Василий Храмцов - Записки редактора. Наблюдения в пути от журналиста до главного редактора

• Название: Записки редактора. Наблюдения в пути от журналиста до главного редактора
• Автор: Василий Храмцов
• Жанр: Биографии и Мемуары

Эту книгу написал не профессиональный писатель, а журналист, работавший в нескольких городских и районных газетах. Он вошел в газету как в храм, с самыми восторженными чувствами к профессии и журналистам. Познакомившись с содержанием книги, вы будете наблюдать, как некоторые из «небожителей» теряли в его глазах авторитет. А еще убедитесь в том, что профессия журналиста требует не только литературного мастерства, но и мужества, твердости характера, наличие «стержня», именуемого совестью.

---

Выслушав их рассказы о внедрении новых технологий, о рационализаторах и изобретателях, о том, как изменилась психология людей. Обычно всегда не хватало инструментов, дефицитных деталей. И каждый что-либо хранил про запас в своем индивидуальном шкафчике. А когда стали бороться за звание коллектива коммунистического труда, то убрали замки с тумбочек, и не стало задержек из-за нехватки запчастей и инструментов.

Понимая, что мне в руки попадает богатейший материал, я мучительно думал, как преподнести его на страницах газеты. И пришел к выводу, что более убедительно будет, если обо всем расскажут сами члены коллектива. Директор и парторг внимали моему каждому слову, приняв меня за матерого газетчика. Вскоре по моей просьбе они, а также лучшие токарь, слесарь, сварщик и снабженец написали своей рукой все то, о чем они мне рассказали.

Рукописи я обработал. Получилась интересная целевая страница. Вышла она под рубрикой «В коллективах коммунистического труда». Объединял страницу заголовок «Конец суслиной психологии!». Это в том смысле, что до этого каждый специалист, как суслик, тащил сэкономленные материалы «в свою норку».

После этого случая редактор разделил обязанности между корреспондентами. Мне поручили освещать работу промышленных предприятий и двух разрезов, а также строительство жилья. А другому корреспонденту – работу шахт. Заведующий промышленным отделом занимался официальными материалами или брал наши темы. Недостатка в них не было.

Боевое крещение

Вот я и зачастил на разрезы, где уголь добывают открытым способом. А посмотреть там было на что. Горы отвальной породы наверху. Работа ковшевых экскаваторов далеко внизу. Туда по наклонной дороге спускаются многотонные МАЗы и КРАЗы, становясь под погрузку. Грохот трудового процесса разносится далеко окрест. Какой только техники я там не увидел!

Меня заинтересовал ритм добычи угля на разрезе. Выполнение месячного задания почему-то всегда было очень слабым в начале и резко возрастало к концу месяца. Каждый водитель самосвала имел задание в течение рабочего дня совершить определенное количество рейсов. И все бы хорошо, если бы все самосвалы выходили на линию ежедневно. Однако многие из них в первой половине месяца становились на ремонт.

Числа с шестнадцатого темп работы в карьере резко возрастал. Быстрее двигались экскаваторы, нагружая углем самосвалы. А обычно степенные многотонные автомобили как бешеные неслись по разбитым дорогам, только уголь разлетался из кузовов. Количество автомобилей на линии резко повышалось. Часто возникали аварийные ситуации, возрастал травматизм. Доходило до смертельных случаев. Ремонтная мастерская почти пустовала. Слесари бездельничали.

Сначала я предположил, что такой ажиотаж происходит от высокой ответственности каждого члена коллектива за выполнение плана. Но постепенно мое мнение переменилось, особенно по отношению к водителям самосвалов.

– Многие из них хитрят, – говорил мне знакомый водитель, который ставил свой автомобиль на ремонт не так, как некоторые – когда захочется, а строго по графику техобслуживания. Нормальный, честный работяга!

– Когда объявляют повышенные расценки за рейсы сверх нормы, то их машины сразу становятся «исправными». С завгаром у них договоренность. Слесарей они подкупили. Начальство закрывает на это глаза: ему лишь бы план выполнить, а на все другое – наплевать.

В конторе угольного разреза на доске объявлений во второй половине месяца всякий раз появлялось объявление. В нем говорилось, что каждый рейс, выполненный водителем сверх нормы, оплачивается вдвойне. Хитрецы ждали этого объявления. Вот поэтому они и лихачили, не жалея техники.

Собрав сведения о простоях автомобилей «на ремонте» и количестве рейсов после него, о состоянии травматизма, особенно со смертельным исходом, об авариях на трассе, а также о динамике добычи и вывозе угля по дням месяца, я приступил к опросу водителей, регулировщиков, иными словами, простых работяг. Все они подтвердили, что я уловил суть, почему разрез ежемесячно лихорадит, и согласились подтвердить правдивость материала, который я опубликую. Вышел он под заголовком «График зовет к авариям».

Что тут началось!

Надо сказать, что начальники шахт и угольных разрезов чувствовали себя в городе неприкосновенными князьками. Реальная власть, а вернее – денежные ресурсы, были в их руках, а не у горкома партии и исполкома горсовета. К ним обращались с просьбой профинансировать какое-либо мероприятие, выделить нужному человеку жилье, фиктивно оформить кого-либо на работу. В их распоряжение были базы отдыха, отделы рабочего снабжения и многое другое. От них во многом зависело благополучие города, а также его руководства.

На другой день после выхода газеты проходил пленум горкома партии. Редактор был членом бюро и сидел в президиуме. Оттиски готовых страниц газеты мы носили ему для прочтения и на подпись. Он и читал их, сидя в президиуме. Думаю, больше для того, чтобы произвести впечатление на членов пленума. Вот, мол, какая у него ответственная работа: отлучиться нельзя!

Одну из полос поручили доставить мне. Я прокрался за кулисы сцены и подошел к редактору. Окинул взглядом наполненный людьми зал и трибуну. Надо же такое совпадение: за трибуной стоял начальник угольного разреза, который я подверг критике. Не стесняясь в выражениях, он ругал редактора и редакцию и требовал наказать меня и немедленно уволить с работы.

– Это клевета на весь трудовой коллектив», – гремел он на весь зал.

Честно говоря, я перепугался. Кто я, начинающий газетчик, по сравнению с опытным, авторитетным руководителем? Придя в редакцию, перечитал свой материал и готов был защищать каждое слово. Если позволят. Пришедший с пленума редактор сказал, что создана комиссия во главе с заведующим отделом пропаганды uj горкома партии и что она будет проверять достоверность материала.

– А у тебя подписи людей, с которыми ты беседовал, в блокноте есть? – спросил редактор.

– Нет. Я как-то не подумал об этом.

– Вот в этом твоя ошибка. Они могут сказать, что не давали согласия, чтобы их фамилии фигурировали в газете.

На другой день к редакции подъехал легковой автомобиль с открытым тентом. Меня пригласили в него, и мы поехали на разрез. «Вот так и в другое место увезут», – думал я грустно.

К моему удивлению, работник горома партии повел комиссию не к начальнику в кабинет, а по тем местам, которые указаны в моем материале. Почти каждая фраза в газете, которую он не выпускал из рук, была подчеркнута красными чернилами. И стал беседовать с людьми, фамилии которых находил в газете. Беседу начинал с вопроса:

– Начальник разреза приглашал Вас к себе в кабинет?

Это вызывало сильное смущение. Люди опускали глаза и молчали. Когда ответ задерживался, следовала фраза:

– Так вызывал, или нет?

Оказалось, что с каждым из них начальник разреза уже лично побеседовал. Не трудно догадаться, о чем.

Проверяющий ставил в газете «птички». Комиссия пообщалась с экскаваторщиками, побывала и на ухабистой дороге, и в мастерских, и в плановом отделе, и в бухгалтерии.

Когда были расставлены все «птички», мы вошли в кабинет начальника разреза. Он было снова набросился на газету и лично на меня, но был остановлен заведующим отделом пропаганды горкома партии. Сообщив, что проверка закончена и что по ней будет составлена справка для первого секретаря горкома партии, он встал, и мы удалились.

Несколько дней я прожил в тревоге. Наконец, редактор пришел с заседания бюро горкома партии сияющим и с радостью сообщил, что начальнику разреза за клеветнические нападки на газету и игнорирование критики объявлен строгий выговор.

Тут только отлегло у меня от сердца. Кстати сказать, с тех пор я никогда не боялся критиковать, кого бы то ни было, если был уверен, что прав на сто процентов.

Первый фельетон Василия

– Вася! Мы не можем делать газету из одних стихотворений! Давай нам небольшие заметки, зарисовки, репортажи, очерки – все, что сумеешь. Не стесняйся, больше пиши о своих земляках! Ты работаешь в колхозе электромехаником? Значит, ты бываешь всюду, на всех участках. Так что тебе и карты в руки. Прояви военную смекалку: ведь ты недавно со службы, сержант в запасе?

Так говорил заведующий отделом писем редакции районной газеты Сергей Семенович Синегубов, принимая от селькора очередное стихотворение. Это был сухощавый, уже немолодой человек. Строгий костюм, красивые очки и проницательный взгляд голубых глаз подчеркивали его интеллигентность, а веселая улыбка и простота обращения располагали к беседе и откровенности. Речь опытного газетчика скорее смутила юношу, чем ободрила.

– Я даже не предполагал, что газетные публикации так различаются по жанрам.