Таисия Паниотова - Культурная история Запада в контексте модернизации (XIX начало XXI в.)

• Название: Культурная история Запада в контексте модернизации (XIX начало XXI в.)
• Автор: Таисия Паниотова
• Жанр: Прочая научная литература
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-4475-1654-3

Известный английский историк Р. Конквест назвал XX в. потерянным веком. Можно ли согласится с такой характеристикой? И где начало тех сложных проблем, которые приходится решать людям XXI в., в том числе в сфере культуры? В монографии доктора философских наук, профессора Паниотовой Т. С. на большом историко-культурном материале показана преемственность культурной истории Запада XIX-XXI вв., обоснована органичная включенность современной культуры в модернизационный контекст. Впервые делается попытка проследить соотношение: 1) истории как совокупности фактов и процессов; 2) культурной истории; 3) теоретической рефлексии на эти процессы. Рекомендуется историкам, культурологам, философам, а также всем интересующимся проблемами современной культуры.

---

Также в науке широко используются понятия «современный», «модерность». Итальянский философ Витторио Страда, заметил, что в русском языке есть слова «модернизация», «модерн», но отсутствует базовый термин «модерность», который заменен понятием «современность». В этой связи С. Гавров замечает7, что категория «модерность» представляет собой более емкое понятие, чем «современность». Так, можно говорить об актуальном периоде модерности, акцентируя его «сегодняшний», наблюдаемый нами период. Что касается прилагательного «современный», то оно скорее содержит оценку изменения и выражает стремление к новому, желание постоянного обновления, и, как следствие предполагает нестабильность существования. Сенегальский философ С. Амин, соглашающийся с тем, что «современность незавершаема по своей сути»8, обозначает ее не словом «модерность», а словом «модернити». Таким образом, у данного автора синонимами оказываются «модернити» и «современность».

Не менее многозначным является и понятие «культура». В контексте настоящего исследования мы будем понимать под культурой способ бытия человека в мире, образ его жизни и деятельности. Современная культура для нас – это не только культура наших дней, с которой мы реально связаны и в которой мы фактически живем, но – культура, взятая со всеми ее предпосылками, длительностью формирования, т. е. со всей ее «культурной историей». «Культурная история» в таком контексте звучит почти как «история болезни», и медицинская терминология здесь отчасти уместна. Ведь только погрузившись в «историю болезни», изучив и проанализировав ее, можно попытаться понять и саму «болезнь» – то состояние перманентного кризиса, в котором пребывает культура XX-XXI вв.

В данной книге делается попытка, соблюдая определенный баланс, проследить соотношение: а) истории как совокупности фактов и процессов, б) культурной истории и в) истории идей, теоретической рефлексии. Фактическая история – это мир, «среда обитания», позитивно или негативно влияющая на культуру. Культурная история – развернутое во времени бытие человека в мире в многообразии форм его проявления; а история идей, теоретическая рефлексия, – это концептуальные представления, способ видения культурной истории. Культурная история – это процесс изменения способов бытия человека в мире, разворачивающийся в пространстве реальной истории, но не тождественный ей. Иначе говоря, культурная история занимает промежуточное положение между фактической историей и историей идей, теоретической рефлексией.

Еще одно понятие, которое необходимо ввести, – это «современная культура». Что следует понимать под «современным»? Во временнум плане – то, что присутствует в настоящий, момент которому мы сопричастны, в момент, когда мы живем? Или в ценностном плане – то, что «хорошо», «модно», «актуально»? Ответ на эти вопросы содержится в словах Й. Хейзинги: «Не будем терять время на решение вопроса, что должно пониматься под “современным”… Исторически ориентированный индивидуум, как правило, охватывает больший кусок прошлого в своем представлении о современном, чем тот, кто живет близоруко, настоящим моментом. Поэтому термин '“современная культура” будет здесь употребляться в широком диапазоне, заходящем далеко в XIX век»9. Аналогичным образом понимается современная культура в данном исследовании.

1.2. Парадигмы модернизации

Первые модернизационные парадигмы были сформированы в середине XX в. в условиях распада европейских колониальных империй и появления большого количества «молодых наций» в Азии, Африке и Латинской Америке. Во многом эти теории модернизации были созданы как альтернатива коммунистической ориентации (С. Хантингтон, Д. Эптер, и др.).

Как отмечает С. А. Ермаханова в своей работе «Теория модернизации: история и современность»10, возникновению теорий модернизации способствовали четыре фактора:

1) теоретический, который состоял в том, чтобы выработать для западной общественной науки оптимистическую парадигму исторического развития, отличную от той, что была популярна между двумя мировыми войнами, – от концепции кризиса и «заката» западного мира; 2) информационно-политический, включающий в себя не только сбор информации о странах третьего мира, но и выработку практических рекомендаций для соответствующих ведомств США и их союзников.

3) социополитический, связанный с необходимостью изучения третьего мира, 4) идеологический, т.е. создание теории модернизации в качестве альтернативы социализму.

Необходимо начать с установления отличий между классическими теориями модернизации и современными.

В рамках классических теорий модернизация рассматривалась как итог длительных социальных изменений, протекающих в историческом времени. Этот процесс описывался в терминах перехода от простого к сложному, от обычая – к закону, от традиционного общества – к современному (Ф. Тённис), от мифа – к науке и знанию (О. Конт), от солидарности по подобию – к солидарности по взаимозависимости (Э. Дюркгейм), от традиционного общества- к обществу рациональной бюрократии (М. Вебер), от докапиталистического уклада – к капиталистическому (К. Маркс). В любом случае речь шла о многоплановом переходе от состояния, определяемого в целом как «традиционное», к состоянию, именуемому «современным» или «индустриальным», о переходе, неизменно направляемом идеей прогресса как ценностной аксиомой.

Концепция модернизации, сложившаяся в первый послевоенный период середины XX в. в своеобразном социокультурном и дисциплинарном контексте, фактически не имела прямого отношения к тем проблемам, которые ставились в классических теориях. Она имела непосредственное и преимущественное отношение к экономическому развитию обществ, именовавшихся тогда слаборазвитыми или отсталыми.

Основные положения концепции сводились к следующему: модернизация возможна лишь в форме вестернизации; она представляет собой прогрессивный гомогенизирующий процесс, приводящий к конвергенции различных обществ; модернизация неизбежна и все страны, имеющие контакты с Западом, рано или поздно будут в нее втянуты; модернизация – длительный процесс, характеризующийся эволюционными изменениями, а не революционными скачками. Наконец, модернизирующиеся общества в сравнении с системами традиционными имеют больше возможностей решать проблемы национальной идентичности, легитимности, участия, справедливого распределения и т. д.11

К концу 1950-х гг. парадигма модернизации обретает автономию от экономической теории и постепенно начинает сближаться с классической традицией. Заслуга разработки новой парадигмы принадлежит школе структурно-функционального анализа, и в первую очередь, Т. Парсонсу. Модернизация начинает рассматриваться как процесс, имманентный социальной системе. Согласно Т. Парсонсу, социальная система переходит от «традиционной фазы», характеризуемой партикуляризмом, зависимым типом развития и т. д. – к «современной фазе», характеризуемой универсалистскими ценностями, стремлением к пользе и успеху, функциональной специализацией. Этот процесс социолог рассматривал как «необходимое созревание», через которое рано или поздно должны пройти все общества, как того требует императив выживания. Главным двигателем процесса выступает структурная дифференциация, которая расширяет автономию индивида и ускоряет созревание общества, понимаемое как рост способности максимизировать социальный контроль над природой.

Из социологии Т. Парсонса вытекали следующие положения: модернизация – это системный процесс; свойство современности – формирование прочной целостности, связанной с появлением групп, которые первоначально могут показаться изолированными; модернизация – это процесс трансформации, и традиционные ценности должны смениться ценностями современными; в силу системного характера модернизация неизбежно производит изменения внутри социальной системы в целом12.

По мнению Дж. Александера, эта модель модернизации отвечала относительно стабильной и оптимистичной ситуации второго послевоенного десятилетия, когда США выделялись среди других стран как наиболее демократичное и стабильное общество в мире.

Парадигма модернизации Т. Парсонса имела множество вариантов. Среди них – концепции Ш. Н. Эйзенштадта и Н. Дж. Смелсне- ра. Первый пытался придать модели Парсонса более четкие очертания за счет ее наполнения историко-эмпирическим содержанием. Он включил в эту модель идею институционализации обмена и дополнил политическим измерением (теория модернизирующихся элит). Добавление Н. Дж. Смелснера состояло в установлении связи между дифференциацией и социальными конфликтами. Не без влияния К. Маркса он утверждал, что, когда благодаря экономическому развитию (рост научных технологий + коммерциализация сельского хозяйства + рост машинного производства + урбанизация) происходит изменение внешних условий, общество адаптируется к новой ситуации посредством дифференциации своих институциональных структур. Но между моментом возникновения первоначального внешнего стимула и появлением абсолютно адекватного ответа возникает промежуточный интервал, который характеризуется турбулентностью и продуктивностью в одно и то же время. Этот интервал и является «модернизацией».