Валерий Тимофеев - Сын ведьмы. Волшебная сказка

• Название: Сын ведьмы. Волшебная сказка
• Автор: Валерий Тимофеев
• Жанр: Прочая детская литература

Сказка эта родилась, можно сказать, случайно. Поступило предложение написать мюзикл по мотивам сказки «Шурале» для детского театра. Я начал работу. Естественно, начал с изучения фольклора, татарских народных сказок. Так как тема сказок мне близка, неудивительно, что я увлекся. И в изученном материале увидел огромный потенциал, далеко выходящий за рамки шестидесятиминутного мюзикла.. Об остальном судить тебе, мой дорогой читатель!

---

А потом чегой-то в карман свой залезла, – больно уж он наполненным оттопыривается – а в нем цветок пятилистный вишнево-оранжевый лежит, да другой – серенький невзрачный, да и еще горсть всяко-разных друг к дружке прижалась.

Верить ли?

Стала вспоминать, что ей растения про себя рассказывали, из которого что приготовить можно. Почти все вспомнила, в книгу поминальную записала. Да вот, к ее неудовольствию, осталась пара листочков, про которые в памяти провал. Отчего и зачем сорвала их? Для какой такой надобности?

Ладно, думает, отдохну денек-другой заживут натруженные ноженьки, и еще раз прогуляюсь по загадочному лесу.

Так и сделала.

Выждала сколь-то дней, опять шкуру на себя набросила, в надежде восполнить забытое.

А ее в другое место перекинуло.

Блазнится, что она в морских глубинах среди себе подобных плавает, и они ее даже за свою признают. Приближаются со всех сторон русалки длиннохвостые, любезничают-улыбаются. И она им той же монетой. Вроде как экскурсию по морским просторам устраивают, и то показывают, и это. Молодой рыбкой угощают, свежими водорослями закусить предлагают. И все песни протяжные поют, хороводы вокруг нее водят. А сами ненароком подталкивают ко дворцу подводному, к воротам белокаменным.

На воротах грозный страж стоит, вход охраняет. Работа у него такая – всех проверять, вопросы-пароли, заранее прописанные, вслух задавать.

Карчик во дворец идти не хочется, – она ж, если рот раскроет, сразу себя и выдаст. Как незваного гостя примут? Какое наказание придумают? Назад пятится, но где там! Обступили русалки, не пускают. Уже и брови хмурятся, а в глазах злые искорки зажигаются.

Делать нечего, остановилась она перед воротами, к испытанию готовая.

– Кто ты? – звучит трубный голос.

– Я – то, почитай, что никто! – отвечает Карчик сбивающей загадкою.

– Куда идешь? – читается по бумаге второй вопрос.

– Иду я слева направо, не за ради забавы, а пока не найду на тебя управу, – отвечает в том же духе.

– По какой надобности? – выдает стражник третий обязательный вопрос.

– Молча сказать, что тебе не дать, у него не взять.

Сверяет стражник ответы с контрольным листом и видит – неправильные называются пароли, не нравятся они стражнику.

Закричал он страшным голосом, схватил самозванку за руки, в темницу потянул.

Дернулась она из последних сил, и вдруг вспышка – яркий свет и полная пустота.

Не помнит – как опять оказалась без шкуры, – сама ли сорвала, или помог кто. Только стоит она посреди избушки своей и кажется ей, что сто лет пролетело за одну короткую минуту. Целую неделю руки, стражником заломаные, болели-саднили, работать не давали.

Больше Карчик со шкурой этой не связывалась, на себя не одевала.

Глава 7 Колдовство Карчик

Такие вот воспоминания мигом пролетели перед глазами.

И еще вспомнила Карчик вчерашний день, когда утром постель прибирала и шкуру на стену вешала. Прикоснулась к ней и руку отдернула. Всегда безразлично-холодная, на этот раз теплом обдала, словно только-только ее с живого тела сняли, и вроде как нехотя позволила себя от гостьи оторвать и на стену повесить.

Заглянула Карчик в глаза рыбьи, а они с укором смотрят. И мокрые! Как будто плачут.

– Это что же выходит? – начала загибать старуха корявые пальцы, – июнь – раз, июль – два… январь – восемь, февраль…

– Батюшки! – всплеснула руками и на мальца уже другими глазами смотрит. – Уж не хозяйка ли за своим добром ко мне приходила? – мелькнуло в голове.

Малец ни сном ни духом про побег мамки не ведает, напился козьего молока и спит себе сном праведным.

А Карчик вроде и переживает за уход мамки, а и совсем глубоко, внутри, радуется. Вещички забрала Адашкан, знать всерьез и надолго ушла. Малыша оставила, значит, будет ей на старости лет какая-никакая забота. И смысл в жизни иной является – вырастить, поднять, на путь истинный направить. Да и еще один весомый аргумент в ее пользу – вдвоем в старенькой избушке век коротать все легче да веселее!

– Иди, голубушка, иди, – кружится Карчик по избе, качая малыша. – Мы и без тебя вон какими богатырями вырастем!

С первого взгляда усмотрела в ребенке Карчик силу земную и сейчас, когда осталась у него она одна на всем свете, а у нее один он – мысли тайные на него загадала.

– Какого б ты ни был роду-племени, от какого бы ни произошел семени, а в обиду я тебя не дам.

И задумала дело тайное, с потусторонними силами связанное. Зря что ли ей такие связи приписывают?

Прошлась с гусиным крылышком по всей избе, дух Адашкан в совок сметая. Аккурат полный стакан и маленькая щепотка набрались. Тесто на муке ржаной приготовила, на шесть одинаковых частей разрезала и на мороз выставила.

Как только застыло, студнем стало, прихватила лопату деревянную и во двор свой вышла. Наметила шесть углов через шесть равных сторон, пробила в снегу ямки до земли и уложила в них дух замороженный. Сверху березовая кора легла и снег, плотно притоптанный.

Так старуха охранные посты вокруг своего хозяйства выставила. Если вдруг надумает Адашкан вернуться, дух ее, в этих снеговых ямках упрятанный, с пути-дороги собьет. Ничего она перед собой, кроме чистого поля, не увидит.

Дождалась темного вечера, когда мир живой на покой отправился, а неживой в свои права вступил, дверь крепко-накрепко защелкнула, на окна плотные занавеси опустила и принялась за вторую половину задуманного дела.

Развела не в печи, в очаге посреди избушки огневой костер из кривых сучьев, что специально в черном урмане по одному находила-собирала да в загнетке11 у печки три срока в болотный мох завернутыми высушивала.

Медный чан с талой снеговой водой на него поставила, дождалась, когда вода пузырями ворчать изготовилась, бросила в нее поочередно: толченый волчий зуб, клок шерсти спящего медведя, перо дикого лебедя и высушенную кожу болотной жабы.

Сверху присыпала золой ковыля сушеного да запахом шалфея семицветного.

Забурлила вода в чане, из прозрачной в зеленую, потом и в огенно-красную превратилась, а в конце бурления звездным небом как покрывалом украсилась.

Посчитала Карчик звезды сначала справа налево, потом в обратную сторону:

– Все верно, два-на-десять в серединке и еще пять сбоку друг за дружкой лучами приклеилось.

Большим деревянным половником зачерпнула из чана, подула, остужая, и на язык готовый увар попробовала.

– Кхе-кхе, – закашлялась, поперхнувшись. Улыбка довольствия лицо ее озарила – варево получилось отменное!

Распеленала мальца, пошептала ему на левое ухо слова непонятные и в чан с бурлящей водой его по шею окунула. Раскрылся рот в крике беззвучном, воды малец хлебнул, и все синее небо в него стремительно потекло. Да не одно, а вместе с два-на-десять звездами и еще теми пятью, что сбоку сидели.

Когда последняя звездочка исчезла, захлопнула Карчик мальцу рот и нитками крепко-накрепко зашила, так, чтобы ни прорехи, ни щелки не осталось и ни одна звездочка сбежать не смогла.

Затих малец, в сон рукотворный погруженный, даже дыхание его не прослушивается, сердце в груди не стучится. Только веки мелко повздрагивают.

Ощупала его Карчик со всех сторон, работу свою проверяя.

– Теперь готов ты, – прошептала.

Уложила его на стол, покрытый скатертью белой, поколдовала над ним, ну совсем немножечко: – ножиком вострым там чуть-чуть рассекла, тут сросшееся малость надрезала, здесь от себя щедро добавила. И крепко-накрепко внутри его это свое невидимыми нитками зашила.

Посмотрела придирчиво – не забыла ли чего важного?

Вроде, все по инструкции сделала, везде огрехи природы исправила.

– Дал бы бог швам-надрезам зажить, мальцу годик-другой у меня безвылазно побыть, – нашептывает последние заклинания. – А там уж никто в тебе тебя и глазами не признает, и сердцем не учует.

Сняла нитки, рот зашивающие, выпустила звезды и небо синее, и закончила свое колдовство такими словами.

– Ну, теперь самое время и окрестить тебя.

И назвала его именем Тансык, что значит Желанный.

Глава 8 Воскрешение Су Анасы

Бредет Адашкан по лесу глухому, по снегу непроходимому. Куда бредет, сама не знает. Толкает ее неведомая сила вперед и вперед. Но, странное дело, если раньше с каждым пройденным шагом сил в ней убывало, то сейчас, после возвращения шкуры, наоборот, прибывает.

Девять месяцев была она в поиске. Девять месяцев высыхало ее тело и туманились мозги. Уже, казалось, все, последняя надежда потеряна и приготовилась Адашкан к смерти. Огонек тот в ночи случайно заметила. И последняя ее мысль была как раз о том, что вот в тепле хорошо было бы уснуть навек, и чтобы кто-то глаза прикрыл и прощальный обряд совершил.

И теряется ее отсчет времени у маленького освещенного окна.