Инна Фидянина-Зубкова - Дирижабль марципиланина. Поэзия о космосе, романтиках и писателях

• Название: Дирижабль марципиланина. Поэзия о космосе, романтиках и писателях
• Автор: Инна Фидянина-Зубкова
• Жанр: Русское фэнтези

Сборник стихов: Душа древнее Вселенных и знает тайны планид. О Вечности вы мечтали? Она во мне и скрипит старостью очень глубокой, морщинами всех времён. Привыкаю я понемногу к «Придёт время, тебя согнём!». Ах, ваши смерти! Пред мною души мёртвых встают стеной. Я их теплым пледом укрою: – Лежите, а я домой! – и полечу (как прежде) в темноте искать светлый след, он где-то есть (я знаю), он машет хвостами комет!

---

Умирала планета

Ледяная планета
целый год стояла без света,
целый год без солнечного тепла!
Она бы так умерла.

Она и неслась, умирая,
никого не встречая
на своём Млечном пути:
«Природа моя, не усни!» —
планета шептала.

Однако же, твёрдо знала:
если сама уснёт,
то навсегда умрёт.

«Ну где же моё светило
с теплом своим, своей силой?» —
она пытала метеориты.

«Ты слетела с орбиты! —
смеялись кометы. —
Не видать тебе больше лета!»

«Не видать мне и мягкой зимы,
если не долечу до звезды!» —
упорно планетка твердила.

Но льдины, покрывая материки:
«Хотим, хотим, вечной зимы!»

А звезде, от которой она оторвалась,
совсем уже слабо моргалось.
Ну где, звездные твои руки?
Притяни планетку, не мучай!

Самой себе отвечала звезда:
«Я скоро умру сама!»

Планета же не сдавалась,
она по галактике мчалась
от светила подальше,
не зная что будет дальше.

А дальше – там звёзды светили
с такой невиданной силой!
Издалека моргали
и звали, звали, и звали…

Моё такое серьёзное прошлое

Я перепробовала веру и неверие,
а теперь всё равно, и верю я
лишь в науку да природу могучую.

Даже помню, как там, за тучею
лишь наукой и занималась —
с химерами билась и дралась.

И муж у меня такой же —
наукой болен: он сложит
трупы демонов в ряд.
«Стройся, жена, в отряд!» —
устало скажет
и на меня приляжет.

Я ему не перечу,
его тело своим искалечу
и снова сложу из осколков.

– Сколько времени, сколько?
«Я уже не считаю,» – он скажет
и удавочку свяжет
для Природы самой.

Мой муж, да он такой.
Я б сама его сильно боялась,
да зачем-то с ним повстречалась
в этой Вечности зыбкой.

(Я всё помню, кроме имени своего.
Но пусть буду Иннкой.)

Хлопали Сверхновые

Тёплая Вселенная, тёплая.
Хлопали Сверхновые, хлопали,
не рождаясь, а умирая.
Почему ты такая пустая,
Вселенная бесчеловечная?

«Пролетая пути бесконечные,
я никого не встречала.
Сама средь звёзд умирала,
а после снова рождалась,
страстям Сверхновых не поддавалась.
Я души засыпала метеоритами,
а тела хоронила под плитами
каменных глыб на планетах.
Где вы, все человеки?»

Нет людей в мрачной Вселенной.
Она казалась нетленной
карликам с планеты Земля.
«Вечная только я!» —
кричала она человечкам.

Они пожимали плечиками
и на работу ходили,
землю свою любили,
отважно оружие делали.
Что же они наделали?

А впрочем, уже неважно.
Ей карлик с планеты машет,
машет и машет рукой:
«Как жаль, что ты не со мной!
Но лети, лети себе с богом,
твой разум никто не трогал.»

* * *
Тёплая Вселенная, тёплая.
Вон, сверхновая хлопнула.
Наверное, это к дождю.
Ладно, ещё подожду
доброты миллиард, другой лет.
Жри, Вселенная, тело моё на обед!

Мечтают люди жить на другой планете

(или Колыбельная на ночь)

Все люди на этом свете —
это чьи-нибудь дети.
Мои иль твои – неважно.

Мы проснёмся однажды
совсем на другой планете:
на ней живут чьи-то дети,
воюют и пьют вино.
В общем и там дерьмо!

Жить в далёких мирах
мечтают люди, хотят.
А тот кто там был, тот не хочет,
поэтому и хлопочет
о лучшей жизни на нашей Земле!

Колыбельная пишется мне:
«Баю баюшки-баю,
тут я с вами и усну
сном глубоким, не проснусь.
Спи и ты, моя кошка Маруся.
Города и сёла усните,
и больше не говорите,
что мечтаете, словно дети,
жить на другой планете,
где воюют и пьют вино.
В общем, везде дерьмо!»

Спи, никуда ты не хочешь.
Слышишь, как ветер хохочет.
И Вельзевул нежелательный,
он ищет людей мечтательных:
– Вздыхаешь, со мной полетели.
На другие планеты хотели
воевать и хлестать винище?
В общем, туда где ты лишний!

Если звёздочки загораются

Звёзды – это Мы, наши души.
Ты о душах наших послушай.

Если звёздочки загораются,
то им ничего не прощается:
не разрешается гореть и взрываться.
Но мы будем, будем стараться!

Ведь Звёзды назло загораются
и вопреки взрываются,
а от бурь их становятся ярче,
ярче, ярче и жарче!

Горите, Звёзды, пока кому-то не спится.
Вы видели звёздные лица?
Они не стираемы!
И несгораемым
светом просверлены звёздные души:
– Мы сияем и нам не скучно!

Пролетая над Землёй

«Пролетая над планетой Земля,
никогда не падай на землю —
совсем плохая она.
Там землянище самый древний
с мечом на тебя ходил!
А теперь пойдут и оралом.
Не ходи ты к ним, погоди —
тебя им ещё не хватало!»

* * *
Пролетая над планетой Земля,
я каждый раз опускалась:
– Какая плохая она! —
но я меч брала, не сдавалась.

И с окровавленным тем мечом
вновь пронзённой лежала.
Улетала с земли. Потом
снова к Земле бежала!

«Не лети ты к Земле, не лети,
беги куда-нибудь мимо!»

– Мама, милая, там не моё,
но я на неё ходила!

Небожители – неба жители

Смотрят на нас Небожители —
чёрного неба жители,
девок разгульных любители,
Небожители – любители пива,
а ещё покушать красиво.

Правильно жить Небожителям
не позволили их Долгожители.
Долгожители долго жили
и пресыщены всем, даже пивом.

Вот и учат жить Долгожители,
извращаясь, своих Небожителей:
если секс, то с каким-нибудь выворотом;
а пиво с таким оборотом!

* * *
Я смотрю глазами печальными
на то, как в самом начале
были чисты Небожители,
без стариков Долгожителей.

Ах, милые Небожители,
долго жить не спешите вы!
Портят вас, портят столетия,
длинные тысячелетия
накладывают печать:

легко Долгожителю врать,
легко Долгожителю сквернословить,
потому как с душою проспореной
ложится он вечером спать.

* * *

В небо гляди, там жители,
небес и земель ценители,
лепят свои судьбины,
и взглядом очень старинным
смотрят, смотрят на нас.
У них есть для тебя рассказ!

Как мы по планетам плясали

Какая звёздная сила
тебя по планетам носила?

Тёмная я девушка, тёмная,
не дождалась тебя, не вспомнила,
сама по планетам плясала
да писала, писала, писала:
стихи строчила и песни —
так плясать было интересней.

А потом всё как будто в тумане,
в голове постоянно мелькала
какая-то жизнь моя прошлая,
вроде, совсем и не сложная —
с парнем необыкновенно красивым,
может быть, даже любимым.

Светлая я девушка, светлая,
но на зов твой в ночи не ответила,
потому что так и не вспомнила
с кем в прошлой жизни я умерла.

Сеятели добра

Стоя на краешке неба,
вниз нам смотреть не треба:
внизу непотребные войны.
Довольно, довольно, довольно!

Всё надоело, мы полетели!
А полетев, обомлели:
и средь звёзд кругом одни войны.
Как больно, как больно, как больно!

А мы, сеятели добра,
сыпем, сыпем добро. Но до дна
досыпать не можем —
достать до дна слишком сложно.

Но однажды сложатся наши усилия
в какую-то силу всесильную
и нам покорится небо!

А Землю трогать не треба:
нельзя непотребное трогать руками
(так и скажи, сынок, маме)!

Улетая с планеты Земля

Каждый раз улетая из этого мира,
я сама себе говорила:
не вернусь, не вернусь, не… Вернулась!
А вернувшись, сразу проснулась.
И проснувшись, не испугалась,
потому что за жизнь не держалась.

Не держусь, не держусь. Удержалась!
На лета, на лета, налеталась!
Устала, что нет уже силы
на мир смотреть ваш красивый:
где реки, моря и войны.
Неужели одной мне больно?

Никогда не спорьте со звёздами

(Звёзды – это наши глаза.
О звёздных глазах послушай.)

Вечерами поздними, поздними
никогда не спорьте со звёздами.
Звёзды на небе и высоко,
а вы на земле и глубоко,
глубоко заблуждаетесь.

А после грехов не каетесь.
Не каетесь, а смеётесь
и дерётесь, дерётесь, дерётесь!

Никогда не перечьте звёздам.
Не перечить – это непросто.
Просто вглядитесь в мои глаза,
в них одна и вторая звезда.

Левая звезда – это совесть,
правая – жизни повесть,
повесть всех повестей,
всех жизней земных. Красивей
нет звёзд и не будет на свете,
только эти, эти и эти…

Города на дрейфующих островах в пространстве