Сергей Корнев - 7 жизней. Роман

• Название: 7 жизней. Роман
• Автор: Сергей Корнев
• Жанр: Триллер

Жизнь человека всё равно что отрезок из пункта А в пункт Б. Роддом – кладбище. Шоссе из ниоткуда в никуда… В романе Сергея Корнева «7 жизней» семь таких отрезков по воле Случая пересеклись в одной точке. Эта точка – таинственный маленький домик, спрятанный в лесу возле шоссе между городом А. и городом Б. Семь жизней – семь главных героев и одна и та же история, рассказанная от лица каждого из них. Неформатная проза: строго 18+, откровенные сцены, ненормативная лексика.

---

Пашок отложил вино, встал и ударил. Алик упал с лавки, из носа брызнула кровь. Он зажал его руками и почувствовал, как кровь протекает между пальцев.

Неожиданно проснулся Петрович. Алик услышал его пьяный голос:

– Хорош, хорош! Ребята, вы что?

Закричала и Наташа:

– Паш, что ты всегда руки распускаешь? Хватит, а!

Но Пашок ещё раз больно ударил ногой куда-то в бок.

– Ты чё хотел, сука, на?

– Паша! Паша! – кричала Наташа. – Кирилл! Кирилл, ты что сидишь? Разними их!

– Ты чё хотел, на? – исступлённо ревел Пашок, осыпая Алика ударами.

Подскочил Петрович, потом Артём, начали оттаскивать Пашка. Им на помощь пришла Наташа. А затем подоспел и Кирилл. Они обхватили Пашка, но он, упираясь, продолжал пыхтеть:

– Ты чё, сука, на?

Наконец, они усадили его на лавку. Алик, покачиваясь, встал с заляпанного кровью пола. Он и сам весь был в крови – и лицо, и руки, и куртка на рукавах, груди и воротнике.

– Надо воды… Умыться ему… – сказал Петрович. – Нет воды?

Кто-то покачал головой.

– У меня в рюкзаке бутылка минералки, – без эмоций произнёс Алик.

Артём, порывшись в его рюкзаке, нашёл её.

– Давай полью.

Они вышли на крыльцо. Ветер сильно сдал, вместо снега еле-еле капал мелкий дождь. Казалось, даже теплее стало. Алик умылся минеральной водой, кое-как смыв кровь.

– Принеси мой рюкзак. Я пойду, – умиротворённо, тихо попросил он.

Артём рванулся было в дверь, но, подумав, спросил:

– Куда?

– В Красный Восход.

Артём исчез за дверью, но мигом вернулся с рюкзаком.

– Пока.

– Пока.

Алик, надев рюкзак на плечи, пошёл к дороге. Идти было легко – всё-таки ещё не стемнело окончательно, а облака то ли посветлели, то ли порядком рассеялись. Тело тоже казалось каким-то очень лёгким и притом сильным, только немного в боку побаливало.

Поднявшись на шоссе, он посмотрел в сторону домика. Артёма на крыльце уже не было. Со стороны города А. ехала машина. Алик не собирался голосовать и двинулся по обочине. На сердце всё более и более становилось спокойнее и радостнее, многозвучно играло воскресшее чувство свободы. В такие минуты приятно быть одному.

Но машина, проехав немного мимо, вдруг притормозила и сдала назад. «Копейка». Да, та самая «родная и спасительная», что днём предательски предпочла другой курс. И вот теперь, наконец, совпало… Запоздало. Эти даж, когда не надо и то норовят остановиться.

Алик подбежал и сел на переднее сиденье. Но водилой оказался вовсе не работяга какой-нибудь и не деревенский мужичок, как представлялось в уме. Это был смуглый, явно нерусский молодой мужчина, кавказец, на вид лет тридцати. Впрочем, внешность у них часто обманчива.

– Куда надо? – поинтересовался тот.

– В Красный Восход, тут недалеко.

Чувство свободы снова начало покидать Алика, и он думал только о том, что не более чем через пять минут будет на месте, и всё закончится. «Просто сегодня необычный день, поэтому всё не так, как всегда», – промелькнула мысль.

– Ты тут рядом живёщь щто ли? – не отставал кавказец.

– Нет, я из А. Доехал до Брехаловки, потом попал в непогоду. Пришлось переждать, – Алик показал пальцем, – вон в том домике.

Водила неожиданно совсем оживился:

– Так это ты там сидэль, а я думаль, почэму в окнэ свэт! – он посмотрел в окно. – А свэт всё раувно горыт!

– Я там не один был. Они остались пока.

Тот нахмурился, и они, наконец, поехали. Но чувство свободы было потеряно окончательно. Алик смотрел, как стремительно приближаются казавшиеся ранее такими далёкими дачи Красного Восхода. Вот и поворот. Машина остановилась, и Алик вышел.

– Спасибо.

– Нэ за щто. А кто там в домике, твои друзья, щто ли, а?

«Странно всё это. Зачем он расспрашивает?» – подумалось Алику и стало как-то нехорошо.

– Нет, тоже от непогоды прятались. Они скоро уедут.

– Э, понятно, – кавказец сочувственно цокнул языком и улыбнулся: – Ты нэ подумай щто, просто домик понраувилься. Раньще его здэс нэ видэль.

– Наверное, недавно построили, – сказал Алик и махнул рукой, прощаясь.

Тот снова цокнул и поехал.

До дачи друга нужно было идти ещё, пожалуй, минут пять, но это расстояние пролетело, как один миг. Ноги сами несли. И вот показался знакомый забор. Алик достал телефон и позвонил. Недовольный голос друга проворчал в трубке:

– Алло, Альберт, ты бы ещё среди ночи приперся.

– Извини, Серёга, открывай, так получилось.

Вскоре друг открыл калитку и пристально оглядел Алика с головы до ног.

– Что с тобой? Почему весь в крови?

Алик закурил сигарету и, насколько можно, кратко рассказал ему о том, как попал под дождь, про домик, о Кирилле и Артёме, о Петровиче, о том, как приехали Пашок и Наташа, о том, как из-за непогоды они не могли оттуда выбраться, как потом Пашок набил ему морду.

– Нет там никого домика, я на днях был в тех местах, – сказал Серёга.

– Если его нет, то и меня нет. Они, наверное, и сейчас ещё там, – устало ответил Алик. – Завтра сходим туда, а сейчас я смертельно хочу спать.

Наутро вышло солнце, и только временами сильный порывистый ветер напоминал о вчерашней гримасе природы. Снег растаял, оставив лишь лужи и грязь.

За окном Серёгиной дачи беззаботно щебетали птицы, и Алику совершенно не хотелось подниматься с постели. Но пришлось. На кухне настойчиво гремела посуда, что-то громко начало шипеть и булькать, и заорала музыка. Это Серёга намекал, что пора пробуждаться. Наконец, не выдержав, он сам подошёл к Алику.

– Долго ещё будешь валяться?

– Сейчас встаю…

– Вставай, вставай, нам ещё в Брехаловку за пивом.

«Опять бухать!» – разочарованно подумал Алик. А что он хотел? Именно за этим же сюда вчера и ехал. Ничего не поделаешь. Тем более с другом Серёгой, а не с теми из домика пить-то предстоит.

После завтрака Серёга вытащил из сарая велосипеды, и они поехали в Брехаловку. Алик непременно снова хотел увидеть вчерашний домик. У него бешено колотилось сердце, как у преступника на месте преступления. Но домика и вправду не было. Что за мистика? Прекрасное расположение духа мгновенно улетучилось.

– Я же сказал, что здесь нет никакого домика, – сухо сказал Серёга. – Может, ты что перепутал?

– Да не мог я перепутать! – разволновался Алик. – Его с дороги видно было! Давай поближе подъедем, посмотрим.

Они проехали вперёд, свернули на лесную дорогу, где Алик увидел следы от колес автомобиля.

– Вот видишь, здесь стояла Пашкова «девяностодевятая»! Вот, смотри, он задним ходом отсюда, видимо, выехал… А вот тропинка, по которой мы шли! Она вела прямо к домику.

Он рванулся по тропинке, остановившись возле сваленного дерева, через которое перешагивал вчера. Но домика не было. На его месте была просто небольших размеров яма, а на её дне валялись три пустые баклажки из-под пива, две пустые бутылки из-под водки, большая и маленькая, коробка и вынутый из неё пакет из-под вина, бутылка минералки с остатками на дне, пять пластмассовых стаканчиков, шелуха из-под яиц и прочий мусор.

– Вот всё, что мы вчера пили!.. Может, домик разобрали, перенесли?

– Да ты здоров ли? – недоверчиво спросил Серёга.

Весь путь до Брехаловки за пивом и обратно прошёл в каком-то тягостном оцепенении. Хотя, пожалуй, и не оцепенение это было вовсе, а ужасное, всеобъемлющее опустошение. Похоже, так люди сходят с ума. Если домика не было, то где тогда он был вчера целых семь часов – где-то с полвторого до где-то полдевятого…

Но в том и дело, что домик был, в этом у него не было никаких сомнений. К тому же кавказец на «копейке» тоже видел его. Нет домика, нет людей, что были в домике, тогда и кавказца этого тоже не было. Ну бред же! Неприятное, беспокойное, давящее чувство поселилось у него внутри. Как будто вынули душу.

В этот день Алик напился до бессознательного состояния. На следующий день, с перепоя, продрых до вечера. Ему снился домик, его бревенчатые стены, керосиновая лампа, стол на полкомнаты, все-все детали, а также люди – угрюмый Артём, смеющийся Кирилл, пьяный Петрович, важный и мрачный Пашок и смелый, вызывающий, соблазняющий взгляд Наташи.

Ночью же Алику не спалось. Он всё думал, думал, думал. В соседней комнате безмятежно храпел Серёга, а ему казалось, что это храпит Петрович. Гаркнул кто-то на улице, а ему представилось, что это Пашок ходит и ищет его. Постер Анжелины Джоли на стене отчего-то напоминал о Наташе. Когда смотрел на часы, вспоминал Кирилла. Когда начинал размышлять о Боге, на ум приходил Артём. И лишь под утро кое-как удалось заснуть.

На следующий день Алик вернулся в город А. Первым делом позвонил лидеру «Радиоактивного Дождя» и сообщил, что уходит из группы.

– А почему? – спросил тот.

– Музыка надоела, – честно признался он. – Хочу другую музыку играть.