Ольга Малинова - Политическая наука №1/2011 г. Этничность и политика

• Название: Политическая наука №1/2011 г. Этничность и политика
• Автор: Ольга Малинова
• Жанр: Периодические издания
• Год: 2011
• ISBN: 2011-1

Журнал «Политическая наука» – одно из ведущих периодических изданий по политологии в России, известное и среди зарубежных исследователей, владеющих русским языком. «Политическая наука» как периодическое издание существует с 1997 г. Учредителями являются Институт научной информации по общественным наукам (ИНИОН) РАН и Российская ассоциация политической науки (РАПН). В журнале публикуются статьи и иные материалы ведущих политологов России (в том числе региональных авторов) и других стран. Вместе с тем «Политическая наука» сотрудничает и с молодыми исследователями

---

Итак, проделанный анализ основных концептов, связанных с проблемой этнокультурного многообразия – толерантность, идентичность, мультикультурализм, этничность, – позволил установить их привязанность к определенным историческим и социально-политическим контекстам, к некоторым базовым исследовательским принципам и категориям. Вполне очевидно, что именно методологический индивидуализм становится первым камнем преткновения для любого представителя либеральной школы, обращающегося к рассматриваемым проблемам. Не случайно Д. Голдберг отмечал: «Что объединяет либералов, несмотря на их глубокие различия, так это базовый набор генеральных идей… когда-то принятых в качестве исходных установок и идеалов. Либерализм ориентирован на индивидуализм, так как он принимает превосходство основных моральных, политических и правовых требований индивида над соответствующими запросами коллектива… признаваемое всеми либералами, эгалитарное ядро предполагает признание существования неких общих моральных стандартов, безотносительных к особенностям индивида» [Goldberg, 1993, p. 5; cit. on: Mackey, 1999, p. 157–158].

Неудивительно, что сама постановка У. Кимликой и некоторыми другими авторами вопроса о необходимости признания коллективных прав национальных меньшинств / этнических общностей явилась серьезным испытанием для западной либеральной теории. Она слишком травматично пережила осмысление драматических уроков 1930–1940-х годов, когда идея защиты прав «малых» наций и интересов «самого передового класса» обернулась кошмаром коллективной ответственности. В силу всех этих причин внедрение в западную науку идеи этничности сопровождалось стремлением всячески избежать эссенциалистских ее трактовок. Как отмечает, например, Т. Модуд, подобная установка стала основным содержанием дебатов по поводу идентичности. В качестве своей альтернативы британские исследователи предложили также положения о гибридности и новой идентичности [Modood, 2000, p. 177]. В сложившейся ситуации проявления новых вызовов и другие теоретики, наряду с Д. Холлинджером, в том числе и коммунитаристского направления, стали отстаивать мысль о том, что либеральное уважение к индивидам и их правам означает уважение к национальным идентичностям, которые ценятся такими индивидами [Tamir, 1993 и др.].

Можно предполагать, что акцент на культурную составляющую различных сторон социально-политической реальности, тесно связанный с культурными идентичностями, явился еще одним способом уйти от эссенциалистской этничности. Однако и мультикультурализм, выходящий за рамки политики идентичности и готовый обсуждать проблемы этнического порядка, вызывает у некоторых авторов чувство обеспокоенности. Подобные страхи выносятся на обсуждения, невзирая на то, что некоторые проницательные авторы уже отметили: «Западный культурный проект старается выстроить культурную гегемонию, не прибегая к культурной гомогенизации… у нас может быть много культур, но только один проект» [Mackey, 1999, p. 167].

Следует обратить внимание на еще одно обстоятельство, имплицитно влияющее на определенное восприятие и оценку этнических явлений, наряду с идеями индивидуализма, приверженности мультикультурализму и идентичности, присущими либеральному обществу. Как отмечали ряд авторов, в том числе известный американский социолог Н. Глейзер и его коллеги, существует важное различие между странами Старого и Нового Света. По их мнению, первые представляли собой в большей степени «федерации народов» («укорененных наций»), в то время как другие были образованы «рассеянными, смешанными и ассимилированными сообществами иммигрантов» [Glazer, 1983, p. 27; Walzer, 1982, p. 9]. Можно вполне обоснованно констатировать, что различия подобного рода получили осмысление и в рамках концепций этноса (российский вариант) и этничности (западный). Конечно, за прошедшее время развитие новых возможностей коммуникации и массовые миграционные потоки внесли свои коррективы в подобные представления. Идеи «пилгримажа» и «креолизации» (Б. Андерсон) оказали большое влияние на современные представления. В первую очередь была переосмыслена и фактически отвергнута теория этноса, основанная на представлении об этносе как общности людей со сходной культурой. Но в любом случае, нельзя отрицать, что идеи идентичности, мультикультурализма и этничности возникли в определенных социально-политических контекстах, характерных для постиндустриальных, высокоурбанизированных либеральных обществ. Однако на настоящий момент существует и другая реальность традиционных, аграрных, догоняющих, индустриальных, реформируемых обществ, которая должна быть учтена при попытках использования идей и представлений из другой сферы. В этом смысле отвергаемая теория этноса, особенно в варианте С.М. Широкогорова, более соответствует подобным социально-политическим контекстам, как и получившая уже признание концепция постколониализма.

Таким образом, современное состояние науки, связанной с исследованием проблемы «этнокультурного разнообразия», характеризуется доминированием в ней идей этничности / идентичности. Однако формирование данных основополагающих концептов в рамках либеральной традиции неизбежно привело к их фокусировке на уровне отдельного индивида. Подобный подход вполне правомерен в случае анализа ситуации в странах с развитой демократией, которая еще не определяет весь глобальный контекст. Поэтому нам нужны альтернативные подходы и концепции для работы в других социально-политических контекстах. Одной из таких реальных альтернатив и являлась отечественная теория этноса, однако я менее всего хотел бы призвать к всеобщему ее признанию. Сначала мы должны обратить внимание на важный в концептуальном отношении призыв Н. Фергюсона к учету сложности рассматриваемых нами социально-политических явлений [Ferguson, 2010]. Этнический феномен относится, безусловно, к уровню подобного класса, поэтому его нельзя свести к отдельным его компонентам. Ни уровень автономных индивидов, ни их идентичности, ни культурная сфера как таковая не могут исчерпать всего содержания проблем, связанных с изучением этнических феноменов. Вполне очевидно, что этнический феномен имеет как минимум два основных уровня репрезентации: отдельные индивиды и образуемые ими сообщества. Существующие варианты теории этноса и концепций этничности не обладают необходимым потенциалом для охвата рассматриваемого явления во всей его сложной организации и многообразии конкретных проявлений. В силу этой принципиальной сложности этнического явления при его исследовании ведущее значение приобретает не противопоставление разных подходов, принципов и школ, но их обоснованная интеграция на основе принципа дополнительности. Готова ли уже мировая и, в первую очередь, западная наука признать альтернативные подходы и концепции к проблеме «этнокультурного», но точнее, все же этнического многообразия? Вопрос далеко не праздный, так как противостояние в понимании этнического феномена может спровоцировать новые конфликты, подобные косовскому, абхазскому и южноосетинскому.

Список литературы

Брубейкер Р., Купер Ф. За пределами «идентичности» // Ab Imperio. – Казань, 2002. – № 3. – С. 61–115.

Канован М. Меч веры и щит страха: Либерализм и сила нации / Пер. с англ. А. Смирнова // Логос. – М., 2007. – № 1 (58). – С. 84–102.

Коллинз Р. «Балканизация» или «американизация»: геополитическая теория этнических изменений // Логос. – М., 2005. – № 1. – С. 19–64.

Мартин Т. Империя позитивного действия: Советский Союз как высшая форма империализма? // Ab Imperio. – Казань, 2002. – № 2.– С. 55–90.

Тернборн Г. Мультикультурные общества // Социологическое обозрение. – М., 2001. – Т. 1, № 1. – С. 50–67.

Хантингтон С. Кто мы? – М.: АСТ: Транзиткнига, 2004. – 635 с.

Barth F. Introduction // Ethnic groups and boundaries. The social organization of culture difference / F. Bart (ed.). – Oslo: Universitets-forlaget, 1969. – Р. 9–38.

Cashmore E. Dictionary of race and ethnic relations. – 4th ed. – L.; N.Y.: Routledge, 1996. – 412 p.

Day R. Multicultiralism and the history of Canadian Diversity. – Toronto; Buffalo: Univ. of Toronto press, 2000. – 288 р.

Eriksen T. Ethnicity and nationalism. Anthropological perspectives. – L.; Chicago: Pluto press, 1999. – 179 р.

Fenton S. Ethnicity. – Cambridge; Maiden: Polity press, 2010. – 220 р.

Ferguson N. Complexity and collapse. Empires on the edge of Chaos // Foreign affairs. – 2010. – March/April. – Mode of access: http://www.foreignaffairs.com

Guibernau M. The identity of nations. – Cambridge; Maiden: Polity press, 2008. – 235 р.

Glazer N. Ethnic dilemma, 1964–1982. – Cambridge, Mass.: Harvard univ. press, 1983. – 359 р.

Gurtov M. Global politics in the human interest. – Boulder; L.: Lynne Reinner publishers, 1991. – 271 р.

Jenkins R. Rethinking ethnicity. – L.: SAGE publications, 2008. – 224 p.

Hale H. The Foundations of ethnic politics. Separatism of states and nations in Eurasia and the world. – Cambridge: Cambridge univ. press, 2008. – 278 p.