохатый, он шел по направлению к зарослям краснотала11. Краснотал или тальник был любимой пищей сохатого зимой. Быстро расчехлив ружье один из рыбаков, крадучись, побежал к сохатому, на ходу заряжая. Все, мы были с мясом. Пока трое разделывали тушу зверя, мы вдвоем разобрали и поставили палатку. Палатка была большой, в ней могло свободно разместиться человек 6—7, нас же было меньше. В углу поставили маленькую печку, сваренную специально для этого. Закончив с палаткой, развели костер и повесили ведро воды и чайник. Разделав и разрубив мясо на куски, разложили его на лабаз12, сделанный из толстых ветвей, на трех лиственницах. Ночью мясо должно подмерзнуть. Вода закипела и в кипяток положили куски грудинки, варить на завтра, так как завтра готовить не будет времени. Достав сковородку, нажарили печенки и хорошо поужинали, выпив при этом по стакану водки. День был удачным и, посидев у костра и послушав байки бывалых рыбаков, пошли спать. Спали мы в палатке.

Утром проснувшись, поев мяса с остатками печени, попив чая, пошли знакомиться с местами ловли рыбы. Пошли двумя группами, на два ручья, которые были недалеко друг от друга, но на противоположных сторонах Анюя. Через пару часов вернулись и решили обловить в начале один ручей, а потом второй – Нартовый, он был больше, и на нем нашли хорошую заводь, перед узким перекатом. Ребята стали готовить снасти для загородки, чтобы перегородить ручей в узком месте.

Я взял удочку и пошел попытать рыбацкого счастья перед перекатом. Хариус брал хорошо и, поймав пару десятков, я пришел в лагерь. Почистив рыбу, поставили варить уху на ужин, так как этот день подходил к концу. Осенью дни короткие. С утра пошли ставить загородку из сети, с крупной ячеей, чтобы мелочь могла пройти, а крупная рыба не могла. Поставив загородку, пошли все порыбачить на удочку, Бредень13 таскать будем завтра. С утра, взяв бредень, пошли ловить то, что нам пришло перед загородкой. Рыба в это время вся скатывалась вниз по течению в Анюй, чтобы провести зиму в глубоких ямах. За сутки рыбы набилось столько, что мы вчетвером едва вытащили бредень. Улов был богатым, несколько мешков. Так, половина дела была сделана – один ручей обловили. В тот же день поставили загородку и на Нартовый. Вечером опять костер, хороший плотный ужин и байки бывалых. На Нартовой поймали больше в два раза.

Так мы запаслись рыбой на зиму себе, ну и начальству понемногу и вертолетчикам. Оставшееся время, пока ждали вертолет, упаковали подмерзшую рыбу и мясо в мешки. В свободное время ловили на удочки. Утром собрали палатку и пожитки, в обед за нами должен прилететь вертолет. Так мы рыбачили каждую осень. На Чукотке много ручьев и речек, в которых полно рыбы, и наши уловы, не могли уменьшить эти запасы, мы вылавливали мизер.

Шальное золото (вполне могло быть)

Золотоносный полигон начинался в верховье ручья первый Весенний. Распадок был широким и километра два-три в длину. Отрабатывать его начали с самого верха, потому что содержание золота в песка вверху всегда больше. Тут же в Весенний впадал небольшой ручей Чертик. Так его назвали геологи за крутой нрав, потому что тек он по крутому и узкому распадку. Чертик тоже был золотоносным, но пески залегали на глубине, а делать вскрышу торфов было некуда распадок-то был очень узким. Отрабатывали Чертик шахтным способом, содержание золота было очень хорошим, за смену намывали по десятку килограмм. На полигоне Весенний содержание золота было куда меньше.