Лада Фролова - Конфетка счастья

• Название: Конфетка счастья
• Автор: Лада Фролова
• Жанр: Современные любовные романы

Абсолютно правдивая история о любви, дружбе и смысле жизни, которая может произойти в жизни каждой счастливо замужней женщины средних лет, проживающей в шести тысячах км от МКАД. Не рекомендуется принятие «Конфетки» людям с отсутствием или повышенным содержанием чувства юмора и оптимизма, т. к. может вызвать побочные явления…

---

– Ладно, Фёкла Кондратьевна, – на этот раз моё отчество произнесено с ударением, что дает мне повод дня два ходить по министерским коридорам задрав нос, показывая, что я обласкана милостью начальства, – идите, работайте. Главное побыстрее там, подключите к этому делу смежные отделы, проследите за всем. Чтобы не было как в прошлый раз…

Повисла небольшая пауза. Каждая из нас подумала о некоем прошлом разе. У меня таких разов было с десяток. О каком, интересно бы знать, речь?

– Это с Ван Дамом когда? – поинтересовалась АннИванна.

– А что там с Ван Дамом? – в свою очередь удивилась МарьИванна.

Вот с кем мне приходится работать. Для этих, чтоб им было хорошо, старых кошелок, что Ван Дам, что Вин Дизель. Но, само собой разумеется, субординацию и прочие такие хитрости взаимоотношений с министром и его заместителями никто не отменял, поэтому я лишь вскинула глаза, всем своим видом показывая, что я сама простота и наивность:

– С Вин… э… Ван Дамом?

Моя подсказка освежила память АннИванны.

– С Вин Дизелем, – как ни в чем не бывало, поправилась она.

– Да-да, это я и имела в виду, – министр, она же МарьИванна, она же Карлсон, сделала такое царственное движение бровями, что я резко подпрыгнула, раскланялась обеим Иваннам и убежала совершать трудовые подвиги.

Самое время бросить взгляд на заднюю обложку, где обычно красуется маленькое фото автора лет пятидесяти, с таким внушительным бюстом, что становится ясно, как в реальности происходит подавление и складывание в штабеля несчетного количества кавалеров, теряющих голову (и прочие части тела, если это детектив) от героини, красивой и умной, а также весьма скромной, потому как подробного описания её внешности в романе не дается, а раз повествование ведется от первого лица, чтобы представить героиню, волей-неволей, читатель вынужден возвращаться к маленькому фото.

Так вот, внушительным бюстом, как вы уже знаете, я не обладаю. В наличие ладная фигурка Сальмы Хайек, лицо молодой Ким Бессинджер, хотя что это я, и фигура, и лицо, а главное волосы – вылитая Ким Бессинджер, как в том фильме, где она за рулём, в белой блузке и темных шортах, день и ночь следит за похитителями сына, не ест, не спит, и выглядит со своим неброским макияжем как свежая роза. Особенно хорошо она выглядит после карабканья по осыпающемуся щебню, бегу по канаве с водой, и лишь один из безупречно уложенных локонов трогательно выбивается из общей копны волос, показывая нам, что Ким устала…

Зовут меня Фёкла. К имени я отношусь философически, как к довольно неплохому варианту. К тому же, родители выбирали из Дунь и Дусь, и Фёкла в сравнении с ними явно выигрывает. Как бы там ни было, имя хоть не приносило мне до сих пор дивидендов, но и убытков тоже. А в последнее время я со своим именем оказалась в тренде, потому как в наших северных широтах снова пошла мода на Матрен, Федотов, Елисеев, и учитывая мою жизненную дислокацию, оно стало просто заурядным.

В Республике Саха принято давать две разновидности имен детям: старинные, такие как: Феклы, Марфы, Федоры и Потапы, и современные национальные, не обязательно якутские, такие как: Жаны, Айалы, Чингисханы, Нюргуяны и Сардааны. Обычные имена тоже довольно часто встречаются, но они постепенно становятся редкими, потому как их обладатели стареют.

Если честно, то имя мне стало даже подходить, особенно когда я вышла замуж. Не зря же говорят – как корабль назовёшь, так и поплывет. Даже не знаю, как объяснить то чудо, когда мы с мужем составили половинки одного корабля. Кто и когда этот корабль разбил, чтобы мы с ним в итоге соединились – тайна, покрытая мраком. И зовут моего мужа Сила Никитич.

Внешность у моего Силы как у Брюса Улисса в молодости и в парике. Или он тогда ещё не был лысым? В общем, мой Сила Никитич не лысый.

Идем мы как-то, Ким Бессинджер и Брюс Уиллис, такие молодые и красивые, и все вокруг радуются за нас. Мы и вправду были молодыми ой как хороши.

– Как жить-то будем, Фёкла моя? – спрашивает Сила Никитич. Это из фильма, когда из прошлого в настоящее попадают два француза, рыцарь и его слуга, грязные, с черными зубами и с огромными носами, как у всех французов, рыцаря из них играл Жан Рено: «Баба моя!»

Сила мой всегда читал много: новости, классику, современников, энциклопедии и фэнтэзи, особенно тогда, в молодости. А работал программистом и переживал, что наступит кризис, доллар подорожает и о всяких таких мужских глупостях переживал. Этого я и сейчас не могу понять.

А живем мы в Якутске, столице Республики Саха, которую иногда по старинке называют Якутией. Это ровно на восток от Москвы шесть тысяч километров. Если смотреть по карте – то вправо, там, где очень мало точек городов, но очень много ниток рек и пятен озер. Одна из этих точек и есть Якутск. И нет, это не Чукотка. И не Магадан. Немного ближе, чем Колыма, но гораздо дальше, чем Уральские горы.

Летом шли. У меня были босоножки светлые, на толстом таком каблуке, с круглым носиком, мода на такой носик вернулась в прошлом году, короткая красная юбочка и кофточка из красной ткани, жутко линючей, сколько ни стирай. Достопримечательностью кофточки был принт – криво нашитый на живот квадрат, имитирующий газетную вырезку. Все внимание прохожих привлекал этот несуразный квадрат, кто-нибудь обязательно наклонял голову, пытаясь разобрать, что там за газета у меня на животе и о чем в ней идет речь. Поняв, что текст не по-русски и даже не по-английски, прохожий, вздыхал и искал на чем ещё остановить свой праздный взгляд. А у меня между тем под квадратом прятался довольно большой живот, пять месяцев.

Сила Никитич был в светлых брюках со стрелками, светлой рубашке с коротким рукавом, а босоножки у него всегда были, даже в девяностые годы, приятного светло-коричневого оттенка, цвета охры, ближе к рыжему. С черными носками. Я только черные носки ему покупаю, так удобно. Сами знаете, сколько носков в машинку ни кинешь, вынешь всегда нечётное количество. А если все двадцать пар одного цвета и размера, то никаких проблем. К тому же пыльно в Якутске, редкие обладатели белых грязных носков, выглядят так же нелепо, как если бы ходили совсем без носков.

Лето в Якутске, столице алмазного края, это что-то. Жарко, пыльно, сухо. Мы брели по щиколотки в пыли, изредка заныривая в тень от тальника. К нам тут же радостно пища кидались комары. Не помню, куда мы в тот раз шли, помню, что было жарко, мне было тяжело тащить животик, в котором сидели двойняшки, а Сила Никитич с несвойственным ему многословием рассуждал о политической обстановке.

Обычно мы общаемся улыбками, оборванными фразами, отдельными словами, нам этого хватает с избытком, мы ж понимаем друг друга с полуслова. У меня начинает болеть та же часть тела, что и у мужа, а ему часто снятся мои сны. Ещё у нас в одинаковых местах родинки, хотя когда мы только встретились, у каждого был свой персональный набор, но спустя какое-то время, ползая по нам, дочки сравнили каждую родинку на спинах, руках и шеях и выяснили, что мои родинки перекочевали к Силе, а его ко мне. Ноги наши остались без сравнения, потому как волосатые ноги папы к таковым исследованиям со стороны дочерей не располагали.

Я понимала, что моя улыбка, никак не подходящая к произносимой мужем политинформации, списывается им на моё неадекватное положение. Мол, когда внутри тебя растет неведомое существо, мозг не обязан работать, напротив, единственная задача мозга – отключить все негативные мысли, чтобы в благостном неведении жертва разродилась-таки хоть кем-нибудь, возможно даже, человеческим дитем. Тут надо отметить, что муж успевал посмотреть все свежие боевики и ужастики, какие только появлялись в сети, что было одним из наибольших плюсов его профессии, так как просмотр происходил в рабочее время с рабочего же компьютера.

– Все будет хорошо, – так выразила я весь сложный вихрь мыслей, включая монстров из ужастиков вместо ребенка, наше безденежье и неспокойную ситуацию на финансовых рынках. «Ты всегда так говоришь», – хотел сказать Сила, но не сказал, а лишь ещё крепче сжал мою руку. «Ничего не всегда, если на самом деле будет хорошо, как ещё сказать?» – мысленно ответила я.

– Посмотрим, – сказал муж.

Мы подошли к площади Ленина, сели на скамейку у фонтана. В фонтане развились детишки. Некоторые взрослые, и я в их числе, тоже были бы не прочь залезть в воду.

Через два месяца Силе Никитичу на работе выделили квартиру. Её как-то хитро оформили на подведомственное министерству предприятие, с последующим выкупом, но сам факт выдачи квартиры выглядел, как если бы вдруг пошёл апельсиновый дождь или бы государственным языком Якутии стал французский.

Нам было некогда думать о прихотях судьбы в лице начальства одного из министерств, внезапно одарившего рядового сотрудника квартирой в центре города. Мы тут же принялись осваивать пространство в семьдесят квадратных метров, и нас не пугал пятый этаж без лифта, ведь дареному коню, как известно, никуда не заглядывают. Мы лихо перетащили наш незамысловатый скарб с семнадцатого квартала, где прозябали последние несколько месяцев, в благоустроенные хоромы и начали клеить обои.