Александр Черенов - За спиной адъютанта Его превосходительства. Книга вторая

• Название: За спиной адъютанта Его превосходительства. Книга вторая
• Автор: Александр Черенов
• Жанр: Русское современное

«Адъютант Его Превосходительства»? Что-то знакомое, правда? Что-то… такое… героическое. О героях. Только здесь героев нет – ни «красных», ни «белых». А, если они и появляются, то лишь в комедийном, сатирическом и даже анекдотическом ключах. Потому что это – пародия и на первоисточник, и на пародию истории. Ведь в этой книге никто никого не убьёт, не взорвёт, не сожжёт и не пустит под откос. Но и без этих ненужных эксцессов читателю не придётся скучать…

---

Судя по выражению лица Татьяны, версия не проходила – и Концов решился.

– Я хочу признаться тебе…

– … – обомлела Татьяна.

– Никакого подвига я не совершал!

– Фу, ты! – облегчённо выдохнула Татьяна: её мысли были «на другую тему». Вот теперь Павел Андреич мог слегка приободриться.

– Дело в том, Таня, что весь предыдущий день и всю предыдущую ночь я пил, не просыхая! Ты, наверно, уже в курсе, что меня два дня не было на службе?

Татьяна кивнула головой: она была в курсе. В курс её неоднократно ввели в штабе по причине её неоднократных же визитов туда. Пустующий стул адъютанта не встревожил штабных: капитан нередко уходил и в более продолжительные загулы.

У Пал Андреича ещё раз отлегло от сердца.

– Ну, вот. Как я, значит, «перебрал» – не помню даже, где и с кем – меня, естественно, потянуло на подвиги.

– Ну, естественно!

– Вот! А в жизни, сама знаешь, всегда есть место подвигу. И лучшее место для него – ресторан «Парадиз». Как я добрался до ресторана – не помню, да это и не суть важно. Помню лишь, что я уже хотел войти внутрь… ну, в поисках приключений. А тут из дверей вывалилось несколько хамов – прямо на меня! Естественно, состоялся краткий обмен мнениями – по поводу личностей друг друга. Слово за слово – и мы уже были просто обязаны перейти от слов к делу… Нет, кажется, я врезал без всяких слов! И пошло-поехало!

Концов мечтательно закатил глаза. Правда, закат был недолгим: мемуары шли не только в мажорной тональности.

– Но и на старуху, как говорится… М-да: не рассчитал! Ни своих сил, ни числа фулюганов. Их оказалось двенадцать – как апостолов у Христа, прости Господи! И все – на мою голову! Да ладно бы – только на голову – так ещё и на всё остальное! В общем, наподдали мне так, что мало не показалось!

Пытаясь вызвать сочувствие, Концов «ненароком» подчеркнул увечья. Но сочувствия вызвать не удалось. Пришлось опять идти, как по минному полю.

– И как раз в это время эта дура случайно…

– Случайно?! – не пожалела яда Татьяна.

– Клянусь тебе: совершенно случайно!

– А почему Дулин сказал, что в ресторане она вызывала подмогу не анониму, а адъютанту командующего?

– Ну, мать моя, ты даёшь! – с облегчением выдохнул Павел Андреич: клюнула, кажется! – Да кто в этом городе не знает старшего адъютанта Его превосходительства?! Ты что, хочешь меня обидеть? Ну, конечно же, этой девице кто-то показал меня в каком-нибудь присутственном месте!

– В ресторане: иных присутственных мест ты не знаешь!

Взгляд Татьяны опять стал «шерлокхолмсовским».

– Если, конечно, не считать заведений князя Ослоева.

Концов побледнел даже из-под зелёнки.

– За что, Татьяна?!

– Ладно, продолжай!

– За что, Татьяна?! – «продолжил» Концов.

– Я – не о том!

– Ах, да: виноват… Ну, так вот. Как только она завопила, все офицеры выскочили на улицу. Сама понимаешь, что тут началось и чем закончилось…

Из-под бинтов Концов стрельнул глазами по лицу возлюбленной. Подвижки, если и имелись на нём – то лишь в сторону ещё больших сомнений. И капитан «рванул из окопа»:

– И что мне оставалось делать?! Не мог же я признаться

Дулину, что сам нарвался на мордобой? Да меня бы потом извели насмешками! Представляешь, как бы упал мой авторитет – авторитет настоящего офицера: кутилы, картёжника, драчуна, ба…

– ???

Но второго шанса Концов любимой не дал.

– Бабой бы меня посчитали!

«Что: съела?!»

Вопрос удалился из глаз Татьяны.

– Ну, вот. Когда меня, значит, побили, стал я думать…

– Тебе всегда нужен стимул? – взяла реванш Татьяна.

– Ну, зачем ты так!.. Словом, выбора у меня не было…

Заслушав отчёт, Татьяна удручённо цыкнула губами.

– ???

«На какую тему?» – запросил «любимый».

– «Чёрного кобеля не отмоешь добела», – открытым текстом вышла Татьяна. Опровержение Концов не успел дать: продолжение следовало. – Но я тебя и отмывать не буду! Если до меня дойдёт хоть один слушок о твоих похождениях – знай: между нами всё кончено! «Досуг мне разбирать вины твои, щенок!»

– За что ты – так?!

– Это – не я, а Иван Андреич.

– ?

– Крылов.

– Из штаба?

– ….

Неадекватная реакция Татьяны Николавны вызывалась исключительно пробелами в знакомстве с биографией Павла Андреича. Не сына действительного статского советника – а «того, другого». Концов был честен в своём невежестве. Он не читал ни басен, ни стихов. Не считая, конечно, «Гаврилиады», «Луки Мудищева» и «переложения „Евгения Онегина“ для народа».

Всё прочитав в глазах любимой, Концов «пошёл сдаваться».

– Танюша, родная…

Павел Андреич не только качественно дрогнул голосом, но и «где-то даже» блеснул слезой.

– …клянусь тебе, что ничего… «такого» ты обо мне не услышишь… то есть, больше не услышишь…

Уточнение было существенным. И, уточняя, Концов рассчитывал не на непонимание, а на снисхождение.

– … А, если, что и было – так это до нашего с тобой знакомства!

Концов соврал – и соврал нагло. Правда, не моргнуть при этом глазом не получилось. Но моргал глаз исключительно по причине чувств.

– А сейчас я чист перед тобой, как херувим!

Таня устало махнула рукой. На всё – и на вопрос веры, в частности.

– Будет врать-то, «херувим»!

Концов не успел просиять, как попал под душ:

– Но я тебя предупредила!..

«На дорожку» Татьяна критическим взглядом окинула «любимого», большей частью надёжно изолированного гипсом и бинтами от её взглядов и рук.

– Да, не скоро, видно, ты будешь трудоспособен, – отскорбела Татьяна. По себе. – Не скоро. Великий пост ожидает меня… Ладно, уж, пошли, горе ты моё…

В сопровождении любимой Павел Андреич покинул штаб, и заковылял к поджидавшему его «линкольну». Доставив Татьяну к одной из её многочисленных подруг, он отправился домой – отлёживаться и восстанавливать физические кондиции. По дороге он прикупил к имеющемуся запасу ещё полдюжины коньяка: лечиться – так лечиться…

Глава пятая

Усиков проснулся от пронизывающего холода. В купе было темно. За окном поблёскивала яркими звёздами безмолвная украинская ночь.

«Где я?».

Стандартный «набор алкоголика» уже вертелся на языке капитана, но настойчивый стук вагонных колёс своим ответом предупредил невысказанный вопрос. Потянув носом, Виктор Терентьич услышал запахи – и явно не украинской степи. Он с трудом приподнялся – и сразу же ощутил сырость под собой. Так отсыреть по причине открытого окна он не мог. Требовалось немедленно установить источник течи – и он потянулся к выключателю.

– Мать твою!

В тусклом свете купейной лампочки проглянули «детали интерьера». Но не мокрые галифе поразили капитана: чай, не впервые. Куда больше его впечатлило зрелище пакета, лежащего «на берегу лужи». Сверху «на одну вторую площади» тот был удобрен содержимым его желудка.

– Как это здесь оказалось?!

Усикову очень хотелось выдать «это» за пьяный бред, но «оно» не выдавалось. Старательно отводя лицо в сторону, он кончиками пальцев приподнял «это».

– Боже мой!

«Характеристика» относилась не только к внешнему виду пакета, но к амбре, расточаемому им. Стремительно трезвея, Усиков был уже способен констатировать наличие «проблем» не только у пакета, но в связи с этим – и у себя. А в последнем случае – ещё и перспектив роста. Проблем.

Пьяно шатаясь от трезвых мыслей, Усиков отправился на поиски людей – в лице проводника. Маршрут его пролегал по бесчувственному телу начальника охраны – его вчерашнего собутыльника. Или одного из них: детали Усиков помнил плохо. Проследовав – по телу штабс-капитана – дальше, Усиков стал барабанить кулаками во все двери подряд.

Подняв и проводника, и солдат охраны, капитан заявил о том, что какие-то негодяи «в его отсутствие» нагадили у него в купе, и потребовал немедленно привести отведённое ему помещение в надлежащий вид.

Неубедительные возражения проводника о том, что на дворе, то бишь, за окном – глубокая ночь – были сняты тут же по предъявлении Усиковым заряженного револьвера.

Когда сонный проводник при помощи «столь же бодрых» солдат придали купе… вид купе, Усиков отделался серебряным рублем на всех – и задумался. На тему пакета. Нет, доставить пакт он был обязан – тут и думать было не о чем. Но – не в таком же виде?! Однако и поручить восстановление его, кому попадя, он не мог. А тут ещё и мысли начало сносить с настоящего на прошлое.

– Как это я ухитрился так его загадить? Я же всё хорошо… не помню. Помню, что сел вагон. Мы поехали – это я тоже помню. Едва отъехали от станции, заявился ко мне этот штабс с бутылкой водки и парой огурцов.

Насчёт огурцов Усиков был твёрд во мнении. Содержимое «беседы» он редко забывал. Ну, а если и забывал, то оно само напоминало ему о себе. Как в данном случае – горкой на пакете.