Владимир Дулга - Хубара. Сирийский дневник. Ливанская война

• Название: Хубара. Сирийский дневник. Ливанская война
• Автор: Владимир Дулга
• Жанр: Русское современное

Описываемые события и факты не претендуют на документальность, в них присутствуют элементы художественного вымысла. Книга о людях, заброшенных волей судьбы на другой континент, в чужую страну, с иным менталитетом, верой, законами и обычаями. Роман состоит из 3 частей: – Часть 1. Ливанская война – Часть 2. Мятеж – Часть 3. Голаны Книга о людях – советских офицерах, помогавших создавать и обучать Вооружённые силы Сирии. В течение нескольких лет противостоящие международному терроризму.

---

Уставшие от перелёта, и непривычной, изматывающей жары квартиранты с наслаждением разоблачились от мокрых одежд, и остались в одних плавках. Растянувшись по краям огромной кровати, поболтали ни о чём, и незаметно уснули. Поделившись напоследок, перед сном почти одновременно пришедшей в головы мыслью, – что документов и денег у них нет, имущество более чем скромное защитить себя им нечем. Единственным оружием в этой стране, мог служить только кусок сала в чемодане у Василия, так звали старшего лейтенанта, другой ценности он не представлял – здесь не Украина. Поэтому можно спать спокойно, но на всякий случай, Вася вставил в ручку двери, ножку единственной в номере, металлической табуретки.

Проснулись, когда было уже темно, в маленькой комнатке стояла немыслимая духота, пришлось открыть затянутую противомоскитной сеткой половинку окна. С улицы хлынула вечерняя прохлада, запах жарившегося неподалеку шашлыка, и каких-то пряностей. Окно выходило во внутренний дворик, и из него было видна часть глухой стены дома напротив и кусочек освещенной улицы. По улице проносились, расцвеченные, как новогодние ёлки, громадные, крытые грузовики. Юркие, похожие на наши «Жигули», жёлтые такси, медлительные, полупустые автобусы. Слышались голоса людей, музыка, сигналы автомобилей, гудки, как показалось Симонову, близко проходящего поезда.

На занятиях в Москве их предупредили, что наряду с назревающей агрессией Израиля, в стране активизировалась деятельность террористической организации «Братья мусульмане, финансируемой из-за рубежа, ставящей своей целью свержение существующего правительства. Террористы взрывали государственные учреждения, иностранные представительства. В частности, подверглось атаке фанатиков здание «Аэрофлота». Члены организации убивали советских специалистов, погиб майор железнодорожных войск, строящий дорогу к побережью Средиземного моря. Его расстреляли в пустыне, где он работал с арабскими рабочими, пистолет против трёх автоматов оказался бессилен. Подвергся нападению в городе военный лётчик-инструктор, подросток расстрелял его в упор, а жена была тяжело ранена. К ночи чувство опасности усиливается, и вновь прибывшие чувствовали определённое беспокойство. Одни, в чужой стране, брошенные в незнакомом городе, неизвестно в чьём доме, как узники, заперты в маленькой комнатке. Посовещавшись, решили, из номера не выходить и быть начеку. Достали свою нехитрую, ещё московскую, еду. Кусочек хлеба, сало, очень пришедшееся к месту, два солёных огурца, и засохшие коржики. Ужин дополнила чекушка водки, которую старший лейтенант привёз из Забайкалья. Симонов предложил свою пол-литровую, но Василий ответил, что ещё дома поклялся и загадал, выпить её в первый же вечер на чужой земле. Что старший лейтенант загадал, догадаться было не трудно, клятва – святое дело, тем более что пол-литра будет много, а оставлять советские не приучены. Симонов не стал препятствовать. Отужинали, дополняя скромный стол манящим запахом вкусного шашлыка, из открытого окна. Согрели чай в стаканах, походным кипятильником Симонова, покурили, поговорили о том, о сём, и приготовились ко сну. В это время, в каком-то углу комнаты, застрекотала молчавшая до этого цикада, этакий, назойливый, южный, ночной кузнечик. Все попытки уснуть закончились провалом, поиски насекомого, тоже не увенчались успехом. Друзья перевернули всю комнату. На время затихающее стрекотание, начиналось вновь. Пригодилась опустошённая бутылка, из которой, набирая воду, обильно поливали все углы и щели. Наверное, намокнув, и потеряв способность стрекотать, тварь успокоилась. Измученные постояльцы уснули.

Май. 1982 г. Дамаск

Утром за ними приехал Николай Труш, советник командир соседней бригады, из дивизии, куда был назначен Симонов. Начинающий лысеть, лет сорока мужчина, с хитроватым взглядом прищуренных глаз. Весёлый, разговорчивый, и общительный. С шумом ворвавшись в комнату, сгрёб в охапку малочисленное имущество приезжих, поправил пистолет, в облегчённой кобуре, на поясе, оглядел едва проснувшихся друзей и выдохнул:

– Хватит спать! Ты, Симонов? Я за тобой! Поехали!

Старший лейтенант тоже не пожелал оставаться один и попросил отвезти его куда-нибудь поближе к своим. По дороге, сидя, в прилично поезженном, Уазике, новички внимательно слушали старожила. Николай, мастерски управляя машиной в потоке хаотично мчавшихся автомобилей, постоянно поглядывая в зеркала, не спеша, рассказал о том, что «хитрый молдаванин», предшественник Симонова, подсуетился и «слинял» ещё вчера вечером, обратным рейсом самолёта, на котором они прилетели. А его, Николая, отправили встретить Володю потому что, он единственный из коллектива, кто был в городе на машине. В бригаде, после отъезда прежнего советника, остался майор Лёня Буратенко, специалист по работе в механизированном батальоне. Со слов Николая стало известно, что раньше в бригадах было, по пять человек советских, теперь должности сократили, и осталось по два-три человека. Симонов в разговоре позавидовал свободной манере вождения автомобиля, своим новым знакомым. Труш пояснил, что до Сирии, он практически, не водил машину, так как её не имел. А здесь, как сказал Николай, хочешь выжить, не доверяй руль арабскому «саику» – водителю, которого дадут в бригаде, и который путает педали и рычаги. Повернувшись к молодому арабу с автоматом, сидящему на заднем сидении, рядом с Василием, что-то быстро сказал по-арабски, тот ответил, с интересом посматривая на Симонова. Николай пояснил, что тот, поздравил его с приездом. Симонов, в свою очередь, поблагодарил, сказав:

– Спасибо!

– Не спасибо, а «шукран» – по-арабски, – поправил его Труш.

Симонов сосредоточился, и произнёс первое арабское слово: – Шукран!

Все засмеялись, его корявому произношению.

– А это и есть мой водитель, – снова, пояснил Николай. Тебе будет положены водитель и два охранника, их выделит бригада. Кого-то из охранников изредка беру с собой, исходя из обстановки, хотя, надо сказать, что охранники из них никакие. Поэтому в основном, они сидят в «махтабке» – твоём кабинете в бригаде, отвечают на звонки, готовят еду, чай, зимой топят печку. А водителя, как охранника вожу с собой, на всякий случай, вдруг где-нибудь на «хафлю» пригласят. Это праздник, или выпивка по-арабски, тогда он и везёт домой, – засмеялся Труш.

– Так, они же мусульмане, они не пьют? – удивился Симонов.

– Да, не пьют? – иронически усмехнулся Труш. – Мы их за двадцать лет, не только науке побеждать выучили. Но дали, нечто большее! Пьют, ещё и как, но не умело! Виски со льдом – только портят продукт. Бывает, тоже напиваются. Но есть истинные приверженцы ислама, те, ни грамма спиртного. Зато, травку – кальян курят, все поголовно. Но, не дай бог пристраститься, потом не бросишь, лучше уж пить. Но жара такая, сам пить не станешь, здоровья не хватит. Так, вечерком, когда жара схлынет, по чуть-чуть, или зимой, когда дожди. Помолчав, продолжил, – после того, как тебя представят в бригаде, будут обмундировывать, готовую форму не бери. Тебе по званию положено шитую, она удобнее и легче. Из оружия, возьми автомат, со складным прикладом, советский, лучше АКС. Пистолет, тоже наш, а не китайский. Будут предлагать гранаты «эфки», не бери, одна морока. Носить требуют в гранатных сумках, в машине положишь, закатится куда-нибудь, зацепится, да рванёт. Если и взять – пускай дома лежат, так – на всякий случай. А случаи разные бывают!

Разговаривая и управляя машиной, он ещё умудрялся рассказывать пассажирам о местах города, где они проезжали:

– Это казармы президентской дивизии, «сарая дефа» – роты охраны, на самом деле, целая дивизия. Носят малиновые береты почти как у военной полиции, «шорта аскарие», но ещё наглее их. Вот тут они и живут – показал на здания, длинной в квартал.

– Перед вами площадь АВС, тут иногда по пятницам вешают.

– Как вешают? – не понял Симонов.

– Обычно за шею. За крупные хищения, шпионаж, терроризм, изнасилование.

– Вон там, где зелень – советское посольство.

– А это, сук – рынок по ихнему, Хомедии сук, – название такое. Сюда лучше не соваться, прирежут в толпе, показав рукой направо, продолжил – лётчика с женой тут подстрелили.

Симонов с интересом посмотрел на ряды каких-то построек, по-видимому лавок, с громадным, древним входом, больше похожие на перекрытую крышей улицу. Там, как муравьи суетились люди, брели, с поклажей на спинах, флегматичные, ослики. Дымились какие-то жаровни, шли женщины, с громадными бочками на голове, играла арабская музыка.

– Кстати, один из старейших рынков Ближнего востока, так сказать, действующая реликвия.

– Слева, рыбный рынок, – и действительно в машине запахло рыбой и водорослями. Вдоль длинной улицы разнокалиберных шалашей, стояли тележки и плетеные корзины с дарами моря. Утрамбованная земля, блестела от чешуи, стоял непередаваемый смрад.