Анатолий Шерстобитов - Ссан-ПИВОБУРГ

• Название: Ссан-ПИВОБУРГ
• Автор: Анатолий Шерстобитов
• Жанр: Русское современное

В этой книге барон Миня Хаузин уведен в тень, он стал могущественным Барменом, кто, по сути, мозг и катализатор уникальной кампании превращения дивизии ракетчиков в огромный пивокомбинат, а Райграда в столицу пива евроазиатского материка. Многих патриотов эта гонка разоружения под руководством миротворцев из Пентагона огорчала и грядущую столицу они нарекли уничижительным «Ссан-Пивобург». Станет ли она таковой пока неизвестно, но деятельность гений Бармена обнаружил самую кипучую…

---

Данилка в семье был пятым ребенком. Старший брат Колька, ему восемнадцать, уже мотал срок за кражу. Сестра-погодка Люба года два назад исчезла, большинство из окружающих уверяли, что мать ее продала, то ли в далекий подпольный бордель, то ли на органы для пересадки. Другой брат Шурик, кому пятнадцать – инвалид, нет левой ноги выше колена и руки по плечо, хотел снять медный провод на «железке», контактный, но тот оказался под напряжением. Феноменальная его физическая живучесть, что изумленно признали врачи, была неотделима от его живучести вообще, поразительной жизнестойкости и приспосабливаемости в изрядно жестоком мире, где он обитал. Это был неоспоримый лидер среди волчат ему подобных, он им остался, даже став инвалидом, в лице его отечество ждало подарок, от какого затрепещут облака. Уже в этом возрасте, будучи инвалидом, он сколотил банду, к которой как бы и не имел отношения, плодовито побирался на автовокзале с прилегающим к нему рынком, шустро скакал на этом многолюдном пространстве с неизменным адъютантом, другим братцем, Стасиком, кто был моложе его на два года.

От зоркого взгляда Шурика ничего не ускользало, брат же то и дело отбегал от него куда-то, делал наводки, указания, и беспечные лохи тут же наказывались, исчезали вещи и аппаратура из салона автомашин, грабились перебравшие мужички, вырывались сумочки у зазевавшихся дамочек. Денег у Шурика всегда было много, и он уже научился даже относиться к ним достаточно презрительно, ему нравился процесс их добывания, он умел организовывать этот процесс на пустом месте, это был прирожденный организатор криминального толка.

Расположение монитора позволяло Данилке тактично отворачиваться от Шпура, изображать поглощение работой. Он сегодня снова не мог говорить, его душили слезы и если бы он начал рассказывать об их причине, то, несомненно, разрыдался. Но дядя Ваня не задавал вопросов в такое время, по всему, видел его состояние, вздохнул пару раз и тоже погрузился в работу, надел наушники и стал считывать-записывать наброски с диктофона.

Пару часиков назад Данилка решил заглянуть домой, отметиться, что требовала делать мамка ежедневно. Ворота были закрыты, и он перелез через забор, зашел домой с огорода. Шурика со Стасом не было. Услышав приглушенный разговор, он заглянул из кухни в зал и увидел лежащих на диване мамку с каким-то мужчиной, оба были пьяны, полуголы, мамка слабо запротестовала, услышав подозрительный шум, но мужик прицикнул грубо, да лежи ты, сука, не трепыхайся. Картина была настолько мерзкой, что Данилка забился в угол сарая и с полчаса рыдал, уткнув лицо в курточку для бесшумности. Он и до этого мельком видел мамку за этим занятием, но по младости лет это его как-то не оскорбляло, не ранило столь сильно. Все они рождены от разных отцов, какие даже не обозначены в свидетельствах. Он знал своего отца, все его звали Лысый, его посадили четыре года назад за убийство, дали девять лет – зарубил топором человека в этом доме, на глазах Данилки. Около полугода Данилка после этого болел, живот и грудь его покрыла страшная чесотка, превратившая кожу в коросту, он часто падал в обмороки. У Лысого это была уже третья судимость, двенадцать лет он до этого уже отсидел. Могли этот раз дать значительно больше, но зарубленный умер не сразу, спустя два дня, что уже классифицировалось не как убийство, а нанесение тяжких телесных повреждений.

Данилка как можно потаеннее вздыхал, но чувствовал, что уже привычно улучшается его настроение, дела с дядей Ваней как-то властно отвлекали от недавнего смрада, оздоравливали. Он покосился на него, тот чему-то улыбался до ушей и торопливо строчил что-то в тетрадь. Данилка тоже непроизвольно улыбнулся, вспомнив, что нынче он снова заночует здесь, так как дома в ходе пьянки его никто не спохватится.

БАРМЕНАРИЙ

Любовь наша кончилась браком. Вскоре у нас родилась дочь, у нее – внучка. У той – правнучка. За это время чувство наше окрепло настолько, что мы решились на рождение еще одного ребенка, а я поступил в суворовское училище.

Какой плебей не мечтает о высверке в «Плейбое».

Не давайте пищу кариесу, голодайте.

Пролетарии всех стран – опьяняйтесь.

«Шлеп-нога», «Колдырь», так кликали все этого хромого.

«Как трусы-то, теплые?» – «О-о, жара, аж, яйца вкрутую».

Утишение утешения.

Самый сильный оратор – стоматолог, его все слушают с разинутым ртом.

Уподобьтесь сусликам, носите домой в дуплах зубов вкуснятину.

Ну и бабье лето – ветер, грязь и прочие выкрутасы. Какие бабы, такое и лето.

Развит не по годам, кушает счетверенной ложкой.

Вставь зубы, а то никакого очарования. Ведь бабы только и твердят, были бы зубы, а Его я и сама подниму.

Купил себе уважение. Поднатужился, заработал деньжат и купил. Оно, оказывается, у невежд совсем дешево, около десяти тыщонок. И вот они уже готовы лизать тебе задницу столь истово, сколь пытались вчера искусать ее же.

У Мамина-Сибиряка есть рассказ о смертельно уставшем рабочем, кто клялся, что может проспать неделю не вставая. Деспот-приказчик дал ему такую возможность, но работяга не выдержал и двух суток, за что его – по условию пари – запороли. Каков слабак, я наблюдаю за многими современными юношами, кто лежать может, безотрывно пялясь в телевизор, месяцами.

Арба араба раба на Арбате.

Пел на мотив «Арлекино» «Агриппина».

Вот это фигура – все тело жопа, даже на лицо затекла, не понять, те ли дырки.

Гневалась на однообразие жизни, на восход светила с востока.

Какая на лице этой женщины доброжелательность, что застыла с момента, когда она нанесла напильником восемнадцать колотых ран мужу.

Мороз, улыбки примерзают к лицу так, что даже в тепле помещения не отклеиваются, и приходится хамить в дисгармонии.

А ты дефствительно девственна?

Ей надо было так много, что ряд исполненных мужем желаний занесены в книгу рекордов.

Она всем жалилась, что у нее не хватает того и того, жалилась так часто и страстно, что все согласились, и впрямь, не хватает.

Воспарение в воспаление.

Заказной анализьон событий.

Недозабытое недозабитое.

Фреска-врезка фрезы-фразы.

Злобно поносят, жидко поносят.

Ухтыандр, человек-пивфибия.

Снег. Солнышко. Навстречу румянощекие. «По грибы ходили?».»..?! Ах, да-да, но белых сыскать совсем трудно».

Засорение, засоление плоти требуют заморения, замоления грехов.

Ревматизм совести, аденома эгоизма.

Лучшее путешествие это не километры, отмеряемые по тверди и океанам. Странствовать надо не вширь, а вглубь, ввысь, в границах собственного двора и сада, исследуя себя и окружающее Естество. Неспешно, обстоятельно, вне стада.

Мудрецы ли правители? Никогда! В арсенале приемов мирского восхождения много грязи. А мудрость это не только изощренный ум, но и следование его сигналам, полная чистота. Мудрец, думающий одно, а делающий другое, не мудрец, а умный подлец.

Наши дома – склепы, мавзолеи. А как же иначе назвать помещения, где без сознания, трупами, лежат две трети своей жизни люди. И никак не могут увидеть в этом Репетицию, становление привычки для прогону ложного страха перед близким помещением в настоящий склеп.

Обувь – визитка характера. Изломанные задники, хлюпающие на ноге шлепанцами туфли, ни разу со дня покупки не расшнурованные, выдают праздного и поверхностного себялюбца. Косо стоптанные каблуки признак невежественной самоуверенности, твёрдолобости.

Он не рождался, он в Ней так и живет. К этому выводу приходишь, если просуммировать все его мечты и целенаправленные действия. Физиологический счетчик показывает, что к стартовым 9-ти месяцам он из своих сорока добавил лет двадцать, ну а мысленно он из Нее не вылазил никогда.

Реки, которые нас выбирают, в кого-то втекает чистый родник, в кого-то водка и пиво.

Смена рода, нарожден «месяцем», созрел в «луну».

Ах, у нее климакс? Тогда мне здесь не климат.

«Мы рождены, чтоб сказку сделать былью», так вот откуда все ужасы.

Эх, полюция, эволюция овуляции.

Он – скопление оскопления.

Жюри пожурило жмуриков-участников за чрезмерную вялость и дохлость.

Вассал Вассы.

Можно я буду звать вас Амбразура, не Зура, чтоб быстрее лечь на вас грудью, души моей амбра.

Говорил, что все это ему по плечу, а выходило по х.…

Его кормило власти кормило.

Папой по попе плексический удар, линейкой, за двойку.

Грудка ее была столь мала, что проваливалсь меж ребер.

Погостили и на погост – ГОСТ жизни.

В попу лярве врезация, а не популяризация.

Пеньки после корчевки почти готовая чудо-мебель. Присмотритесь к ним. Превосходная опорная площадь, неповторимость узоров Естества, прочность. Столы, табуреты, кресла, стулья, трюмо… Как бы добраться до них, ведь гниет кругом пеньков несметно.