Виктор Топоров - Да здравствует мир без меня! Стихи и переводы

• Название: Да здравствует мир без меня! Стихи и переводы
• Автор: Виктор Топоров
• Жанр: Поэзия
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-904744-27-4

В этой книге собраны лучшие переводы и собственные стихи Виктора Топорова (1946–2013), принадлежащего к числу самых ярких деятелей русской литературы второй половины XX и начала XXI века. Славу Топорову-переводчику принесли переводы английской и немецкой поэзии, многие из которых на сегодняшний день признаны классическими. Собственные стихи Топорова публикуются под этой обложкой впервые, что делает это издание настоящим открытием для всех ценителей и исследователей русской поэзии.

---

И тучен. Мы за скобками. Вне скобок.

И потому по-прежнему бок-о-бок,

Хоть мегаватты крутит жилмассив.

«Баюкая больную руку…»

Баюкая больную руку,

Аукая любую боль,

Так любишь собственную муку,

Что удавись – или уволь.

Все происходит не с тобою

Одним. Теперь хоронят в ряд,

Увозят целою гурьбою

И одинаково кроят.

Теперь все судьбы, семьи, связи

Переплелись в один клубок,

И путь из грязи – путь по грязи —

Проходят тысячи сапог.

Теперь одни и те же брашна

Смело, как сон, со всех столов —

И ломятся они. И страшно

Лишь от одних и тех же слов.

«Полно повсюду тихих сумасшедших…»

Полно повсюду тихих сумасшедших —

По возрасту от буйства отошедших, —

Клубятся в каждом поезде метро:

Стоят рядком, уткнувшись носом в книгу,

Сжимая губы в мысленную фигу,

Кивая равнодушно и хитро.

Стоят в одежках из недосыпанья;

Рупь на разврат и рупь в обед в кармане,

Полтинник сыну из другой семьи —

На семечки с отеческим советом.

Бренчат ключи дуэльным пистолетом,

И по-японски вечный Год Свиньи.

Я помню их в ударе и в угаре,

На Карадаге и Тверском бульваре,

В сапожных и художных мастерских,

Я помню их с гитарой и тетрадкой,

Я помню их, бушующих украдкой,

Я помню их, о, как я помню их!

Полно повсюду тихих сумасшедших —

В иное измеренье перешедших,

Перемахнувших – и не без шеста —

На вкрадчивое ложе из опилок,

Пока попутный ветер дул в затылок,

А встречный ветер веял на уста.

Когда ночное сито самолета

Отсеяло того-то и того-то,

А та и эта вздумали рожать,

Когда сошли с арены чемпионы,

Когда пошли в инстанции шпионы

И даже водка стала дорожать,

Когда – уже осанистые – дяди

С годами оказались на окладе,

А те, что оставались не у дел,

Их костерили или совестили —

И намекали, чтобы угостили,

Поскольку и паскудству есть предел, —

О чем я? – Как больничная баланда,

Перекипела сборная команда

И перешла работать в сторожа

Наук, и в кандидаты пустословья,

И в постники душевного здоровья,

И в сверстники былого куража.

Полно повсюду тихих сумасшедших —

Ту точку архимедову нашедших,

Где шар земной попрыгал – и затих.

Я помню их в разгаре и в размахе,

Я помню их в смирительной рубахе,

Я помню их, о, как я помню их!

«Ее рука всегда под партой…»

Ее рука всегда под партой.

А ты, примерный пионер,

Клонясь над контурною картой,

Краснеешь, как СССР.

Ее рука – всегда в кроваво-

Неаккуратных коготках —

Обводит контуры державы.

Но та, под партой… Ах и ах!

Но та, под партой… Кто отсядет?

Какой там, к лешему, звонок?

…И ведь того гляди погладит!

Уже потрогала разок!

«Надежды тех, кто возле сорока…»

Надежды тех, кто возле сорока,

Не говоря про прочие желанья,

Не обзавелся баней с «жигулями»,

Намылили, как лошади, бока

И выдают заливистое ржанье,

Спеша вот-вот рвануть под облака

И перейти к казне на содержанье.

Друзья мои и недруги мои

Кипят в безалкогольной эйфории.

И те, и эти чаю наварили

На три-четыре свойственных семьи,

И по-хозяйски распускают крылья,

И красным оком косят, бугаи,

Повадку холощеной камарильи.

Все будет, говорится, наконец.

Все будет, говорится, непременно.

Затем и ждать умели беспримерно

Под робкий грохот форток и сердец.

…Страшась, как государственной измены,

Сбежать отсюда – и тоскуя здесь

Как патриоты или джентельмены.

Теперь о нас и радио не врет,

А понемногу, слава богу, хвалит.

…И там они, должно быть, чаю сварят —

И ну глядеть с надеждою вперед:

Где теплый снег того гляди повалит,

Пуховые сугробы наметет

И всех, как бабу старую, завалит.

Шестое августа по-старому

Отец Абрам Гуревич говорит,

Что лучше есть скоромное на постной,

Чем изучать марксизм или иврит.

…

Одумайтесь-таки, пока не поздно.

…

В столице предарестно и гриппозно.

…

Он говорит, что Чистые пруды

И в самом деле выпили жиды.

…

Во все журналы входит Гумилев

С записочкою – как бы от генсека.

И вообще, блатуют мертвецов,

Литуют, как родного человека.

…

Ночь, улица? – Скорей: фонарь, аптека.

…

Он говорит, что кашель и понос

Куда страшней, чем обыск и допрос.

…

Не ухнулся родной ракетоплан,

Как было дело у американ,

А в остальном – мы крепко поднажали.

…

Еще не решена судьба цыган.

…

В футболе – как всегда, в четвертьфинале.

…

Отец Абрам Гуревич говорит,

Что православье – только предстоит.

1986

Профессор Пимен

…

Другие – кто в картишки, кто в козла,

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.