Татьяна Сальвони - БлудниZа. роман-пазл

• Название: БлудниZа. роман-пазл
• Автор: Татьяна Сальвони
• Жанр: Современные любовные романы

Достоевский писал, что мы – падшие духи, отправленные на Землю для перевоспитания и окончательного выбора между добром и злом. Может, поэтому вся наша жизнь пронизана выбором? Скелет произведения – узнаваемый современный сюжет грехопадения. В нем, как кровь по жилам, течет тема выбора, меняющего судьбу. Добро или зло, любовь или безумие, жизнь или смерть? Каждое решение героини романа толкает костяшку домино выстроенных следом событий, создавая наглядную картинку законов бытия из книги жизни.

---

Марина не обманула, у меня не просто началась новая жизнь. Я даже имя сменила. Впервые Еленой я назвалась, когда снова позвонил Рома. А он ведь позвонил, выждал еще месяц, но позвонил. Сказала ему, чтобы звал меня Еленой, а не Настей. Что мне это имя больше нравится. Пусть я буду Еленой Прекрасной, раз того хотел Антон. Он единственный имел право называть меня моим реальным именем. Я не хотела, чтобы кто-то другой пачкал мое имя своими губами. И вообще, наивная Настя, которую можно было использовать, в прошлом. Теперь я – роковая Елена Троянская, из-за которой ведутся войны.

Рома вообще стал звонить часто, как и предсказывала Марина. И я продолжала во всем ее слушать, так как она всегда оказывалась права. Виноватый Рома льстиво повторял, что не встречал таких девушек, как я. Поэтому должна его понять и простить.

– Леночка, я тебя обидеть не хотел совсем, просто решил взять быка за рога. А получилось как в анекдоте про поручика Ржевского. Рассказать?

– Что?

– Ну анекдот.

– Давай.

– Окей! «Поручик, скажите, а как Вы с девушками знакомитесь? – Девушка, – говорю, – а можно Вам впердолить? – Поручик, так можно и по морде получить! – Можно и получить, а можно и впердолить». Ха-ха-ха!

– Тоже мне поручик нашелся.

– Давай в кино опять сходим, мне в тот раз понравилось. Ты такая трогательная! Только чтоб на тебя лишний раз посмотреть, я готов на любой фильм пойти, даже на «Секс в большом городе»!

– Ты итак слишком много о сексе говоришь, с тобой лучше на диснеевские мультики про бурундучков идти, чтобы твое либидо усмирить.

– Да хоть про Антарктиду, только пойдем!

С Ромой было весело. Его грубоватый солдафонский юмор и косолапая, неуклюжая манера поведения отвлекали от мыслей об Антоне. А игривые ухаживания было легко игнорировать и переводить в шутку.

– Я для тебя луну с неба достану, скажи, чего ты хочешь! – говорил он. Я лишь улыбалась в ответ.

Я уходила от этих разговоров, отшучивалась. Я даже представить не могла, что вот он меня поцелует, обнимет и будет трогать там, где трогал Антон. Мне вполне было достаточно, как Рома возится со мной, дарит милые подарки, цветы, как выводит в кино, на тусовки, нравилось, как ломает комедию, чтоб лишний раз рассмешить.

Но однажды он не выдержал, вспылил:

– Да что ж ты за снежная королева такая! Мне сами девушки названивают, а ты спряталась в свою ракушку и дожимаешь по капле! Ты хочешь быть абсолютно уверенной во мне? Хочешь, чтоб я тебе замуж предложил? Зачем играешь в неприступную? Тогда скажи, сколько еще мне нужно выждать, я таймер на телефоне выставлю.

Эти аргументы умиляли очевидной попыткой шантажа. Я смотрела на него, словно он был прозрачный. Играла музыка. За окном ресторана на 22-м этаже садилось солнце. Легко быть неприступной Снежной Королевой, когда сердце принадлежит другому. Легко влюблять в себя будто в отместку чем-то похожего на того, кто каждое пробуждение уже привычно терзает нутро. Это доставляло изощренное удовольствие, с саднящим упоительно-грустным привкусом. Маша любит Сашу, Саша любит Дашу, Даша любит Колю, Коля любит Машу. Круг замкнулся, все друг друга любят, а счастья нет.

– Рома, насчет замужества мы подождем. Ты мне очень нравишься, правда-правда. Поэтому я с тобой встречаюсь. Но мы же должны присмотреться друг к другу, понять…

Когда человек говорит «правда-правда», значит, врет. Правда не нуждается в подчеркивании.

– Ты еще так ничего и не поняла? А я уже давно понял!

В тот вечер я все взвесила и… решила попробовать начать с Ромой. Хватит ждать чуда. Весна – время новой любви. В конце ужина я сказала:

– У тебя дома по-прежнему есть бутылка шампанского из Шампани? Или будем что-то другое пить?

От неожиданности он посмотрел на меня потемневшими зрачками, и пересохшим надтреснутым голосом сказал: «Отовсюду есть! Все, что захочешь, есть!»

Наверное, я сделала ему грандиозный подарок. У него так билось сердце, что я слышала его гулкие удары, когда он открыл мне дверцу машины. Я думала, что он прямо здесь набросится на меня. Но он вел себя как первый в мире образец робота-джентльмена, которому вставили чип с функцией «повышенная взволнованность и попытка скрыть это». Если бы у нас сразу после знакомства все случилось, он бы уже давно забыл меня. А так, после такого длительного ожидания и завоевывания неприступной крепости в нем клокотала буря эмоций. Он превратился в статую средневекового рыцаря, пытаясь совладать с собой. Рука на коробке передач то и дело подрагивала.

Когда мы приехали и он открыл мне дверцу машины, не успела я ойкнуть, как он молча подхватил меня на руки и понес в подъезд, словно я уже была в белом платье и фате. Я видела, как он жадно дышит моим запахом, как он наслаждается моей близостью и предвкушает то, к чему так долго шел… Я наблюдала эту сцену словно со стороны. Я уже была куклой с пластмассовыми ногами, Барби без сердца и нервов, зато красивая.

Смотреть в глаза счастливого, восторженного человека было приятно.

Быть источником чьего-то счастья – одухотворяло.

Но не более.

Был вечер, похожий на премьеру в театре, где я – актриса и зритель в одном лице. Рома был моей пьесой, которую я играла, драматургом, задававшим тон, сцены и повороты, режиссером, начинавшим все диалоги… Нежным, бережным, слегка неловким и в этой неловкости бесконечно трогательным. По сравнению с банкиром он был просто настоящим принцем. Если бы кто-то снимал нас на камеру, то мы вполне могли бы сойти за влюбленную пару. Но именно та ночь для меня стала полным перевоплощением в Елену, рождением моей новой оболочки, защитной пленки образа, за которым, казалось, можно спрятать раненую душу и забыть обо всех печалях прошлого.

Привыкая к собственности

– А скажи, хорошо у меня получается про раненую душу? Сочувствуешь мне? Ну-ну, аспиранточка, а ведь это только начало. Я у Марины многому научилась. Вот хочешь, замуж тебя удачно выдам? Ты уже замужем? Странно, с такой прической и замужем. Ну ладно. А знаешь, что теория Марины про цариц и блудниц тоже подтвердилась буквально на следующий день. Рома сразу же стал нести к моим ногам свои ресурсы. Хочешь машину? Любую на выбор! Девочка Настя с хвостиком на затылке сказала бы «ты с ума сошел, не надо никакую машину» и извелась бы от чувства вины. Втайне любит другого, за спиной – банкир. А пластмассовая Елена Прекрасная победила стыд, поэтому смотрела сквозь ресницы, как смотрят на милых пуделей и едва заметно кивала: поехали выбирать, я согласна, так и быть, на машину.

Он купил мне очарова-ательный алый Мини-купер, кабриолет. Пока я училась, чтобы получить права, иногда сидела в нем, привыкала, представляла, как буду водить и смотреть в это окно. Как однажды случайно поравняюсь на дороге с машиной Антона. Он увидит меня и… Ох, нет, я, как обычно, возвращалась к этим мыслям, чертовым мыслям о чертовом Антоне…

Рома хотел, чтобы мы жили вместе. Но я попросила снять мне отдельную квартиру, пусть по соседству, но объяснила тем, что мне нужно личное пространство и я не хочу ему надоедать. Хочу всегда быть для него праздником.

Он часто приезжал ко мне и оставался ночевать. Я оставалась у него. Наши вещи перемешались. Часть моих вещей висела у него в шкафу, часть его вещей у меня. С точки зрения быта, когда два человека почти не расстаются, два дома оказались не самым удобным вариантом. «К тебе или ко мне?» – вечный вопрос каждый вечер. Это стало надоедать, а Рома был таким милым… После совместной поездки на острова, где мы две недели жили в одном бунгало, я стала думать, а может, и правда, переехать к нему. Мне стало казаться, что я начинаю что-то ощущать к нему. Бутон чувств к Роме зарождался с семян легкой воздушной благодарности, которая перерастала в нежность и привязанность. Я стала находить приятным его грубоватое чувство юмора, его неловкость в постельных сценах, как он стеснялся, как терял дыхание при виде меня обнаженной. Что-то похожее на влюбленность мелькало в уголках сердца, и я смотрела на него с особой нежностью. Молчала. Молчать я давно привыкла. Образ Антона стал выцветать, и вместо него стал все чаще проявляться шумно-дружелюбный образ влюбленного Ромы, способного столько всего мне дать.

Мою машинку, на которой я полюбила летать по московским улицам. Самые красивые платья, туфли, сумочки, лучшие салоны красоты, глянцевый фитнес-клуб в центре и многое, многое другое, о чем я и мечтать боялась, теперь стало привычным. С ним я без страха заходила в пафосные дорогие рестораны Москвы. Надевала на лицо выражение пресыщенности и тоном завзятой снобки произносила: «Ну и порог, словно в бомжатнике!» Рома всегда веселился: «Ой, и не говори, совсем завшивели! Скоро по миру пойдут. Они сейчас тебе еще борщ принесут, у них на него даже воды не хватило. Горстка салата, ха-ха!» Это в одном ресторане высокой кухни борщом называлось пирамидка из овощей с узором из соуса. Вкусно, да, но назвали бы уж тогда как-то по-другому, что ли. Впрочем, и это мне все нравилось! Все эти понты, претензии и причуды богатых – нравились! Общаться с ними нравилось, с его слегка придурошными друзьями, которые вели себя словно властелины галактики.