Алексей Леонтьев - Прикладная психолингвистика речевого общения и массовой коммуникации

• Название: Прикладная психолингвистика речевого общения и массовой коммуникации
• Автор: Алексей Леонтьев
• Жанр: Психология
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-91896-020-2

В книгу включены работы разных лет выдающегося отечественного ученого, основателя психолингвистики в нашей стране Алексея Алексеевича Леонтьева (1936—2004), посвященные прикладным вопросам психолингвистики. Освещаются вопросы речевого воздействия, в частности средствами массовой коммуникации и рекламы, функционирование языка в СМИ, речь как объект экспертизы в связи с вопросами криминалистики и судопроизводства, особенности коммуникации средствами кино и телевидения Книга будет полезна специалистам и студентам в области психологии, лингвистики, журналистики и теории коммуникации, права.

---

Социальные особенности речи труднее выявить. Здесь встает прежде всего проблема: что такое «социальные особенности» в нашем социалистическом обществе, какие социальные группы оставляют свой «след» в языке? Думается, что понимать этот вопрос упрощенно («речь рабочего», «речь интеллигента») не стоит. Каждый человек, вступая в разного рода отношения с другими людьми, занимая определенное место в разного рода объединениях людей – группах (на работе, на улице, в клубе и т. п.), выполняет разные социальные роли. Эти роли диктуют и разницу в употреблении языковых средств. Представим себе следующую ситуацию. Какой-то человек (А) работает мастером на заводе. Естественно, что его речь отличается от речи, предположим, конструктора или рабочего сцены в театре. Но вот наш А покинул стены завода и отправился в шахматный клуб судить соревнования. Он попадает в другую систему отношений, меняется его социальная роль, меняется круг общения (в соревнованиях могут участвовать и артист, и рабочий, и учитель), меняется его речь.

Таким образом, речевые особенности человека прямо и непосредственно связаны с выполняемыми им социальными ролями. Это, во-первых, но, во-вторых, в речи человека отражается и более постоянная его характеристика – социальный статус (место, которое он занимает в обществе). В понятие социального статуса входит профессия человека, уровень его культуры и т. п. Все эти компоненты социального «портрета» человека отражаются в его речи: в ее «литературности», в выборе (в широте выбора) слов и выражений, в умении строить фразу и находить более (или менее) удачные слова для выражения разных состояний. Иначе говоря, даже выполняя одну и ту же социальную роль, разные люди могут говорить (и говорят) по-разному.

Третье, что связано с социальными особенностями речи человека, – это так называемые «социальные диалекты». Среди них можно выделить три группы: а) профессиональные языки, б) жаргоны, в) условные языки (арго). Эти социальные диалекты, будучи распространены повсеместно, в разной степени проникают в общенародный язык.

Если профессиональные языки подчас характеризуют широкий круг специальностей (скажем, инженеры-конструкторы, работающие по любой специальности, употребляют слова кульман, рейсшина и т. п.), то жаргоны «выдают» представителя какой-то профессии сразу. Например, до недавнего времени никто, кроме моряков траулерного флота, не употреблял слово бич (лентяй, живущий за чужой счет). Что же касается арго – тайных языков, то это вопрос особый. Здесь уместно сказать, что иногда и употребление арготизмов (слов и выражений арго) может помочь определить принадлежность человека к той или иной социальной группе.

Очень важны как источник информации о человеке (в процессе следствия) территориальные особенности его речи. Остановимся на них несколько подробнее.

Вся территория, занимаемая носителями русского языка, делится на две большие зоны. Северо-восточнее линии Псков–Калинин–Москва–Муром–Пенза–Саратов распространены так называемые северновеликорусские, а к юго-западу от нее – вплоть до границ Украины и Белоруссии – так называемые южновеликорусские говоры. Иногда, кроме слова «говор», употребляют в том же смысле слово «диалект» или «наречие».

Обычно носителю литературного русского языка бросается в глаза лишь две-три характерных особенности диалектной речи: «оканье» северян, х вместо г у южан и т. д. Но диалектное членение территории распространения русского языка чрезвычайно сложно; если мы посмотрим на карту, где отражено, в каких местностях как говорят (обычно это не одна карта, а целый атлас), то можно установить с довольно большой точностью, чем отличается речь жителя той или иной области (или даже района) от речи всех остальных носителей русского языка.[6]

Например, известно, что многие южане «якают»: вясна. Но это «яканье» может быть различным. Например, в Орловской области говорят висна (перед а), но с вясны (перед ы). В Тульской и Калужской областях тоже «якают», но иначе: вяду (перед «твердым» звуком), но види (перед «мягким» звуком). В Рязанской же области «якают» во всех случаях: вяду, вяди, вясна, с вясны и даже бяряги (береги). Подобного рода различия хорошо изучены. Они зафиксированы и в произношении, и в грамматике, и в специфических диалектных словах.

Изображенный Бернардом Шоу в «Пигмалионе» профессор Хиггинс с его умением определять по речи происхождение человека из той или иной части Англии – отнюдь не выдумка Шоу. Практически любой хороший русский диалектолог, послушав диалектную речь, может определить с точностью в худшем случае до области, а обычно до района (в некоторых случаях и до группы деревень) происхождение данного человека.

Правда, здесь возникает другая проблема, вызванная тем, что носитель диалектной речи не всегда проводит жизнь на одном месте. Он ездит по стране, общается с носителями других языковых норм. Особенно важно, что речь его меняется, когда он попадает в город, особенно в Москву или Ленинград. В этом случае его речь нередко воспринимается как «деревенская», он чувствует это и старается вытравить из речи местные особенности. Скажем, «окающий» человек будет стремиться «акать», чтобы говорить «по-московски». Частично это удается, однако следы «диалекта» остаются.

Ученые-диалектологи, однако, не случайно различают «первичные» и «вторичные» диалектные признаки. Вытравив наиболее бросающиеся в глаза особенности своей речи, например «оканье», носители диалектной речи продолжают бессознательно употреблять менее заметные, но для уха языковеда совершенно четкие местные языковые черты. Город лишь накладывает на диалектную речь определенный отпечаток, но никоим образом не стирает диалектные особенности. Например, город нормализует употребление форм слов, не затрагивая их смысловых особенностей. Городская речь может заставить носителя диалекта употреблять какие-то не свойственные ему слова, но употреблять он их будет опять-таки по-своему.

Даже правильная, нормированная литературная речь сохраняет диалектные черты. Главная среди них – интонация. Так, старые москвичи «поют», а ленинградцы говорят отрывисто.

Особой проблемой является «псевдодиалектная» речь, когда человек старается выдать себя за носителя диалекта. Существует блестящая работа, где показаны типовые ошибки артистов, говорящих со сцены «по-деревенски» (Ильинская, Сидоров, 1955); практически точно воспроизвести диалектную речь невозможно, если человек не родом из данной местности. Тем более это относится к человеку, стремящемуся имитировать диалектную речь в каких-то преступных целях. Можно с абсолютной уверенностью сказать, что экспертиза установит факт имитации.

Речь служит ценным источником информации также в том случае, когда задачей следствия является установить национальную принадлежность или родной язык того или иного человека. Информация поступает здесь по трем каналам: а) акцент; б) смысловые особенности речи; в) особенности неречевого коммуникативного поведения.

Под акцентом в широком смысле мы понимаем всю совокупность особенностей речи на данном языке, не характерных для речи человека, для которого этот язык является родным, но свойственных речи носителя какого-то другого языка. Это фонетические особенности, грамматические неправильности и неправильности в употребления слов и словосочетаний. Набор таких особенностей в каждом случае конечен и может быть описан с достаточной для дифференцирования точностью; однако подобная работа еще не проделана. Особенно мало знаем мы о звуковом акценте, обычно наиболее стойком и потому особенно важном для следственных целей. Однако, имея магнитофонную запись акцентной речи, фонетист всегда может произвести квалифицированную экспертизу.

Основные компоненты звукового акцента – это, во-первых, такие особенности произношения отдельных звуков (фонем), которые соответствуют системе данного языка (то есть те звуки, которые должны противопоставляться друг другу в близких по звучанию словах, вроде быль–пыль, был– быль, действительно противопоставляются), но не соответствуют норме этого языка (то есть противопоставляются не по тем особенностям, по которым нужно, и вообще произносятся нe вполне так, как принято в данном языке, например, немцу свойственно различать русские б–п, г–к, д–т не по звонкости – глухости, а по слабости – силе, что дает для русского уха эффект двух степеней глухости, нередко недифференцируемых).

Во-вторых (и наиболее часто), это отклонение от обычного ритмико-интонационного (включая сюда и меру интенсивности) оформления речи. Они наиболее трудно поддаются осознанию и поэтому принадлежат к числу особенно стойких; к тому же человек обычно легко воспринимает и сохраняет надолго, если не на всю жизнь, интонационные особенности речи людей, непосредственно окружавших его в детском возрасте. Это очень заметно, в частности, в речи русских, выросших в национальных республиках или в областях, пограничных с ними.