Наиль Акчурин - Крепостные мастера. Роман

• Название: Крепостные мастера. Роман
• Автор: Наиль Акчурин
• Жанр: Русское современное

Роман в двух книгах «Крепостные мастера» посвящен времени окончания «Советского периода» и начала «Перестройки». В романе рассказана история создания научно-исследовательского института – флагмана авиационного приборостроения. Особое место в романе уделено противостоянию Советского Союза и Запада. В первой книге «Шестидесятники» резидент английской разведки начинает свою работу в условиях жесточайшего контроля со стороны работников КГБ. Все события романа имели место быть…

---

Две недели пролежала она в больнице, но безуспешно. Причина была не в синяках и ссадинах, причина заключалась в душевной травме, которая, как нарыв, с каждым мгновением увеличивает силу и площадь поражения. Уголовное дело против братьев – подонков в милиции возбуждать отказались за неимением достаточных доказательств. Кроме того, следователь совсем неожиданно предъявил предоставленную участковым милиционером и составленную Светкиной классной руководительницей характеристику, из которой она узнала, что уже давно считается девушкой легкого поведения. И Ленка, и Ленкины родители от каких бы то ни было совместных действий по наказанию насильников, наотрез отказались, и желали лишь одного, чтобы это дело не получило громкой огласки и не испортило дочери дальнейшую жизнь.

Хорошо тем, кто знает свое место в этой жизни, для которых этот падший мир не кроет загадок и позволяет освободить воображение от иллюзорных, возвышенных планов. К сожалению, Светкиному папе – фронтовику, прошедшему войну, легкую контузию и после инфарктную реабилитацию в мирное время, подавить в своем сердце чувство несправедливости оказалось невозможным. Повторный инфаркт приковал к больничной койке. Чувство стыда, обиды и обреченности душило и доводило его до отчаяния. Для него всегда честь и достоинство по – настоящему отличали человека от человекообразного существа. А если их нет, то, как бы ты о себе ни судил, твой удел быть в числе презираемых.

Но как же горько осознавать, что общество не только не разделяет твое горе и не понимает твоего беспокойства, оно осуждает твои поступки, презирает наивность и за деньги защищает изуверов, представляя их образ жизни как саму праведность. Но ведь лживый образ праведности формирует уродливое общественное сознание, которое соответственно определяет отношения между людьми в этом обществе. Едкие ухмылки одноклассников, надоедливые причитания сердобольных старушек, косые взгляды педагогов – все это заставляет понять, что у тебя только два пути: либо в петлю, либо, превратив душу в твердый камень, противостоять злорадству людей и по возможности мстить своим обидчикам. Светка еще не знала, как. Воображение рисовало жуткие картинки, на осуществление которых она сама никогда не смогла бы решиться. К сожалению, поражающий импульс мщения, выпущенный воспаленным сознанием, лишь ранил больное сердце отца и мучил болями поясницу матери. Но Светлана точно знала, что пройдет время и час возмездия обязательно настанет. За причиненные страдания в той или иной форме по заслугам получает каждый, только Светлане хотелось, чтобы карающий меч в ту минуту находился в ее руке, чтобы братья не мучились догадками, за какие такие грехи их постигло горе.

У Светланы от нахлынувших воспоминаний вновь сжалось сердце. Как же быстро состарились тогда ее родители. Всегда сильный и мужественный отец на глазах превратился в немощного старика, мама стала походить на сгорбленную старуху. И век их после тех событий оказался не долгим. Но в ее памяти родители по-прежнему оставались молодыми и жизнелюбивыми.

Светлана неожиданно сильно укусила обнимавшую ее мужскую руку. От боли Анатолий вскрикнул и попытался освободиться. Но Светлана, опережая его негодование, несколько раз поцеловала укушенное место, приговаривая:

– Прости, прости, ну прости меня, пожалуйста.

Душевная рана в груди за десять лет только рубцевалась, но до конца не заживала. В минуты болезненного приступа необходим был эмоциональный всплеск, который помогал освободиться от негативной энергии. Светлана себя не сдерживала, да и не старалась сдержать. Она уже давно относилась к плеяде людей, которые делают по наитию все, что угодно их душе.

Анатолий попытался высвободиться. Но Светлана была начеку и, повернувшись на бок, обхватила руками его голову.

– Не отпущу…

– Отпусти… Кобра…

Но в его словах не было злобы. И Светлана в ответ лишь рассмеялась.

– Так значит, кобра. Что еще?

Они лежали обнаженные на старом раскладном диване, прикрывшись пледом. Приятная истома блаженства и умиротворения совсем не располагала к спорам и пререканиям, но Светлане очень хотелось в такие минуты быть повелительницей, не терпящей возражений. Она сильно, до боли обняла Анатолия за шею и переспросила:

– Так кто я? Не слышу, повтори…

– Отпусти…

Анатолий безуспешно пытался высвободиться. Он боялся применять силу, от которой на женском теле в одночасье могли появиться синяки.

– Не слышу!.. – в женском голосе появилась наигранная требовательность.

– Кролик…

– Кто?!

– Ласточка…

– Уже ближе… Еще кто?

– Сердце мое… любовь моя.

– То-то же…

Силы стали покидать Светлану, она ослабила хватку и легла рядом с ним на спину, позволяя ему отдышаться.

В комнату через большое окно кухни и распахнутые двери залы заглядывало солнце. В его лучах было видно едва уловимое хаотичное движение пылинок, медленно опускающихся на красный палас в форме неправильного четырехугольника. Яркое, словно луч прожектора, сияние придавало убогой обстановке некую таинственность и позволяло почувствовать закономерную связь с тонким миром. Анатолий рассказывал, что после смерти родителей часто слышал скрип половиц и чьи-то шаги. По ночам брату отчетливо слышались голоса мужчин и женщин в этой половине дома. Конечно, возможно, это признаки белой горячки, но чтобы не испытывать судьбу, Анатолий в передний угол комнаты поставил икону, на то самое место, на котором она стояла при жизни родителей. Светлана невольно взглянула на нее и поправила плед, пряча под ним свою очаровательную наготу.

– Давай будем собираться.

Анатолий попытался встать. Но Светлана обхватила его за плечи и притянула вниз.

– Лежать…

– Ну, хватит дурачиться… Время скоро одиннадцать. А мне нужно еще на работе показаться, я все же какой – никакой начальник.

– Ладно, ладно будем собираться.

Светлане самой необходимо было попасть домой, чтобы успеть принять душ и ванну. Она уже сейчас мечтала об этом. Но в условиях частного дома это мероприятие было проблематичным.

– Ты чай будешь? – спросил Анатолий.

– Мне лучше кофе и не очень горячий.

Светлане показалось, что любимый мужчина уже тяготится ее присутствием, но, тем не менее, отступать не стала.

– Мне бы хотелось с пирожным.

– Я шоколадку принес…

– Где это ты ее взял?

– Теща из Москвы привезла.

– Ну, раз от тещи, это надо попробовать.

Светлана прошла на кухню и вымыла у рукомойника руки. Затем открыла косметичку, достала пудреницу, глядя в маленькое зеркало, попудрила лицо и причесалась. После этого громким щелчком закрыла сумочку, села на свое излюбленное место возле окна и мило улыбнулась возлюбленному.

Анатолий вынул из кармана меленькую шоколадку и положил на стол, который хотя не отличался габаритами, занимал почти половину комнаты. Газовая плита, рядом с печкой занимали вторую часть кухни.

– Ну, что начальник, ухаживай за женщиной.

Светлана три раза пробила пальцами по столу барабанную дробь.

– Ты, что шоколадку сама не можешь развернуть?

– Кофе подавай…

– Чайник закипит, тогда и подам.

Анатолий раскурил сигарету и пододвинул к себе пепельницу.

– Ты же знаешь, я не люблю горячий.

– Пусть хоть немного согреется…

– Тогда рассказывай, что там за переполох в институте? Говорят, англичане нам иск выставляют на огромную сумму.

– А ты откуда знаешь?

– Дорогой, слухами земля полниться… Ты разве этого не знаешь? Впрочем, не хочешь рассказывать, не надо. Мне кто – нибудь другой об этом расскажет.

– Кто же это другой?

Глаза Анатолия сверкнули в порыве ревности.

– Не важно.

– А что я могу рассказать? Перерисовали у англичан машину, вот они иск и выставляют.

– Какую же машину?

– По очистке масла. Зачем только скажи, это тебе надо?

– Все знают, а я что хуже других.

– Пока никто ничего не знает. Вчера только письмо в институт пришло.

– Не вчера, а в среду на прошлой неделе. И об этом весь институт два дня, словно пчелиный улей гудит. Говорят, целый год премию не будем получать.

– Что ты всякие сплетни собираешь? Когда тебе премию не давали?

– Если институт штраф будет платить, с кого деньги будут брать? Только с рядового инженера.

– Какой штраф? Вы что, все с ума сошли? За что?

– За то, что чужие чертежи использовали в производстве.

– Но это надо сначала доказать. Что в принципе не возможно. Наши чертежи прошли патентную чистоту. На этой установке успели три кандидатские диссертации защитить молодые ученые. А тут вот англичане попросили, и мы в одночасье от всего этого будем отказываться, да еще штраф заплатим?

– Но ведь формально они правы.