Иво Залуский - Ген Огинского

• Название: Ген Огинского
• Автор: Иво Залуский
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2015
• ISBN: 978-985-7103-94-2

В книге Иво Залуского – британского музыканта и музыковеда, прапраправнука известного политического деятеля и композитора Михала Клеофаса Огинского – рассказывается о его легендарном предке, о династии Огинских, многие представители которой оставили заметный след в европейской истории и культуре. Автор продолжал заниматься исследованиями родословной, и в книге появилась новая версия генеалогического древа.

Второе издание «Гена Огинского» дополнено материалами из архивов Национального исторического музея Республики Беларусь, Музея истории театральной и музыкальной культуры Беларуси, музея-усадьбы М. К. Огинского в Залесье, личного архива автора.

---

Изабелла Огинская. Художник Й. Грасси

Идея создания Тройственного союза принадлежала прусскому ученому, политическому мыслителю и государственному деятелю графу Эвальду Фридриху Герцбергу и онемечившемуся шотландцу Джозефу Эварту. Оба они присутствовали на Райхенбахской конференции, кроме того, Михал Клеофас встречался с ними на предварительных переговорах, где обсуждалась «цена» прусской «защиты»: уступка Пруссии Торуни и Гданьска. Вопрос остался неразрешенным, поэтому Михалу Клеофасу пришлось напрячь все усилия в поисках путей его разрешения.

Огинский и свита продолжали двигаться в направлении Гааги. В Ганновере в гостинице Михал Клеофас и Изабелла столкнулись с компанией пьяных английских офицеров, чье наглое поведение могло привести к конфликту. Эскорт Михала Клеофаса приготовился действовать, шпаги были обнажены и, к ужасу Михала Клеофаса, все приготовились к уличному бою. Хотя при других обстоятельствах Михал Клеофас не стал бы особо препятствовать такому сражению за честь своей жены и страны, в этом случае он был вынужден помнить о своем дипломатическом статусе. Ему удалось уговорить обе конфликтующие стороны вложить шпаги в ножны, затем королевский посол направил фельдмаршалу Брауну, в чьем подчинении находились вышеназванные офицеры, резкую жалобу, за которой через некоторое время последовали должные извинения и наказание виновных.

Огинский со свитой прибыли в Гаагу 17 июля 1790 года. Михал Клеофас вручил верительные грамоты штатгальтеру (наместнику) князю Вильгельму V Оранскому и его супруге княгине Софье Вильгельмине, племяннице покойного короля Пруссии Фридриха Великого. Обосновавшись в городе, Михал Клеофас приступил к осуществлению своей миссии. Предстояло решить несколько вопросов. Во-первых, надо было попробовать обеспечить присутствие Речи Посполитой на финансовом и торговом рынке Голландии. Второй вопрос касался просьбы о назначении в Варшаву голландского посла. Однако негласная задача миссии заключалась в том, чтобы добиться присоединения Речи Посполитой к союзу с Пруссией без удовлетворения прусских претензий на польские территории. Голландцы, верные союзники пруссаков вследствие брачных уз своего штатгальтера, постоянно откладывали переговоры с Михалом Клеофасом, который, досадуя, что дело топчется на месте, стремился к конкретным результатам. Обладая неизменными туристскими склонностями, он решил воспользоваться своим пребыванием за границей, чтобы посмотреть достопримечательности. Огинский ознакомился со всеми живописными полотнами фламандских мастеров, которые смог найти, и купил несколько картин для своего короля, включая рембрандтовский «Портрет мужчины в лисьей шапке». На него произвели большое впечатление южноафриканские вина – это был период начала колонизации голландцами Капской провинции – и культура выращивания цветов, которые можно было видеть повсюду в изобилии. Его немного ошеломило зрелище с участием собак, запряженных в нагруженные рыбой тележки, которые они волочили на рынок; еще более он был ошеломлен тем, что на обратном пути в тележках ехали сами хозяева.

Предварительные ответы голландских чиновников на просьбы Речи Посполитой были немногословными и не совсем положительными. Просьба назначить посла в Польшу была отклонена по причине больших расходов, хотя между строк просматривалась истинная причина: голландцы опасались, что гданьско-торуньская проблема может провалить любую сделку, и считали, что вопрос надо тщательно проработать, прежде чем предпринимать какие-либо дальнейшие шаги. К положительным сдвигам можно было отнести поддержку голландцами основных требований Речи Посполитой о беспрепятственной навигации по прусскому участку реки Вислы. Среди дипломатов и государственных деятелей, с которыми познакомился Михал Клеофас, его внимание привлек Уильям Иден Окленд (впоследствии лорд), британский посол в Испании и эксперт в области экономики. В последние два года он также являлся специальным переговорщиком Великобритании в Соединенных Провинциях по вопросу заключения торговых соглашений с Тройственным союзом. Михал Клеофас, чувствуя, как ему ставят препоны, и зная, что взаимоотношения Британии и Пруссии не были уж совсем безоблачными, связался с британским посланником и сообщил, что ему уже надоело сидеть и ждать.

Окленд принял это к сведению и рассказал Михалу Клеофасу о политических намерениях британского премьер-министра Уильяма Питта, предусматривавших среди прочего расширение британско-польских торговых связей, которые и без того развивались довольно успешно. С другой стороны, было отмечено, что торговля с Россией довольно убыточна для Великобритании: хотя в любом случае основной поток российских товаров шел через Речь Посполитую, русские отхватывали себе крупные барыши от налогов за транзит. Знание Михалом Клеофасом прусских методов ведения торговли было важной частью его экономического арсенала. В конечном итоге голландцы согласились направить барона Виллема Аренда ван-Реде, посла в Берлине, представлять интересы Соединенных Провинций в Варшаве, начиная с февраля будущего года.

В октябре в Гаагу проездом из кипящего политическими страстями Берлина к теплым водам Бата приехал Джозеф Эварт, один из организаторов Тройственного союза, с которым Михал Клеофас встречался во Вроцлаве. Эварт присоединился к Окленду и Михалу Клеофасу на уже начатых переговорах, и стороны стали, в частности, обсуждать позицию Британии. Польским послом в Лондоне в то время являлся Францишек Букатый, которому было поручено продвигать идею о польском членстве в Тройственном союзе перед премьер-министром Питтом. Поскольку Михал Клеофас фактически более глубоко разбирался в этом вопросе, Эварт устроил ему поездку в Лондон под видом туриста, чтобы Огинский попытался переговорить с Питтом в неофициальной обстановке, не наступая на пятки Букатому. Эварт даже подготовил почву для будущих переговоров Михала Клеофаса и заранее доложил обо всем Питту, прежде чем отправиться в Бат.

8 декабря Михал Клеофас и Изабелла выехали из Гааги и спустя два дня темной штормовой ночью прибыли в Па-де-Кале. В Английском канале[3] бушевал ураган, вздымая неприступные гигантские волны, поступало много трагических сообщений о жертвах стихии. Огинские были вынуждены набраться терпения и ждать улучшения погоды. Михал Клеофас спустился к береговой линии, чтобы посмотреть, как волны смывают на берег обломки раздавленных ураганом кораблей. Пересечение пролива, начавшееся три дня спустя, заняло восемнадцать часов выворачивающего желудок плавания, причем корабль смог причалить в Дувре не сразу, а лишь в полночь. Как всегда общительному Михалу Клеофасу удалось завязать хорошие отношения с капитаном, и тот помог ему устроиться в гостинице – скорее всего в «Йорке», где останавливались проездом многие путешественники. Огинские достигли Лондона 15 декабря и отправились в гостиницу на Пэлл-Мэлл[4], которой Михал Клеофас остался весьма доволен: оплата составляла 50 фунтов в месяц, а за 50 шиллингов в день можно было нанять экипаж.

Лондон, улица Пэлл-Мэлл, XVIII в.

В Лондоне Огинские сразу почувствовали на себе проявления английской ксенофобии, и Михал Клеофас, чтобы не привлекать к себе внимания и тем самым не стать объектом толкания и приставания на улице, посчитал полезным потратиться на местный гардероб: купил себе короткий сюртук и круглополую шляпу для утренних и дневных выходов, а также треугольную шляпу и шпагу – для вечерних. В дневнике он отметил свое удивление тем, что в Лондоне не было снега. Кроме того, он прочел в «Таймс» о прибытии в Лондон «графа Оскензи, польского посла в Генеральных Штатах», которого сопровождает «шевалье[5] Бухатц, польский посланник при Дворе». Он также занес в дневник сообщение о собственной смерти, первое из целого ряда аналогичных сообщений на протяжении его жизни. В нем говорилось о гибели его и семьи в море во время большого урагана. Михала Клеофаса очень раздражали подобные ляпсусы, а также частые орфографические ошибки и неточности в репортажах английских газет.

22 декабря король Георг III созвал совет в Тайной палате, на котором Михал Клеофас был представлен королю и королеве Шарлотте. Король поинтересовался, как идут дела в Варшаве, и сказал, что там теперь, наверное, хорошая погода. Королева спросила, как чувствует себя дядя Михала Клеофаса – Михал Казимир Огинский.

23 декабря у Михала Клеофаса состоялась длительная беседа с Питтом, одна из двух. Питт высказался за участие Речи Посполитой в Тройственном союзе, но подчеркнул, что у нее нет иного выбора, кроме как уступить Торунь и Гданьск пруссакам: преимущества союза с Пруссией значительно перевесят потерю обоих двуязычных польских городов.

31 декабря за полночь Михал Клеофас вновь встретился с королем на приеме в Сент-Джеймском дворце.