Лааль Джандосова - Арвеарт. Верона и Лээст. Том I

• Название: Арвеарт. Верона и Лээст. Том I
• Автор: Лааль Джандосова
• Жанр: Современные любовные романы

У Вероны – студентки медицинской Академии «Коаскиерс» – удивительные способности, которые усиливаются с каждым днём, но в жизни её, напротив, возникает всё больше проблем. Пытаясь разобраться с ними, юная героиня окончательно запутывается в реальностях. Сможет ли она спасти тех, кого любит, зная, что уготовано им в будущем? Сможет ли пожертвовать настоящим ради того, кто ждёт её в прошлом? В Арвеарте ни в чём нельзя быть уверенным, поскольку всё, что там происходит, скорее всего – иллюзия.

---

На этом Верона, не выдержав, прижалась к письму губами и, представив глаза проректора – прекрасные, тёмно-синие – согласно обрывкам из мусора, разобранного у Гренара, прошептала: «Monsieur, croyez-moi, tout est pour le mieux dans le meilleur des mondes possibles…»1 – исполняясь такими чувствами, что не знала в себе до этого.

* * *

В «Старом Замке» всё было по-старому: канделябры, столы – огромные, с внушительными столешницами, каменной кладки стены со старинной работы факелами, укреплёнными в бронзовых конусах, кресла с высокими спинками и пара каминов – пылающих. Дорверы, явно голодные, заказали бифштексы, пиво, запечённый картофель с груздями и салаты из свежей зелени, а Верона, храня традицию, выбрала сок – гранатовый, запечённую утку с яблоками, апельсиновое мороженое и какао с кофейными трюфелями. Разговор, что возник в процессе, за высокими пенными кружками, касался в первую очередь эртебрановской монографии, затем – разработок Центра в области биохимии, и затем, неожиданным образом, с подачи Гиварда Таерда, перешёл на ардора Рейверта – младшего брата Гренара. Рейверт, согласно Таерду, отличался большими талантами, но не стал поступать в Академию, а, будучи тоггерсвултцем, по окончании школы полностью сконцентрировался на спортивного рода деятельности. В двадцатилетнем возрасте он достиг чемпионского звания, держал его очень долго, потом оказался замешанным в какие-то махинации, был исключён из сборной, пару лет проживал в провинции, звонил иногда родителям, но вот уже больше года известий не приходило, были предприняты поиски, но они, увы, оказались абсолютно безрезультатными.

Виргарт, специализировавшийся в атретивной медитерации – науке, не признаваемой иртарскими медитералами, сказал, что способен выяснить место его нахождения, но на расчёт модели уйдёт не менее месяца. Гренар разволновался. Гивард спросил:

– А карты? Гадальные, саматургические. У нас они есть в запаснике. Может быть, стоит попробовать, для экономии времени? Мы сами ими не пользуемся, но у вас, в Арвеарте, я знаю, к ним иногда прибегают в самых критических случаях.

– Те, кто умеет пользоваться, – объективно ответил Марвенсен. – Нам их однажды показывали, как раз на саматургии, но просто для иллюстрации.

Таерд взглянул на Верону:

– Карты идут с инструкциями…

Виргарт сказал:

– Не стоит. Напрасная трата времени.

Гивард сказал:

– Я настаиваю. Стоит хотя бы попробовать.

– Да, – согласилась Верона. – Если карты идут с инструкциями, то не вижу смысла отказываться.

Обед, при таких обстоятельствах, завершился стремительным образом и группа переместилась в Центр медитерации. Директор провёл арверов на один из подземных уровней, где хранились, с предосторожностями, в вакуумных ячейках, разного рода предметы, вывезенные раскольниками: рукописи на свитках, гербарии с описаниями, коллекции минералов, морские и звёздные карты, сложного вида приборы и прочие древние ценности. При виде таких раритетов Верона, смеясь, заметила: «Да, хорошо упрятали! Никто о них и не догадывается!» – на что Таерд извлёк колоду и большой манускрипт с описаниями и передал ей в руки, успев сообщить до этого:

– Ладно, получишь пропуск! И вручаю тебе эти карты в качестве вознаграждения за все твои достижения в сфере образования!

Гренар кивнул на ячейку с ярко светящимся камешком – прозрачном, в два дюйма диаметром:

– Это – хрусталь? Риззгиррский?

Виргарт кивнул:

– Он самый. Подделка тут исключается.

– Простите, – вмешалась Верона, – «Риззгирр» – название местности?

– Нет, – пояснил шестикурсник. – Планеты в созвездии Лебедя. Сможешь узнать подробно у Джошуа Брен Маклохлана. Он преподаёт в Коаскиерсе атретивную медитерацию…

* * *

На обратном пути, в машине, Верона листала инструкцию, а Гренар и Виргарт беседовали – на тему астромоделей и того, как они рассчитываются. В карты директор не верил, поскольку саматургия, в его собственном понимании, относилась к оккультным знаниям, сопряжённым с духовными сферами, не терпевшими посягательства. Верона, напротив, думала, что формулы – дело привычное и, по сути своей, примитивное, а гадания с предсказаниями – нечто необыкновенное. В результате с каждой страницей её интерес усиливался – и в целом к саматургии, и к загадочным картам – в частности. Виргарт нет-нет да поглядывал, как она читает инструкцию – беглым взглядом, почти не задерживаясь на схемах и описаниях. «Неужели запоминает?!» – вопрошал он себя с недоверием, поскольку в его сознании всё никак не укладывалось, что девушка – столь прекрасная, со столь ослепительной внешностью, на деле не просто девушка, а медитерал, чей уровень почти совпадал с эртебрановским.

В школе Гренар провёл их в «директорский» и оттуда – в смежную комнату, где были диван и кресла, стойка с плитой и раковиной, холодильник, буфет с посудой и стол у окна – обеденный. Пока Виргарт с Вероной осматривались, Ардевир приготовил кофе, достал шоколад из шкафчика, французский коньяк, бокалы и вскоре беседа продолжилась. Верона, невольно прислушиваясь, успела выяснить следующее – что главным специалистом в атретивной медитерации в Арвеарте считается Джошуа – альтернативщик из Дублина, а главным специалистом по предмету саматургии является Грегори Акройд – альтернативщик из Йоркшира.

После крепкого кофе с конфетами она вновь обратилась к инструкциям и минут через семь примерно попросила снимок пропавшего. Гренар прошёл к компьютеру, распечатал ей фотографию и отдал со словами: «Последняя… Последняя из имеющихся». Рейверт, как оказалось, был очень похож на брата, но с той характерной разницей, что глаза его были серыми, а не синими, как у Гренара, а короткие волосы – вьющимися. Верона перекрестилась и приступила к гаданию, положив фотографию в центр и задействовав всю колоду – все сорок четыре карты трёхсотлетней как минимум давности. В комнате вдруг повеяло резко сгустившимся холодом, на что Виргарт подумал сразу: «Способности колоссальнейшие», – а Гренар, зябко поёжившись, перебрался к камину – газовому, засиявшему ровным пламенем.

Разложив на столе колоду, Верона сосредоточенно, с замкнутым выражением, стала считывать информацию, отчего напряжение в воздухе в несколько крат усилилось. Так протекла минута. За ней – вторая и третья. «Мне придётся сказать проректору…» – решил на четвёртой Марвенсен.

– Экдор, – начала Верона, поднимая глаза на Гренара, что так и дрожал у камина в лихорадочном ожидании, – ваш брат сейчас жив. Это – главное. Последних четыре года он был занят преступной деятельностью. Скорее всего – контрабандной. Часто бывал в разъездах. В каких – вы уже догадываетесь. Там он однажды попался, больше года провёл в заключении, но месяц назад примерно человек с огромным влиянием снял с него обвинения и взял к себе на работу в качестве приближённого. Работает он ответственно и тот, кто ему его покровительствует, крайне за это признателен. Последние карты свидетельствуют о текущем благополучии и о том, что картина в будущем изменится только к лучшему.

Когда Верона закончила, с минуту длилось молчание, прерванное не Гренаром, а скептической фразой Марвенсена:

– Поразительные подробности. Вот уж точно не думал, что от простого расклада можно узнать так много. Даже при всем желании…

– Дело совсем не в раскладе. Дело в моих способностях. Карты – всего лишь символы, но, благодаря фотографии, они помогают созданию того особого поля, которое и содержит все основные сведения. И если вы мне не верите, то спросите экдора директора. Он подтвердит информацию. Я могу утверждать со всей точностью, что экдор Ардевир заикается, что у него под лопаткой след ножевого ранения, что пьёт он только по пятницам, предпочитает водку, рисует в абстрактном стиле, любит красивую девушку мексиканского происхождения и обладает харизмой такого сильного уровня, что не способен оставить равнодушной любую женщину.

Виргарт, храня свой скепсис, повернулся в сторону Гренара. Тот выглядел изумлённым – застывшим от потрясения, но при взгляде альтернативщика вытащил деквиантер, пробормотал: «Всё правильно», – и перешёл на кухню – для разговора с родителями.

– Ладно, это понятно, – произнёс задумчиво Марвенсен. – Мне интересно другое. Не было бы фотографии, чем бы тогда ты воспользовалась?

– Чем-нибудь да воспользовалась бы. Фотография, надо думать, недавнее изобретение.

– Да, – согласился Виргарт, после чего помедлил и спросил уже в новой тональности – интригующей, а не задумчивой: – А ты ведь не в курсе, наверное, что наши медитералы способны летать астрально и что этому тоже учат на уроках мистера Акройда?

– Даже так?! – поразилась Верона.