Александр Амурчик - Драйв! Dolcezza. Цикл «Прутский Декамерон». Книга 5

• Название: Драйв! Dolcezza. Цикл «Прутский Декамерон». Книга 5
• Автор: Александр Амурчик
• Жанр: Современные любовные романы

Кажется, что это незатейливые истории сексуальной самореализации юноши в псевдопуританском социалистическом обществе. Но вчитайтесь – и вы обнаружите, что это острые горькие книги о сочувствии ближнему и естественных радостях бытия. В стране, где высшим достоинством представляется сила, высшей добродетелью – деньги, а высшим духовным взлётом – половой акт, дети родятся от случайного зачатия и, вырастая, продолжают унылый порочный круг. Автор нашёл в себе силы выйти за пределы этого круга.

---

– Есть еще один вариант, – сказал я, морщась от его слов. – Самый благоразумный. Бросить вагоны и свалить отсюда с деньгами, а потом, когда вернемся домой, сказать что потерялись, пока в столовке обедали, а вагоны тем временем услали неизвестно куда.

– Тоже выход, – согласился со мной напарник. – Но… это уже на крайний случай.

После десятиминутных дебатов мы все же решили пойти на именины. И всё из-за мучительной скуки, в которой мы пребывали большую часть времени. Искупались, побрились, расчесались. Затем поделили все деньги, которых набралось семь с лишним тысяч, пополам, каждый спрятал свою долю так, как считал нужным, – я свои упаковал в плотный пакет, который затем со всеми предосторожностями сунул в кучу мусора неподалеку от вагона и придавил тяжелым камнем, – после чего мы с Володей вновь сошлись вместе и отправились в указанное Яковом Захаровичем место.

Именинный вечер удался на славу, и мы действительно не пожалели, что пришли. В центре склада, в какие-нибудь полчаса превращенном в настоящий банкетный зал, были выставлены столы, которые ломились от дефицитных продуктов и разнообразной, в том числе импортной выпивки. В углу помещения на настоящем гратаре жарилось мясо сразу нескольких видов – баранина, свинина и говядина, разнося по всей округе необыкновенные ароматы; этим делом тут заведовал огромный волосатый грузин по имени Сосо. Все остальное – сервировка, закуски и напитки было на ответственности Клавы – молодой, фигуристой и бойкой девицы с бешеными глазами и огромным бюстом, с которой мы тотчас же по приходу поспешили познакомиться.

– А кем ты здесь работаешь, котик? – ласково спросил ее Володя, проведя ладонью по бедру девицы.

– Кладовщицей. Извините, я пока пойду, много хлопот, позже еще пообщаемся, – открыто улыбнулась она ему и побежала по своим делам.

– Видал, какая шмара центровая? – спросил меня Володя. – Давай после банкета уволочем ее в наш вагон, тогда и шестисот потерянных рублей не жалко будет.

– Давай, – согласился я, – только после банкета, боюсь, будет уже поздно, лучше сделать это в процессе.

Всего гостей набралось не более полусотни – в основном работников соседних складов и баз: это были обыкновенно одетые, но солидно выглядевшие работники торговли с холеными и самоуверенными лицами, так хорошо мне знакомыми по предыдущему месту работы, а трудился я прежде, как вы знаете, в общепите при городском торге. Женщин, кроме Клавы, было всего четыре, и наверняка все они были коллегами Яков Захаровича. Дамочки эти, надо признать, были совсем не симпатичные, да и возрастные уже – в районе сорока, а то и с лишним. И, соответственно, бока, животы, ноги – всё вдвое крупнее против нормы. У каждой из них, словно это был некий обязательный атрибут, на пальцах имелось множество золотых колец с огромными разноцветными камнями; цепочки и сережки также наличествовали. Впрочем, невзирая на явный недостаток дам, банкет получился что надо: мощный японский музыкальный центр выдавал веселые мелодии, то и дело открывалось шампанское и летели в потолок пробки, каждые две-три минуты звучал новый тост, произносимый кем-либо из гостей, рекой текло вино, водка, коньяк и виски. Да-да, и виски. Какой-то «Блек лебел», я сам вычитал это название на этикетке.

Я сидел на противоположном от именинника полупустом краю стола, подальше от говоривших тосты и поминутно лобызавших его гостей, и с удовольствием поглощал невероятное количество жареного мяса, которое заедал разнообразными салатами, то и дело опрокидывая в себя рюмку виски. Хотя я знал, как правильно следует пить виски – из небольшого и невысокого стакана, смешивая со льдом или водой, желательно содовой, то есть, по нашему, из сифона, но рюмкой – безо льда и воды мне казалось удобнее и привычнее. Володя, в отличие от меня, пил только шампанское и то понемногу. На первый взгляд, каждый на этом банкете вроде был предоставлен сам себе и в то же время ни о ком здесь ни на минуту не забывали – то Клавочка подбежит, спросит, не надо ли чего, то сам хозяин подойдет, обнимет, попросит не стесняться и веселиться. И веселья хватало: Сосо, старший товаровед базы, кроме того что мастерски готовил мясо, оказался настоящим тамадой, – шутки и анекдоты поминутно слетали с его языка.

– Послушайте, уважаемый, – прикоснулся я рукой к локтю своего соседа, грузного мужика среднего возраста с вялым неинтеллигентным лицом, – а почему день рождения, тем более юбилей, гуляется здесь, а не где-нибудь в более подходящем месте?

– А вы что, молодой человек, не в курсе? – полуобернувшись ко мне, заговорил сосед, уставившись на меня тяжелым немигающим взглядом. – В субботу в банкетном зале ресторана «Арбат» мы будем гулять настоящий юбилей, я, во всяком случае, приглашен. Там будет начальник управления торга, а то, глядишь, и замминистра РСФСР по торговле. А это… так, разминка перед ним. Исключительно для коллег и сотрудников.

Я поблагодарил его, затем поочередно оглядел участников застолья и вдруг обнаружил, что моего напарника Володи нигде не видать; за столом, кроме него, отсутствовала также Клава – в шутку прозванная Сосо королевой бала. Я несколько встревожился и отправился искать своего напарника, подозревая, что не случайно он исчез одновременно с Клавой. Впрочем, долго мне их искать не пришлось: я обнаружил эту парочку в небольшой кладовке в самом дальнем и темном углу помещения, куда даже звуки музыки едва долетали. Дверь в кладовку не была заперта, просто прикрыта. Конечно, из-за темноты я никого не увидел, зато услышал сладострастный шепот: «Еще, Вовчик, еще» и понял, что это Владимир с Клавой развлекаются. Не обращая на меня внимания, – а ведь они явно заметили, что кто-то вошел, – они продолжали заниматься своим делом. С трудом разобравшись в темноте кто есть кто, я разглядел наконец в одном шаге от себя голову Клавдии, а Володя, уложив ее животом на стол, машет сзади без остановки и отдыха. Каким-то чудом узнав меня в почти полной темноте, он сказал:

– Клавка, ну-ка займись моим товарищем. – И мне: – А ты, Савва, давай, пристраивайся спереди.

Едва я сообразил, о чем это он говорит, как быстрые шальные руки Клавдии расстегнули мне брюки, вытащили наружу «удальца» и сухие горячие губы сомкнулись на нем. Что же, теперь поневоле приходилось соответствовать, и я принял участие в этом акте групповой любви.

Когда десятью минутами позже мы вернулись к столу и присоединились к гуляющим, никто, казалось, не обратил внимания ни на нас самих, ни на то, что мы какое-то время отсутствовали.

Часы показывали полночь, когда мы с Володей собрались уходить. Поодиночке потихоньку мы пробрались к выходу, однако незаметно, по-английски, уйти все же не удалось. Именинник, Яков Захарович тут же подошел, обнял нас на прощание – он был уже прилично подшофе, – затем потребовал, чтобы Клава нас на дорожку расцеловала, но дело, конечно, завершилось лишь неуклюжими объятиями, от поцелуев я, естественно, харю воротил, а Володька, тот и вовсе в сторонку отошел.

Тут спасая ситуацию подоспел Сосо, он протянул мне приличных размеров пакет, сказав: «Здесь жареное мясо. Я заметил, что тебе по вкусу грузинская кухня». Я благодарно кивнул. А Яков Захарович сунул мне в руки черную картонную коробку, размером чуть поменьше, чем обувная.

Виски, понял я, пожимая ему на прощание руку.

– Яков, раз ты уж такой добрый, подари нам и свою девочку, – шутливо попросил Володя, пожимая ему руку.

– Забирай, – легко согласился тот, и Володя вмиг стушевался и застеснялся: – Нет, спасибо, не надо, я пошутил, куда мне такое богатство.

Десятью минутами позже мы уже были на месте. Дорогой я успел подхватить из кучи мусора свой кулек с деньгами, который перепрятал вторично уже в вагоне; а еще через час началась подвижка вагонов, и вскоре наши вагоны, протащив сквозь все базы, сунули в хвост сборного состава и отправили на уже хорошо знакомую мне станцию Бескудниково для сортировки.

7

Утро застало нас в готовом на отправку составе; мы едва успели закупить в ближайшем продмаге продукты, а также холодное пиво для похмелья и заскочить в вагон, как он тронулся.

– Смотри, Савва, какой я лапотник нашел, – сказал Володя, прикрывая дверь, присаживаясь на топчан и доставая откуда-то снизу, из-за стопки дров пухлый, серого цвета, дорогой, крокодиловой кожи, насколько я знал, с фирменным вензелем, портмоне.

– Это ж где такие, интересно, валяются? – спросил я недоверчиво.

– В жизнь не поверишь, Яков Захарович мне его на прощание по пьяни подарил, или, вернее сказать, я его у него из пинжака вынул.

От его слов у меня потемнело в глазах и засосало под ложечкой.

– Ой дурной ты, Захар, совсем дурной, – сказал я и глухо спросил: – А денег в нем много?