Владимир Красиков - Библия как реальность. Предельные значения библейских картин мира

• Название: Библия как реальность. Предельные значения библейских картин мира
• Автор: Владимир Красиков
• Жанр: Публицистика
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-4475-3767-8

Книга представляет собой философское сочинение, в котором осмысливаются «реальность», «Бог» и «человек» в Библии. Автор стремится найти, эксплицировать имеющиеся в Библии ментальные основания «библейских цивилизаций». Первая глава представляет феноменологический подход к пониманию «реальности» как способам полагания, овнешнения и объективирования субъектного содержания, где субъектами выступают этносы и харизматические религиозные лидеры. Вторая глава посвящена размышлениям о Боге. Сопоставляется Бог Ветхого Завета и бог Нового Завета (Отец и Сын). Раскрывается понятие «сверхъестественной среды»: теофании, метафизическая природа «чуда», конкуренты Бога и антагонист. Рассматриваются историко-философские и историко-культурные смыслы «трансцендентного». Третья глава отведена философскому анализу отношений Бога и людей. Ставится проблема трансцензуса (выхода за пределы сознания, «естества»), исследуемая на основе библейских эпизодов, описывающих контакт с Богом, Выявляются особенности медиации разных поколений медиаторов (посредников): патриархов, пророков, апостолов. Прослеживаются перипетии истории отношений Бога и Его избранного народа, дана попытка ее толкования. Книга адресована философам, историкам культуры, а также всем интересующимся библейской тематикой.

---

И не случайно очень часто синонимом Бога является слово Господь -словесная субстанциализация значений "власти", "господства", "давления" и пр. Тайна "Бога-для-традиционного сознания" – власть, страх, подчинение. Это – обратная сторона так сказать "экстравертной" (вовне, на внешность) ориентации традиционного индивидуального сознания – его более интересуют смыслы и ценности его окружения (богатство, долголетие, почести, власть, чувственные удовольствия), нежели его внутренняя жизнь. Последней, собственно, еще и нет – нет созданного своими собственными усилиями идеалистического мира его сознания, как нет и "интровертной" ориентации на приоритет в жизни человека самосозданных ценностей этого мира.

Эти люди, для которых по-настоящему есть только одна "реальность" (даже если они и знают теоретически о возможности их плюрализма), – реальность установок массового сознания. Они составляли и составляют абсолютное большинство людей – для них трансцендентное всегда будет явно или неявно облачаться в форму прежде всего высшей социальной ценности (по пиетету к ней) – власти. Бог-любовь, Бог-Дух, свобода – это форма помыслия Бога интровертных рефлексивных сознаний. Хотя как идея эта форма помыслия Бога установилась затем в христианстве – она во многом оставалась и остается голой формой, абстракцией для многих людей – на первый план всегда выходило реальное содержание, старое доброе представление о Господе, Владыке, Вседержителе, Хозяине и пр.

Четвертая модель феноменального облика Саваофа выражает собой становление рефлексивного разума, как Бога, так и людей – параллельно. Так первоначальные самопределения Бога в Ветхом завете строятся только через утверждения своей бытийности ("…Я есмь Сущий (Иегова) … (Исх. 3.14)) либо соотнесенности с имяреками (Бог Авраама, Бог Исаака, Бог Иакова).

Также она являет собой переход от прямых, антропо-социоморфных перцепций-установок о Боге к метафизическому пониманию Его. Она несет в себе образность, которая передает уже некоторые предельные смыслы, вселенские функции – поэтому эту переходную модель можно назвать абстрактно-метафорической.

К примеру, пророк Малахия так говорит о Боге: " … Он – как огонь расплавляющий и как щелок очищающий" (Мал. 3.2). Метафоры "огня", "щелока" сопряжены со вселенскими функциями очищения от зла и гармонизации Целого.

Пророк Иезекииль видит Саваофа в "подобии человека", но состоящего как бы из огненной субстанции: "И видел я как бы пылающий металл, как бы вид огня внутри его вокруг; от вида чресел его и выше и от вида чресел его и ниже я видел как бы некий огонь, и сияние было вокруг него. В каком виде бывает радуга на облаках во время дождя, такой вид имело это сияние кругом"(Иез. 1.27; то же – 8.2). И здесь "сияние", "огонь", "пылающий металл" передают смыслы: светоносного начала (смысловой ряд: сияние – тепло – жизнь – благо); потенциальную карательность Господа: (смысловой ряд: огонь, пылающий металл – испепеление, ярость).

Есть, однако, существенное отличие по характеру использования метафор в текстах Ветхого и Нового заветов. В Новом завете метафоры используются, в особенности Иисусом Христом, сознательно – для адекватно-герменевтической передачи высших смыслов. Напротив, в Ветхом завете использование метафор осознанно ("как", "как бы"), но еще не сознательно, – пророки ищут выразительные слова для передачи своих перцепций-видений (Иоанново Откровение, напоминаем, скорее пророческое "ретро" в ветхозаветном стиле). Здесь, таким образом, выразим личностный опыт переживания контакта с трансцендентным – поэтому и имеет место именно описание Бога – Его феноменологического облика. В Новом завете само трансцендентное ищет пути передачи Своих смыслов – для людей, не отягощенных развитым самосознанием и силой воображения ("нищие духом"), Иисус ясно и недвусмысленно говорит об этом, объясняя им свое пристрастие к притчам.

Духовный облик Саваофа, то есть его нравственно-волевые и интеллектуальные качества производны, напоминаем, скорее от его социоморфной ипостаси Господа и Царя ("Царь царствующих", "Господь господствующих"), которая явно доминирует в Его феноменологических описаниях. Похоже главной Его чертой можно считать нарциссизм – самоопределение как самолюбование, самообожание, категорическое требование лести и от смертных и от менее крупной сверхъестественной живности (ангелы, серафимы, старцы и пр.)

Вместе с тем, в нарциссизме абсолютного "Я" есть глубокий смысл, который спустя более двух тысячелетий раскрыл немецкий философ Фихте: тем самым аксиоматически полагается фундамент идеалистического мировоззрения, согласно которому основание (и источник онтологической Силы) вселенной – идеальность (мысль, воля, эмоции). И последняя имеет предельную форму самоорганизации -Эго-форму – самоцентрирования содержания сознания посредством постоянно возобновляющегося самосоотнесения (самоудостоверения, самоидентификации), рефлексии.

"Эго" и рефлексия – две стороны одной медали, где "Я" – меняющиеся точки стабильности в постоянно возобновляющемся процессе рефлексии. Рефлексия, самосоотнесение, отношение к себе как к "объекту" – для легитимации себя как "субъекта" – есть необходимая, имманентная форма становления как индивидуального духа ( Ego gogito, ergo sum Декарта), так и абсолютного Духа – самоорганизующейся в характерное "Я" мировой идеальности.

"То, бытие (сущность) чего состоит единственно только в том, что оно полагает себя самого как сущее, – утверждает Фихте в "Основах общего наукоучения", – есть Я, как абсолютный субъект … Я первоначально полагает безусловно свое собственное бытие". (41, т.1, с.79,81)

Аналогично самоутверждается и Иегова: "Я,Я Господь, и нет Спасителя кроме Меня … прежде Меня не было Бога, и после Меня не будет" (Ис. 43.11,10). В отличии же от философско-идеалистического самоутверждения, основания мира "Я=Я" у Фихте, разворачивающегося в понятиях и целеполаганиях, религиозно-идеалистическое самоутверждение Саваофа предстает как олицетворенное тщеславие ("Отец славы") и самоублажение: "Я Господь, это – Мое имя, и не дам славы Моей иному и хвалы Моей истуканам … Пойте Господу новую песнь, хвалу Ему от концов земли…" (Ис. 42.8,10).

Такие же симптомы Божественного нарциссизма мы можем обнаружить в пророческих видениях таких библейских авторитетов как Исайя и Иоанн, буквально во многом совпадающие. У Исайи в видении Господь сидит на престоле в окружении серафимов, причем функция последних состояла в том, что они "взывали … друг ко другу и говорили: Свят, Свят, Свят Господь Саваоф! вся земля полна славы Его !" (Ис. 6.3).

У Иоанна эта обязательная процедура славословия еще более развернута и производит тягостное впечатление восточной патоки-лести. Только здесь славословят Господа некие божественные животные и какие-то анонимы-старцы: " … ни днем, ни ночью не имеют покоя, взывая: свят, свят, свят Господь Бог Вседержитель … И когда животные воздают славу, и честь, и благодарение Сидящему на престоле, Живущему во веки веков, тогда двадцать четыре старца падают пред Сидящим на престоле, и поклоняются Живущему во веки веков, и полагают венцы свои перед престолом, говоря: Достоин (разве могут быть сомнения, и у рабов ?) Ты, Господи, приять славу, честь, и силу …(выделение и комментарий – В.К.)"(Откр. 4.8-10). Трудно найти другие квалификации, нежели "нарциссизм", для характеристики подобных сцен.

Подобная изначальная позиция Бога означает внешние, формальные отношения жесткой зависимости между Ним и людьми – здесь просто не может идти речь о понимании, духовной коммуникации субъектов, контакте сознаний. Поэтому закон и жертва – основные регуляторы их взаимоотношений. Причем смыслы и закона, и жертвы состоят имеено в демонстрации абсолютной зависимости людей.

Отсюда такие качества Саваофа в отношении людей как: жестокость, ревность, злопамятность – для Него они лишь неблагодарный скот, ни о какой взаимной любви еще и не может идти речь. Люди, как мы убедимся в следующей главе, платили Ему той же монетой, что и привело к религиозному кризису и реформе Христа.

Конечно, вводя эти характеристики мы основываемся на личном впечатлении от чтения ветхозаветных текстов – исходя из позиций разума и индивидуализма. Могут сказать, что Бог – выше дихотомии добра и зла, вне морали и надо не рассуждающе принимать все, что от Него. Подобная позиция – самоунижение человеческого "Я", чего, собственно, и постоянно добивался ветхозаветный Иегова. Да Он – не человек, а Бог, потому и – бесчеловечен, то есть его духовные характеристики либо не-человечны (не поддаются сравнению, ибо нет критерия сравнивания), либо анти-человечны (сознательно противопоставленны "человеческому", направлены на его третирование как источник самонаслаждения). На это обратил внимание даже философский апологет Саваофа Лев Шестов: "Доказательство Его существования – в Его бесчеловечности" ( 48, с.1Х)