Владислав Вишневский - Аллегро

• Название: Аллегро
• Автор: Владислав Вишневский
• Жанр: Детектив
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-906858-38-2

Удивительная, но реальная история событий произошла в жизни военного оркестра.

Музыканты, как известно, народ особенный. Военные музыканты в первую голову. А какую музыку они исполняют, какие марши играю! Как шутят! Как хохмят! Как влюбляются Именно так всё и произошло в одном обычном военном оркестре. Американка Гейл Маккинли, лейтенант и дирижёр, появилась в оркестре неожиданно и почти без особого интереса к российской маршевой музыке, к исполнителям, но… Услышала российские марши, безоговорочно влюбилась в музыку и исполнение, и сама, не подозревая ещё, влюбилась в одного из музыкантов – прапорщика, но, главное, она увидела композиторский талант у пианиста Саньки Смирнова, музыканта-срочника. В оркестре на тарелках пианист играет, ещё и английский язык оказалось знает, и скромный, и пианист талантливый, и… Даже посол США в Москве, мистер Коллинз, всему этому восхитился. Санька Смирнов оказался настоящим Национальным достоянием страны. Об этом и не подозревали. Это вся Европа услышала и подтвердила. Правда для этого музыкантам оркестра пришлось в город Стокгольм лететь, в Швецию, Кантату Санькину на заключительном королевском концерте исполнять. Женька Тимофеев, первая труба в оркестре, там и объяснился с Гейл, а Санька Смирнов, национальное достояние, познакомился с Кэт. А сколько всего с этим путешествием интересного и необычного для них было… И это кроме всего прочего…

---

Правда, уже через двадцать минут все их марши в головах музыкантов перепутались, стали совсем неузнаваемыми, плохо отличимыми друг от друга, как лица китайцев или негров. Это и понятно, много масла или сахару человеку всегда только во вред, пусть даже и военному. С музыкой так же, если она, к тому же, и не очень понятна ещё. А может, это и затасканный музыкальный центр не те децибелы выстреливал, может быть. Но устали все.

– Ну вот, – заметила Гейл, – это была часть наших лучших военных маршей. Вам понравилось?

Лица музыкантов расцвели в сильном восторге…

– Ооо!

– Конечно, Гейл!

– Да, Гейл, спасибо!

– Ничего маршочки!..

– Особенно мне понравился этот, как его… двести там какого-то полка… Где охотничий рог еще трубит. Хорошо вписано. Валторна так не сделает… Классно получилось! Так и вижу горы: Кордильеры, Тянь-Шань, Монблан…

– Это «Марш высокогорных егерских стрелков»

– Ага, он!

– Гейл, а можно вопрос… а это точно, что вы сегодня вечером заняты? Не шутите?

– Тимофеев, – гневно дёрнулся старшина, – и вы туда же, со своим этим вечером!.. – и только для «своих» гораздо тише прошипел. – Ну, кобели! – с любопытством всё же повернулся к Гейл.

Умолкли и остальные…

– А что я? – косясь на гостью, с улыбкой, чтоб не поняла, огрызнулся Тимофеев. – Я же просто спросить… – и только для старшины обиделся, надул губы. – И не кобель я, а прапорщик, товарищ старшина, музыкант. Такой же, как вы. Зачем сразу обзываться!

– Нет, Кобзев, я не такой как ты, я женат. – С нежной улыбкой для Гейл, так же шёпотом, одними губами заметил старшина.

– И я буду…

– Хха… Гха-гхыммм, – поперхнулся старшина. – Свежо придание.

Переводчик, не вникая в элементы «кухонной перепалки» в данной массовке, не отрывая глаз от губ Гейл, послушно перевел главное:

– Нет, она не шутит. Она говорит, что сегодня вечером будет на приеме в… их посольстве, американском посольстве… на приёме. Ей надо быть обязательно. И она хочет… вернее, имеет такую грандиозную возможность, имеет честь пригласить, говорит, привести с собой русского гостя… одного…

В студии возникла пауза…

– …музыканта.

Неужели!! Вот это да! Здорово! Как по команде, спины у всех выпрямились, музыканты подались чуть вперед, глазами ели гостью: и кого это, интересно, она имеет честь…

– …Если ваш дирижер, господин подполковник, не возражает, – продолжал переводить капитан. – То она приглашает…

В студии повисла звенящая тишина.

– …вашего музыканта… Смирнова, Александра, – на выдохе, не веря тому, что сейчас произнёс, выдавил капитан и обернулся на Смирнова.

Смирнов, густо покраснев, закашлялся.

Что?.. Из музыкантов как пары спустили. «Что она сказала, – Смирнова?» «Кого-кого?», «Какого Смирнова?» – не ослышались ли!.. Не может быть! Так он же ж рядовой, срочник, солдат, молодой ещё. Он же не дирижер ещё, не контрактник даже. Как же его-то можно приглашать, тем более туда?! Музыканты, приходя в себя, зашевелился, не находя слов заёрзали на местах в недоуменных беззвучных вопросах.

– Нет, госпожа лейтенант, – первым пришёл в себя дирижер, – Смирнова, пожалуй, нельзя… – Переводчик с жаром приступил к работе, затараторил. Он с этим полностью был согласен, кого угодно, но не ниже капитана. Гейл вопросительно приподняла бровки, почему это… – Он заступает сегодня в наряд. Вот! – почти нашёлся подполковник.

Какой наряд, читалось на лицах музыкантов, что он там мелет, уже поздно, но не спорили.

– Да и согласовать всё это нужно с командованием… командиром полка… А это не просто… – не находя более достойных причин, продолжал мямлить подполковник. – А нельзя ли кого-нибудь другого пригласить, постарше чтоб, посолиднее, а?

Переводчик с готовностью перевёл, особо акцентируя главную мысль подполковника на постарше и посолиднее… Выслушал ответ. Все с нетерпением, затаив дыхание ждали, а вдруг возьмет, да и передумает, сменит приглашение, женщина же. Спины музыкантов вновь выпрямились.

– Нет, нельзя… Да и переводчика там не будет, – ответила Гейл.

А-а-ах, какой убойный ответ! В «десятку» просто. Тут и капитан скис – и руки, и голову опустил, словно говоря: вот так всегда, как что-нибудь интересное, так без него. Жаль!.. Да и другие присутствующие достойно оценили свои нулевые языковые шансы – никаких.

– Смирнов, ваш товарищ, очень, я думаю, достойно будет представлять военный оркестр и всю страну, – добивала лейтенант Гейл. Добила, можно сказать.

Хотя именно с последним доводом, не все были согласны, далеко не все… Были в оркестре – все знали – и более проверенные в разных житейских обстоятельствах музыканты. Ну, там, закадрить кого на спор; не закусывая, тоже на спор, изрядно выпить, но домой доползти; от двух-трех «крутых» пацанов отмахаться; по мотивам выступлений Жириновского речь где не попадя толкнуть; чечётку какую, хоть на столе сбацать, не говоря уж об игре на своём инструменте… Но, как видно, альтернативы в данной ситуации не было, дублер – не космос – не планировался, саморекламы не требовалось. Но неожиданно сработал армейский неписаный закон: «сам погибай, но товарища выручай», а может и мужская солидарность проявилась: уступи дорогу товарищу…

Уж если не они, так пусть хоть он – молодой этот… Сал-лага! Отличится, выступит!!

Гейл, между тем, не обращая внимания на разочарованные переглядывания музыкантов оркестра, достала из своего «бэга» маленькую дамскую сумочку, извлекла из нее книжку-открытку, авторучку и что-то быстро-быстро написала. Сложив открытку, встала и подошла к рядовому Смирнову:

– Итс май инвитейшн фор юр, солджез Смирнов. Плиз.

– Тенкс!

– Я за вами заеду в восемнадцать часов тридцать минут. Хорошо? – это она произнесла конечно же на своём английском, категорически непонятном для всего оркестра. Музыканты только глазами следили за их разговором, как незанятые теннисисты за прыгающим пластмассовым шариком в чужой игре. Как отодвинутые…

– Ай доунт ноу… – мялся Смирнов. – Мэй би!.. – Я не знаю… Наверное.

Капитан-переводчик, потеряв профессиональный интерес, механически переводил их разговор.

– … она за ним заедет в 18.30, сказала.

– Гуд бай, мэйджор! Бай, джелемен! – прощалась уже со всеми музыкантами Гейл.

Музыканты оркестра – провожая, грустно поднялись.

– Одну минуту, Гейл, – остановил подполковник. – «Встречный», – коротко бросил музыкантам.

Те, с готовностью, стоя, взяли инструменты на изготовку. Дирижер, подняв руки, резко отмахнул. Грянули звуки встречного марша. Марша восторга и уважения. Торжества воинской силы и духа. Марша справедливости и марша любви… Музыканты, исполняя и слушая, упивались звуками этой музыки. По их глазам видно было – вот какой должна быть музыка, вот как должны звучать военные марши. Наши марши, российские марши! Это вам, девушка, не какая-нибудь там, понимаешь ли, иноземная «тинь-пинь-дяо». Это звучит, слышите – Его Величество Военный Духовой Оркестр! Живьем, звучит, живьем!

Слушайте… Любуйтесь…

– Грандиозно! Супер грандиозно! – как призывая небо в свидетели, выслушав, воскликнула Гейл.

– Да, мы знаем, Гейл, что всё у нас супер-пупер!.. – снисходительно согласился дирижер.

– Спасибо, господа музыканты. Она вообще теперь, говорит, влюблена в вашу музыку. Любит российскую музыку… военную музыку, – почти синхронно переводил капитан.

– А нас? – как в узкую щель, втиснулся вопросом Тимофеев.

– …Она так мало о ней знала, – игнорируя Тимохин вопрос, продолжал бубнить переводчик. – Обязательно будет, она решила, готовить диссертацию о российской военной маршевой музыке. И вообще, она очень рада, что познакомилась с вами, узнала нашу страну… До свидания, она говорит! Си ю тэ морроу! До завтра. Завтра, возможно она ещё к вам придёт!..

– О! Завтра!.. А почему «возможно»? Никаких возможно! Пусть приходит! До завтра!

– До свидания, Гейл!

– Бай-бай, Гейл!

– Приятно было познакомится!

– Да-да, приходите, Гейл!

– Мы ждем вас, Гейл!

– Перерыв! – глядя на закрывающуюся за гостьей дверь, устало скомандовал дирижер.

Музыканты некоторое время сидели молча, как замороженные, чего с ними после такой команды никогда не случалось, потом подскочили, что привычно, и с шумом повалили на перекур, что естественно.

Вот уж событие так событие!! Вот тебе и серые рабочие дни!! Да никакие они не серые, они больше даже чем цветные. Они счастливые! Потому что, во-первых, они есть, а во-вторых, потому что Гейл приехала!.. Ну, дела! Ну обстоятельства!..

Даже нет возможности остановиться, дух перевести… Скорее дальше, дальше… Вперёд!

Рванули было на перекур, но в дверях столкнулись с воспитательным полковником Ульяшовым.

– Что, уже всё, отстрелялись? – входя, видя что опоздал, расстроено спрашивает полковник. – Уже ушла?

– Да, товарищ полковник, – кисло отвечает за всех дирижёр. – Так точно, ушла. Только что!