Алексей Леонтьев - Прикладная психолингвистика речевого общения и массовой коммуникации

• Название: Прикладная психолингвистика речевого общения и массовой коммуникации
• Автор: Алексей Леонтьев
• Жанр: Психология
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-91896-020-2

В книгу включены работы разных лет выдающегося отечественного ученого, основателя психолингвистики в нашей стране Алексея Алексеевича Леонтьева (1936—2004), посвященные прикладным вопросам психолингвистики. Освещаются вопросы речевого воздействия, в частности средствами массовой коммуникации и рекламы, функционирование языка в СМИ, речь как объект экспертизы в связи с вопросами криминалистики и судопроизводства, особенности коммуникации средствами кино и телевидения Книга будет полезна специалистам и студентам в области психологии, лингвистики, журналистики и теории коммуникации, права.

---

Ближе к теме настоящей главы вопрос об орфографических ошибках и других непочерковедческих признаках письменного текста (в частности, «варваризмах» в орфографии, вызванных влиянием иного языка). Теории этой стороны графической экспертизы пока не существует, есть лишь описание отдельных криминалистических удач (и неудач). Сравнительно недавно в этом направлении стал работать С.М. Вул, которому удалось показать устойчивость некоторых признаков письменной речи при ее преднамеренном искажении. Кроме того, выяснилось, что в этом случае имеет место очень своеобразная динамика текста: «К концу текста уменьшается количество ошибок и повышается уровень стройности и связанности изложения» (Вул, 1970; 1975; см. также: Компаниец, 1971).

Есть и еще некоторые специфические вопросы психологического характера, относящиеся к графической экспертизе. Среди них проблема эмоционально окрашенной письменной речи: известно, что в условиях сильного эмоционального потрясения человек ослабляет контроль над своей письменной речью, допускает большие отступления от нормы и в лексике и синтаксисе, увеличивается количество ошибок и описок и т. д. (см. об этом: Носенко, 1975). Эта проблема существенна в процессуальном отношении. Другая проблема – патология письменной речи. Она с особенной ясностью выступает при анализе почерка (ср. «кудрявые», украшенные росчерками и завитушками тексты, написанные больными маниакально-депрессивным психозом), но может быть прослежена и на других уровнях анализа текста.

Переходя к признакам устной речи, которые могут быть использованы для идентификации личности говорящего или выявления отдельных категориальных признаков его личности, отметим, что такая ситуация, ранее малотипичная для криминалистической практики, в последние годы стала гораздо более актуальной в связи с большей распространенностью технических средств – от телефона до магнитофона. Кроме того, анализ речи может быть использован для прямой идентификации личности разыскиваемого преступника в тех случаях, когда его внешность изменена и не могут быть почему-либо использованы другие физические особенности (например, отпечатки пальцев). О степени распространенности исследования речи в криминалистике может свидетельствовать опубликованное в японской печати сообщение о планах создания национальной фонотеки голосов всех жителей Японии (Если преступник в перчатках, 1970).

Охарактеризуем те признаки устной речи, которые могут быть использованы в криминалистике.

Первая группа признаков – это звуковые особенности речи. Они могут быть разделены на индивидуальные и групповые.

Наиболее достоверными индивидуальными звуковыми признаками являются:

(а) голос. Это такая характеристика речи, которая связана с тембром, высотой голоса, интенсивностью (громкостью): особенности голоса могут быть названы лишь условно, так как они связаны с полом, возрастом, в известной мере – с типом высшей нервной деятельности. Отождествление индивидуальных особенностей голоса может быть в принципе осуществлено автоматически: есть данные, что с помощью спектрографического анализа голос может быть отождествлен и при попытках его изменить (см. об этом: Фланаган, 1968, § 56);

(б) интонация. Несомненен ее «полевой» характер; вариации интонации связаны с особенностями личности (в том числе типом высшей нервной деятельности), психическим состоянием в момент речи и т. д. Интонационные особенности речи также поддаются инструментальному изучению.

С интонацией связаны:

(в) темп речи, вернее выбор определенного темпа внутри границ, поставленных нормой языка;

(г) характер, длительность и распределение пауз (см. также ниже);

(д) характер и степень логической выделенности (различие речи разных людей по этому параметру особенно четко проявляется в публичной речи);

(е) степень фонетической редукции. Одно и то же слово или высказывание обычно произносится разными людьми даже в одной и той же ситуации с разной мерой «проглатывания»: (ал’иксандр) – (ал’ьсан) – (ъл’сан) и т. д.

Из числа групповых фонетических признаков укажем на следующие:

(ж) диалектные черты, позволяющие уточнить с переменной степенью точности (от группы областей до – в отдельных случаях – группы деревень) происхождение данного человека;

(з) иноязычный акцент. Эта проблема требует направленной теоретической и экспериментальной разработки.

Вторая группа признаков – семантико-гpамматические. К ним относятся:

(и) характер заполнения пауз. Эта черта особенно показательна ввиду почти полной непроизвольности такого заполнения (эээ… ммм… эта…);

(к) выбор слов и конструкций. Одни и те же выразительные потребности, один и тот же стиль речи соотносится у различных говорящих с различными пластами лексики;

(л) мера выразительности, то есть потенциальные возможности выбора. Ср. у К. Чуковского («Высокое искусство») о переводчиках: «Почему многие переводчики всегда пишут о человеке – худой, а не сухопарый, не худощавый, не щуплый, не тощий?» Этот признак выражается в интуитивно ощущаемой «банальности», «плоскости» речи;

(м) мера правильности (уровень речевой культуры), которая может быть оценена и количественно (скажем, количеством грамматических, семантических и акцентных неправильностей в единицу времени или на единицу текста);

(н) мера организованности текста, то есть большая или меньшая степень его планируемости и соответственно его «случайности».

Некоторые из перечисленных признаков (семантико-грамматические) могут быть использованы и при анализе письменной речи. Однако важно помнить, что письменная речь в общем случае более осознанна, чем устная, и те же признаки, которые непроизвольно «пробиваются» в устной речи, особенно спонтанной, неподготовленной, в письменной могут быть замечены, осознаны пишущим и целенаправленно искоренены. Ряд признаков пока не используется систематически в криминалистическом анализе речи, но при современном уровне развития психологии речи и смежных наук вполне может быть использован (логическое ударение, заполнение пауз и т. д.).

Третья группа признаков – категориальные признаки речи.

Начнем с возрастных особенностей. В современном русском литературном языке есть некоторые явления, связанные с делением языкового коллектива на отдельные поколения. Дело в том, что язык развивается быстро, но люди, усвоившие язык и – что особенно важно – получившие осознанное представление о языковой норме 40—50 лет назад, в основном сохраняют это представление и поныне. Молодежь же сталкивается с уже изменившимся языком, с иным представлением о норме. Отсюда ряд социально-психологических моментов: «старшие» поколения относятся с непониманием и нередко возмущением к речевой норме молодежи (большая часть писем B газеты с осуждением того, «как теперь говорят», пишется именно людьми немолодыми); в свою очередь, молодежь стремится любой ценой отстоять свою речевую самостоятельность. И можно быть совершенно уверенным, что – точно так же, как молодые никогда не употребят слова или формы, представляющиеся им устаревшими, – пожилые люди скорее вообще ничего не скажут, чем вставят в свою речь новое, возмущающее их словечко. Здесь лежит первая возможность определить по речи возраст говорящего. Едва ли старик окажет до фонаря или до фени, но и юноша не употребит выражений соблаговолите, не извольте беспокоиться иначе как с шутливой интонацией.

Вторая возможность связана с тем неосознаваемым обычно фактом, что независимо от развития нормы происходит изменение словаря за счет обогащения его новыми словами и вытеснения некоторых старых. Одному из авторов настоящей брошюры довелось присутствовать при разговоре покупателя (65 лет) и молоденькой продавщицы (лет 20) в игрушечном магазине. Покупатель попросил показать ему игрушечный геликоптер. Продавщица не поняла. Автор понял, но если бы он сам беседовал с продавщицей, то попросил бы вертолет. Это понятно. Слово вертолет вытеснило геликоптер около 1950 г. Поэтому продавщица уже не знает старого слова. Автору было около 15 лет, значит, его «языковое образование» еще не закончилось, вытеснение старого слова новым происходило на его глазах. Покупатель к этому времени давно уже был сложившейся личностью, и, чтобы вытеснить старое слово, новое слово должно было по крайней мере встречаться ему достаточно часто. (Но специальность его была другая, и книг по авиации он не читал.)

Социальные особенности речи труднее выявить. Здесь встает прежде всего проблема: что такое «социальные особенности» в нашем социалистическом обществе, какие социальные группы оставляют свой «след» в языке? Думается, что понимать этот вопрос упрощенно («речь рабочего», «речь интеллигента») не стоит. Каждый человек, вступая в разного рода отношения с другими людьми, занимая определенное место в разного рода объединениях людей – группах (на работе, на улице, в клубе и т. п.), выполняет разные социальные роли. Эти роли диктуют и разницу в употреблении языковых средств. Представим себе следующую ситуацию. Какой-то человек (А) работает мастером на заводе. Естественно, что его речь отличается от речи, предположим, конструктора или рабочего сцены в театре. Но вот наш А покинул стены завода и отправился в шахматный клуб судить соревнования. Он попадает в другую систему отношений, меняется его социальная роль, меняется круг общения (в соревнованиях могут участвовать и артист, и рабочий, и учитель), меняется его речь.